О мужчинах - Бхагаван Раджниш

Мы не ищем рая в небесах. Если он там есть, то мы обязательно найдем его. Но вначале нужно создать рай здесь, на земле; пусть это будет нашим подготовительным этапом. Если мы сможем жить в земном раю, то нам будет легко в любом раю, где бы он ни находился; и больше никто не вправе претендовать на него — во всяком случае, не эти церковники, монахи и монахини! Все эти люди заслуживают ада, потому что снаружи они одни, а внутри прямо противоположные. Стремись всегда быть естественным.

Жертвуй всем ради того, чтобы быть естественным, и никогда не ошибешься.

Откуда произошло выражение «грязный старикашка»? Я старею, и мне начинает казаться, что люди начинают думать обо мне именно так.

Это выражение живет потому, что веками существует общество подавления; существуют святые, церковники, пуритане.

Если людям позволят вести свободную сексуальную жизнь, то к сорока двум годам — повторяю — к сорока двум, а не к сорока четырем, — когда они приближаются к сорокадвухлетию, секс уже не будет так сильно занимать их умы. Подобно тому, как сексуальное влечение набирает силу к четырнадцати годам, к сорока двум оно начинает затихать. Это абсолютно естественно. Когда страсти утихают, у старика остается любовь, остается сострадание, но они совершенно другого качества. В его любви уже нет страсти, нет желания, он не стремится добиться чего-нибудь в любви. В его любви есть чистота, невинность, его любовь — это радость.

Секс приносит наслаждение. Секс приносит удовольствие только тогда, когда ты полностью поглощен им; тогда удовольствие — это конечный результат. И вот секс отходит на задний план — он не подавляется, а просто уже настолько глубоко прочувствован, что не представляет более никакой ценности… Ты познал его, а знание всегда приносит свободу. Ты познал его сполна, и благодаря этому тайна исчезла — больше нечего открывать. Вся твоя энергия, вся сексуальная энергия переходит в любовь и сострадание. Тогда ими хочется поделиться. Тогда старик становится самым замечательным, самым чистым человеком в мире.

Выражения «чистый старик» нет ни в одном языке. Во всяком случае, я никогда не встречал подобного. А вот «грязный старикашка» существует почти в каждом языке. Весь вопрос вот в чем: тело стареет, тело устает, оно хочет избавиться от сексуальности, а ум никак не может успокоиться из-за подавляемых желаний. Если тело уже не в состоянии, а ум постоянно стремится к тому, на что тело уже не способно, то, действительно, старик попадает в непростую ситуацию. Его глаза полны сексуальности, похоти; но тело не подчиняется, оно вялое, немощное. Ум продолжает подстегивать старика. У него появляется грязный взгляд, грязное выражение лица; в нем появляется нечто мерзкое.

Я слышал историю о муже, который подслушал, что его жена и ее сестра говорили о его частых командировках. Сестра все время говорила о том, что жене нужно проявлять бдительность, ведь муж принимает участие в конференциях, проводимых в фешенебельных курортных гостиницах, где много привлекательных свободных деловых женщин.

— Проявлять бдительность? — удивилась жена. — Он никогда не лжет мне. Он такой верный, такой порядочный, такой… старый.

Раньше или позже тело становится старым, оно должно стареть. Если ты подавлял свои желания, то они не отпустят тебя, они обязательно вызовут в тебе самые мерзкие устремления. Старик может стать самым прекрасным человеком в мире, невинным, как ребенок. Он может стать даже более невинным, стать мудрецом. Но если скрытые желания, подобно подводному течению, не покидают его, то он обречен на страдания.

Глубокого старика арестовали за сексуальное нападение на молодую женщину. Увидев в суде старца восьмидесяти четырех лет, судья решил изменить степень вины: попытка изнасилования была заменена нападением с холостым оружием.

Запомни, старость — это кульминация жизни. Она может быть прекрасной, ведь ребенок надеется на будущее, он живет будущим. Ему есть дело до всего. Каждый ребенок думает, что он вырастет в кого-нибудь великого: Александра Македонского, Иосифа Сталина, Мао Цзедуна. Он живет надеждами на будущее. Молодой человек находится во власти инстинктов, они взрываются в нем; он так сильно зависит от секса — этой огромной природной силы, — что не может быть свободным. Он полон амбиций: время идет быстро, а ему нужно многое успеть сделать, занять свое место в обществе. Все надежды, желания и фантазии детства нужно поскорее воплотить. Он очень спешит.

Старик знает, что его детские желания оказались действительно детскими. Он знает, что молодость и все беспокойства уже позади. Ему кажется, что после мощного шторма наступила полная тишина. Эта тишина может быть неописуемой красоты, глубины, богатства. Если старик действительно зрелый — а это очень редкий случай, — то он будет прекрасен. Но проблема в том, что, старея, люди не вырастают.

Расти, становись зрелым, осознающим. Старость — это последний твой шанс: готовься к смерти. А как готовиться к смерти? Больше созерцай, медитируй.

Не переживай, если тело не может удовлетворить твои тайные желания. Ощущай, наблюдай, осознавай эти желания. Наблюдая, осознавая, ощущая, можно сублимировать их в энергию. У тебя осталось немного времени — освободись от всех желаний.

Говоря о свободе от всех желаний, я имею в виду отсутствие любых объектов желания. Тогда останется чистое желание, обладающее божественной силой, ибо оно есть Бог. Тогда появляется творчество без объекта, без адреса, без направления, без пункта назначения — просто чистая энергия, море никуда не утекающей энергии. Это-то и есть буддовость.

Мастер

На Западе слова «свобода» и «мастер»[10] практически взаимно исключают друг друга. Те же, кто встречался с вами, считают это совершенно неправильным. Не могли бы вы дать другое толкование понятиям «свобода» и «мастер» для западного понимания?

Западный мир еще не вошел в контакт с той удивительной реальностью, которая возникает при встрече мастера и ученика. Конечно, она не бросается в глаза. Эта реальность похожа на любовь, только намного больше ее, глубже и таинственнее.

Западу известны святые и их последователи. Святые требуют поклонения, они требуют веры. Как только человек начинает верить, он умирает; стирается вся его индивидуальность. Он становится кем угодно: христианином, иудеем, но только не самим собой. Феномен мастера и ученика появился в золотой век, ознаменованный такими людьми, как Лао-цзы, Заратустра и Гаутама Будда. Они создали совершенно новый вид взаимоотношений.

Не каждый может творить, как Пикассо, не каждому суждено быть Микеланджело. Запад многое потерял без Гаутамы Будды. Иисус не идет с ним ни в какое сравнение. Иисус был просто иудеем, верившим во все иудейские догмы. Он был верующим, чересчур верующим. Гаутама Будда был бунтовщиком, он не был ничьим последователем. Не был последователем и Лао-цзы. Они не оставили после себя никаких писаний, никаких систем верований. Они были одинокими искателями, они рисковали в одиночку, ибо они шли вдали от толпы, по непроторенным тропам. Они не знали, куда в конце концов приведет их это путешествие, но они доверяли своему сердцу, принимая происходящие с ними благоприятные изменения как знаки на пути: рос уровень внутреннего покоя, набирала силу любовь, в жизни появился новый привкус, глаза очистились от пыльной пелены прошлого. На них снизошла необыкновенная ясность и прозрачность… они уже точно знали, что идут правильной дорогой.

Проводника не существует, ты никого не встретишь на пути, чтобы узнать верное направление. Это полет от одиночества к одиночеству. Когда человек постигает истину самостоятельно, то, естественно, он понимает, что не нужны ни организованная религия, ни священник, ни проводник — это было бы только помехой; ибо они не позволят человеку найти истину. Искатель, познавший истину, становится Мастером.

Разница между учеником и последователем очень тонкая, и ее нужно уяснить. Ученик — не последователь; ученик просто влюбился. Никто ведь не называет влюбленных последователями. Что-то щелкнуло у него внутри в чьем-то присутствии. Вопрос не в том, что его нужно убедить в каких-то идеях. Это не убеждение, это не беседа, это трансформация. В момент контакта искателя с познавшим истину происходит обоюдное проникновение. Они смотрят друг другу в глаза в полном безмолвии, и то, о чем они никогда и не мечтали, вдруг становится величайшей реальностью.

Это не вера, ибо на вере строятся все философии и идеологии. Это не вера, ибо вера питает вымысел, который никто не может доказать или обосновать; это — доверие. Отношения между мастером и учеником основываются на доверии. Доверие — это высший расцвет любви. Как может любовь поработить? Сам факт, что именно любовь объединяет мастера и ученика, свидетельствует о том, что мастер сделает все от него зависящее, чтобы обеспечить свободу ученику; в противном случае он предаст любовь, а настоящий мастер не может предать любовь.