Кремлевские подряды. Последнее дело Генпрокурора - Юрий Скуратов

Еще раз повторюсь: Ельцин всегда был патологически охоч до власти. Узнав же о расследованиях, которые начала вести Генеральная прокуратура, он впервые почувствовал для себя реальную угрозу. Ведь его никогда в коррупции не обвиняли – здесь он всегда был чист. Все считали, что при многочисленных его недостатках как человек, как личность он – честен. Поэтому он перепугался. Одним из главных достижений моей борьбы стало то, что благодаря делу «Мабетекса» Ельцин досрочно ушел со своего поста и издевательство над Россией было прекращено. Уход Ельцина в отставку – это мой главный жизненный результат.

Царевна

Так уж сложилось, что в нашей стране особый интерес проявляется почему-то именно к дочерям глав государства. Может быть, они сами давали для этого повод.

Смотрите – у Сталина было трое детей. Про старшего, Якова, особенно не говорили. Василий был известен своим пьянством и тем, что покровительствовал известным спортсменам, но особых сплетен вокруг его имени тоже не ходило. Зато Светлана с юности и до самого недавнего времени была отнюдь не в тени и не забыта ни народом, ни прессой. Ее многочисленные романы и браки, ее книги о времени и об отце, смена гражданства, возвращение в Союз, затем новый отъезд в Европу создали вокруг имени Светланы Аллилуевой некий скандальный ореол.

Имя дочери Леонида Брежнева Галины тоже не раз возникало в прессе и тоже в связи со скандалами, причем не столько политическими и светскими, сколько уголовными. В политических скандалах фигурировал муж Галины Юрий Чурбанов, а сама она стала героиней многочисленных публикаций о краже бриллиантов у знаменитой дрессировщицы.

Традиция жива, и спустя пару десятков лет имя дочери первого президента России Бориса Ельцина тоже мелькает в СМИ. Будучи одним из самых активных членов «семьи», Татьяна Дьяченко даже «удостоилась» попасть в число персонажей «Кукол» – сатирической программы с политическим уклоном. Тесно связана была Татьяна и с громкими делами о коррупции.

* * *

Пока Борис Ельцин был здоров и силен, он и близко никого из домашних к своей работе не подпускал. Ни в Свердловске, ни потом, в Москве, никто из семьи не участвовал в делах управления. Но все изменилось после избирательной кампании 1996 года.

Ельцинскую семью затягивали в паутину коррупции потихоньку, постепенно, шаг за шагом… И она в конце концов поддалась. Самой «податливой» оказалась младшая дочь президента, Татьяна. Думаю, она «сломалась» не сразу, не вдруг. Те, кто ее «обрабатывал», мастерски провели эту интригу. Сначала – поводы для встреч, приглашения отдохнуть, потом – предложения об услугах, вкрадчивые, ненавязчивые, льстивые. Ведь очень трудно удержаться, когда все перед тобой заискивают, – как же, дочь президента! А потом… А потом, оказывается, уже поздно.

Зная репутацию одного из главных «соблазнителей», Бориса Березовского, Татьяне следовало проявить больше осторожности, быть более разборчивой в выборе деловых партнеров и даже просто знакомых. Я в свое время пытался предупредить и ее, и Юмашева. Не знаю, дошло ли предупреждение или нет – в любом случае оно не помогло…

* * *

По характеру Татьяна похожа на Ельцина. Запомнилась она мне очень разной, неоднозначной. Познакомился я с ней в 1995 году, через некоторое время после моего назначения Генеральным прокурором. Случилось это на юбилее четы Коржаковых – при большом стечении друзей и знакомых они отмечали серебряную свадьбу. Именно тогда Наина Иосифовна, супруга Ельцина, и представила мне обеих своих дочерей. Мы поговорили с ними так, «ни о чем», – две симпатичные, мало чем выделяющиеся из веселящейся толпы женщины… Виделся я потом как с Татьяной, так и с Еленой и на официальных, и на неофициальных встречах, на всевозможных юбилеях и праздниках.

Еще тогда, при первой встрече, глядя на сестер Ельциных, я почувствовал между ними какое-то едва уловимое соперничество, соревнование за лидерство в семье президента.

Соперничество за влияние на отца Елена проиграла, по-моему, без боя. Но говоря о старшей дочери президента, могу сказать, что по сравнению со своей младшей сестрой она повела себя более мудро, более рассудительно. Очень приличный человек и Валерий Окулов, ее муж. Видимо, на поведении Елены сказалось и его мужское влияние.

* * *

Единственным серьезным каналом «внешнего воздействия» на Ельцина в те дни был Коржаков.

Но к этому времени на политическую арену России стремительно ворвалась олигархическая поросль – талантливая и абсолютно циничная (в этом смысле все они мало чем отличались друг от друга – Гусинский, Смоленский, Березовский…). Публика эта располагала огромными деньгами, и чтобы выгодно пристроить их, необходимы были близость к президенту, влияние на него. Ключевым звеном здесь, конечно, стали президентские выборы 1996 года. На их фоне и развернулась борьба за доступ к телу дряхлеющего Ельцина. Ну а поскольку президент все больше терял контроль над ситуацией и сам уже не мог полноценно управлять Россией, его стилем «деятельности» стало управление страной на основе тех сплетен, которые приносили ему «в клюве» допущенные до него счастливцы.

Вскоре олигархи поняли, что через Коржакова им ничего не «светит» – там прочные позиции занял Сосковец. И они начали искать…

Сразу стало понятно, что, несмотря на близость к президенту, Наина Иосифовна влиять на политику не может. Ельцин всегда болезненно воспринимал ее редкие попытки что-то ему посоветовать. Так тянулось еще со Свердловска. Постепенно сформировалось ее призвание – хранительница очага, любящая и заботливая жена.

Так далеко не на пустом месте возникла Татьяна, любимая дочка президента.

Поначалу даже речи не было о том, чтобы сравнивать Татьяну с Коржаковым – он ее вообще всерьез не воспринимал, подтрунивал над ней, а иногда в открытую издевался (чего стоит эпизод, когда Коржаков приказал не впускать в Кремль Татьяну в брючном костюме). Но вскоре наиболее прозорливым из олигархов стало понятно, что с ухудшением здоровья Ельцина влияние дочери на него будет усиливаться.

Идея использовать дочь президента как канал проникновения к главе страны была едва ли не последней возможностью изменить ход проигрываемой президентской гонки 1996 года. В то время Александр Коржаков практически монополизировал все каналы информации, которые шли к Ельцину. Он и Сосковец отвечали за проведение предвыборной кампании. Люди из Службы безопасности Президента сидели в особняках на Воробьевых горах и уже делили поступавшие от банкиров деньги. При этом не удалось даже собрать подписи за выдвижение Ельцина кандидатом. Организационная беспомощность вылилась в то, что Сосковец приказал не выплачивать железнодорожникам зарплату, пока они не подпишутся в пользу Бориса Николаевича.

Такая агитация вызвала возмущение даже у самого кандидата. К началу февраля финансистам стало ясно: деньги уходят бесполезно. Решено было все поменять и пригласить главным менеджером отставного Чубайса. Сам Анатолий Борисович на собраниях в поддержку Ельцина в лучшем случае получал место где-нибудь в бельэтаже, и вокруг него никто не садился – боялись гнева Коржакова. Дочь стала последней возможностью и для банкиров, и для самого президента. После первого собрания в поддержку Ельцина в Екатеринбурге, куда пригласили региональных функционеров, Татьяне Дьяченко показали трехчасовую запись скучнейшего собрания в лучших традициях конца 70-х. Сказали просто: «Видите, сколько здесь серых людей? С ними мы все проиграем».

А затем возникла блестящая идея – включить Татьяну в предвыборный штаб президента, и потом, когда выборы были выиграны, для нее специально придумали должность «советника президента по имиджу».

Как писал в марте 1997 года «Коммерсант дейли», «именно Юмашев привлек далекую от политики Дьяченко к работе в предвыборном штабе. Пришлось гениально уговаривать саму Татьяну. Потом ее маму. Потом папу. Потом к информации, поступающей из аналитической группы, стал прислушиваться президент. Потом – приглядываться к самой группе. Потом она стала называться предвыборным штабом. А потом… Зюганову стало катастрофически не хватать рейтинга».

В интервью газете «Коммерсант» Березовский вспоминает: «Это придумал Юмашев. Он позвонил мне в шесть часов утра и говорит: «У меня есть совершенно гениальная идея». И произносит только одно имя: «Таня». Я спросонья не вполне понял: «Что Таня?» Он отвечает: «Таня должна работать с нами в аналитической группе…» Идея действительно была гениальной, я тогда ее недооценил. Это открывало доступ информации к президенту. До выборов оставалось мало времени, и принимать решения надо было мгновенно. А эти решения мог принимать только президент. Поэтому нужны были оперативность и доверие к этому информационному каналу.

Вскоре Татьяна стала в новой команде ключевой фигурой.