Сам себе властелин (СИ) - Горбов Александр Михайлович

— Теоретически — да. Только Казна не даст прямо всё вынести. Это тебя она любит, а мне суточный лимит на снятие поставила. Десять золотых, и всё. Мне вроде и не надо, всё равно тратить негде, а как-то досадно.

— Хочешь, я с ней поговорю?

— Не надо, — мумий махнул рукой, — она мне деньги типа “в кредит” даёт. Взял у неё недавно динарий, мне золото для опыта нужно было, так она неделю меня преследовала. “А когда отдашь”, “а почему просрочил”, “а проценты капают”. Замучила!

Я сделал себе пометку — поговорить с Казной. Замашки коллектора я у себя в замке не потерплю!

***

— Доброго утра, Владыка.

Меня разбудил запах кофе и голос орки. Неплохое сочетание, должен заметить.

— И тебе доброго, Шагра.

Я сел на постели и взял у девушки поднос. Она привычно устроилась на ковре, скрестив ноги по-турецки.

— Что у нас нового?

Орка наморщила нос.

— Скелеты переругались за пасту для полировки. Сеня ночью приходил на кухню и доел последние печеньки. Часовые на башнях видели под утро всадника.

— Светлый?

— Не знают. Постоял на опушке леса и исчез. Возможно, разведчик светлых, а может, и случайный путник.

В ответ я хмыкнул. Ох не верится в таких случайных всадников. Неужели светлые опять собираются на штурм?

— Нам нужны войска. Одними скелетами Калькуару не защитишь.

— Будут, — Шагра улыбнулась, хищно показав клыки, — воины соберутся под знамёна Владыки.

Её слова да тёмным богам в уши. Что-то не видел я таких собирающихся.

— Есть ещё кое-что, Владыка.

— Да?

Шагра колебалась, кусая губы.

— Не поймите неправильно, я всего лишь ваша служанка. Я даже смотреть не должна в сторону ваших близких. Но долг велит рассказывать…

— Хватит размазывать.

— Ваш великолепный и могущественный прадед Гебизе.

— Что с ним?

— Он ведёт себя очень странно. Всю ночь ходил по двору туда-сюда, туда-сюда, как маятник. Заходил во дворец, долго сидел на троне, а потом снова по двору стал ходить. А как рассвело, заперся у себя в лаборатории. Стал громко стучать, как будто куёт что-то. И в воздухе там очень страшно пахнет.

— Спасибо, что предупредила, я поговорю с ним.

Что это на мумия нашло? Вот допью кофе и пойду спрошу, по какому поводу такие волнения.

Но идти никуда не пришлось. На стене распахнулась дверь Казны и выпустила мумия. Вид у старика был мрачный и какой-то растрёпанный. Старик сурово зыркнул на Шагру и орка понятливо убежала.

Я не торопил мумия. Он сел в кресло у окна и долго молчал, хмурясь и поджимая губы.

— Поговорить хотел, — вздохнул старик.

— Что-то случилось?

— Угу.

— Серьёзное?

— Угу.

От Сени, что ли, научился угукать?

— Дедушка, может ты просто расскажешь мне всё с самого начала?

Мумий тяжело вздохнул.

— Скребётся.

— Кто?

Он неопределённо мотнул головой.

— Разбудили, гномы-негодяи. А я говорил: потише, не надо тут перфораторами долбить. Вот и проснулась.

— Да кто?

Старик ещё раз тяжело вздохнул.

— Бабка моя.

— Эээ…

— Я вчера шёл по дворцу, слышу — шорохи непонятные. Пошёл на шум, а это саркофаг. Ну тот, в правом крыле, ты его видел. И звук такой, скребущий.

— Может, показалось?

— Нет. Проснулась супружница моя, точно говорю. Я долго слушал — она крышку пыталась открыть. Только вот такими гвоздями там приколочено.

Я тоже вздохнул вслед за мумием.

— Что делать будем?

— Ну, как что. Открывать.

Здесь пришло время мне удивляться.

— Так ты же сам будить не хотел. Говорил, покою не даст, шороху наведёт, командовать всеми будет.

— Жалко её, — мумий посмотрел на меня грустными глазами, — лежит в саркофаге, одинокая, несчастная. Бедняжка.

Он всхлипнул.

— Не хочу даже представлять, как ей там одиноко и тоскливо.

— Хорошо.

Я вскочил с постели и натянул штаны.

— Сейчас пойдём и выпустим её. Что мы, звери, держать человека в ящике. Есть инструмент выдернуть гвозди?

Мы заглянули в магическую лабораторию, и мумий выдал мне монтировку — небольшой красный ломик, с загнутым на конце гвоздодёром.

Пока шли к дворцу и искали нужную комнату, решимость мумия начала пропадать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Может, лучше вечером? Вдруг она заснула обратно, а тут мы. А ещё надёжнее, завтра утром. Мы тогда точно узнаем, проснулась она или нет.

— Дедушка, ты же сам меня подбил. Уже раздумал?

— Нет, я так, просто вслух рассуждаю.

Мумий вздохнул.

— Вроде и выпустить надо. А с другой стороны, сердце у меня не на месте. Вдруг она войну захочет объявить?

— Зачем?

— Не знаю. Она всю жизнь непредсказуемой была.

По дороге к нам пристала орка.

— Это правда? Вы будете воскрешать Её?

— Ммм?

— Саму Гром-матерь? Правда?

— Вроде того.

— Можно я с вами? Ну пожалуйста!

— А тебе-то зачем?

— Это же историческое событие! Она настоящая легенда. Я внукам потом рассказывать буду.

— Ты сначала доживи, — буркнул мумий, — у неё знаешь какой норов?

— Ну пожалуйста! Я всю жизнь мечтала что-то такое увидеть. Пожалуйста, Владыка! Я очень-очень прошу.

— Ладно, только не канючь. Постоишь в сторонке, посмотришь. Только не вмешивайся.

— Да-да, я буду тихонько, как мышка.

Я покосился на орку: ничего себе мышка, саблезубая. Но пусть, бабуля вроде орков в походы водила, не должна против них возражать.

Стук мы услышали издалека. Мне даже показалось, что отбивают морзянкой, причём на мелодию “в бою не сдаётся наш гордый Варяг”. Мумий тяжело вздохнул.

— Ох, боюсь я что-то.

— Спокойно. Я всё-таки Владыка.

— Да за тебя можно не волноваться, — мумий кисло скривился и потёр шею, — в крайнем случае, в башню спрячешься. Не волнуйся, она отходчивая.

Саркофаг нашёлся на том же самом месте. Стоило мне приложиться монтировкой и выдернуть первый гвоздь, как стук прекратился. Пока я вытаскивал остальные двадцать, мумий печально ходил вокруг и напряжённо сопел.

Наконец, мы с оркой сдвинули тяжёлую крышку. Внутри саркофага, несмотря на солнце за окном, стояла чернильная темнота.

— Кхм, — я наклонился над чёрным провалом, — есть кто живой?

Что-то начало подниматься из тьмы. Я отошёл на пару шагов, немного опасаясь свежепробудишейся мумии. Кто его знает, что у неё на уме? Может наш мумий счастливое исключение, а там внутри непонятно что.

Рядом послышалось любопытное сопение. Я обернулся — возле стеночки стоял Сеня и всматривался в саркофаг. А у входа толпились металлические скелеты, отпихивая друг друга, но не решающиеся войти в комнату. В общем, все обитатели замка были в сборе. Если что — сможем отбиться от воскресшей родственницы.

На бортик саркофага легла рука, замотанная в коричневые бинты. А следом показалась голова. Морщинистое лицо, седые волосы, косынка, завязанная под подбородком. Если бы не синее пламя в глазницах и бинты — обычная такая бабушка.

— Ох, — кряхтя, она попыталась выбраться из саркофага, — охохонюшки…

Мы с оркой бросились ей на помощь и помогли спуститься на пол.

— Ох и долго же вы. Думала, не дозовусь.

Взгляд старушки обратился на меня.

— Ага, вижу-вижу.

Она взяла меня за щёки и повернула голову туда-сюда, разглядывая.

— Внучок! Молоденький такой, а уже Владыка. Это хорошо, а то и не надеялась, что хозяин у Калькуары есть.

Бабушка перевела взгляд на орку.

— Кто такая?

— Шагра. Сидорова. Горничная, — орка показала пипидастр из перьев и попыталась сделать реверанс.

— Юбка слишком короткая. Ишь, фифа, вырядилась. Хочешь здесь работать, соблюдай приличия. Ясно?

Шагра что-то пискнула и спряталась за спину Сени. Бабулька осмотрела монстра с головы до ног.

— Понатаскают в замок всякую живность, — буркнула она негромко, — а убирать не хотят. И выгуливать забывают.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Взгляд старушки прошёлся по скелетам. Железные слуги заслужили одобрительный кивок. А вот дальше она увидела мумия, скромно стоявшего в сторонке.