Осколок - Диана Мортеньес

— Ты полюбила двадцатипятилетнюю внешность, — возразил Максим, — и больше ничего! И до сих пор любуешься. Мучаешься со мной, но не бросаешь… Пойми одну вещь, малышка, — Макс загородил ей дорогу к бегству, облокотившись на шкаф, и поцеловал ее в лобик. — Ты в любом случае будешь со мной столько, сколько мне будет нужно!

Наташа хихикала и чмокала, чмокала его в губы, а Макс дразнил ее, не позволяя поцеловать крепче. И, поймав его взгляд на долгое время, Наташа вдруг спросила:

— Ты когда-нибудь тонул в глазах?

— Не знаю, — пожал Макс плечами и задумался, пытаясь вспомнить.

— Значит, нет! — авторитетно сделала вывод девчонка. — Это как оргазм! Если сомневаешься, значит, его не было. Макс, тут невозможно ошибиться! Либо ты тонул в глазах, либо нет! Это такое впечатление, ты бы не забыл!

— А ты, видимо, до сих пор под впечатлением? — ревниво уточнил парень.

— Да! — Наташа прикрыла глазки и стала рассказывать: — Ощущение такое, словно ты реально тонешь, как в море! Как во сне, бывает, кажется, что падаешь с кровати…

— Так это, наверно, глюки твоего вестибулярного аппарата! — съязвил Максим.

Но девчонка не обращала внимания на подколки:

— …И видишь только глаза перед собой, и больше ничего! Понимаешь, словно ты в зрачке! Вокруг только цвет этих глаз! Только голубые хрусталики…

— Голубые хрусталики, — повторил Макс вслед за ней. И тут же привел ее в сознание вопросом: — Это ты в чьи глаза смотрела, в мои или в Санины?

— В твои. В седьмом классе. Ты четвертные выставлял.

— Вот это ты в тему напомнила! — улыбнулся учитель. — Интересно, я успею в школу хотя бы к тому моменту, когда надо будет выставлять четвертные?

— Езжай осторожней, ладно? Не гони. Четверть только началась!

«Мой милый», — начала Наташа в чистой тетрадке сорока восьми листов. И остановилась.

Вела дневник только в те периоды, когда жила у родителей… Очень давно. Немножко пыталась в Москве, но так сложно было что-то писать, уже непривычно. Может, переросла всю эту подростковую чепуху с дневниками? Улыбнулась только что возникшей идее — и тут же принялась ее реализовывать. В материалах к его диссертации было написано, что у левшей часто хорошая интуиция. Вот и доверимся интуиции: будем делать то, что кажется стоящей идеей. А потом подумаем — как, и что из этого выйдет.

«Мой милый, «образование — это то, что остается, когда мы забыли все, чему нас учили». Автора не помню, но мысль хорошая. Москва дает мне слишком много, чтобы отказаться от этого без сожаления. Я учусь здесь гораздо большему, чем сценической речи или истории Отечества. Пойми меня и не сердись. Я люблю тебя независимо от того, где живу.» «Страница 1». «Переворачивать страницу только после моего разрешения!»

И уже дорисовывала карикатуру с их с Максимом фотографии, как в замочной скважине зашевелился ключ, а через секунду громыхнула и сама входная дверь. Наташа захлопнула тетрадку и судорожно стала искать, куда бы ее спрятать. Он уже вернулся! Время так быстро летит! От растерянности кинула тетрадь под кровать.

* * *

— Может быть, мне подстричься? — спросил Макс самого себя, глядя в зеркало в прихожей. — Так, коротко, как после армии.

— Не вздумай! — взмолилась Наташа и схватила его за руки, словно он уже держал ножницы, и она пыталась его остановить. — Макс, не надо! Тебе так лучше!

— Ты же не видела меня с короткими волосами!

— Я видела на фотографиях. Макс! Ты станешь обычным, таким же, как все! Ты потеряешь самого себя!

Максим еще раз критично оглядел информацию зеркала и признал:

— Твои слова звучат так угрожающе! Я напуган! Инесса тоже меня отговаривает. Говорит, с короткими волосами я пацан, а с длинными — мужчина. Что-то про нижнюю челюсть объясняет…

Ну вот, снова Инесса! Наташа оскорбилась и замолчала.

— …Ее слушать я, конечно, не стану. Но твое мнение для меня свято!

Наташа улыбнулась и позволила обнять себя за талию. Любовалась его безупречно сложенным лицом и прошептала с чувством:

— Зайчик, ты самый красивый мужчина в мире!

— Ого! К «котику» я еще не привык, а тут следом и «зайчик»! — игриво воскликнул Максим и притворился ревнивцем: — Я смотрю, вас там, в институте, многому научили! Когда ты успела привыкнуть называть мужчину ласковыми словечками? Кого ты там постоянно называла зайчиком, а?

— Тебя! — проворковала девушка и потянулась с поцелуем к его губам. — Все время о тебе думала и называла тебя зайчиком!

— Правда? — прищурился Макс недоверчиво.

— Ага! — закивала Наташа.

— Ну, хорошо, допустим, верю, — сдался парень и все же ответил на ее поцелуй. Но отвлечь его Наташе не удалось. — Тогда, может, мне опять покрасить волосы? Так же, как в прошлый раз. Мне так понравилось!

— У Инессы? — девушка недовольно отошла от любимого на расстояние вытянутой руки.

— У Инессы, — подтвердил Макс. — Чем ты недовольна? Она очень хороший мастер! Я, например, не хочу, чтобы в нейтральной парикмахерской мне сделали эти примитивные полоски на голове!

— Ты просто хочешь с ней встретиться! — завопила девчонка жалобно.

— Малыш, я и так с ней встречаюсь — она в клуб приходит.

Наташа уставилась на парня широко открытыми ревнивыми глазами. Инесса приходит в клуб, а Наташа доверчиво сидит дома! Ее тон стремительно набирал обороты:

— Ты просто ищешь способ поразвлекать ее! Ты так о ней печешься, что просто теряешь реальность происходящего! Я твоя девушка! Я, а не она! Или ты без нее жить не можешь?! Ты так настойчиво убеждаешь меня, что ты ей только друг, а вот потом окажется, что ты не прав… Это будет даже не измена, а настоящее предательство!

— Слушай внимательно, что я тебе скажу, — прервал ее Макс грубым тоном. — Ты меня уже достала своими подозрениями! Что ты так приколебалась к Инессе? Мне надоело слышать от тебя каждый день одно и то же! Мне надоело успокаивать тебя одними и теми же словами! Мне надоело объяснять тебе, что Инка тебе не соперница по многим причинам! — Макс строго взглянул ей в глаза и показал ребром ладони по шее. — У меня уже вот здесь твои причитания! Если ты еще хоть раз подымешь эту тему — мы расстанемся.

— Макс, ну я же ревную!

— Ты поняла, что я сказал?! Я хочу спокойствия! Если еще хоть раз услышу от тебя упреки в том, что я с ней общаюсь, — можешь собирать вещи и уходить. И пойми, это будет навсегда. Дороги назад ты уже не найдешь. Если я уступлю однажды, ты перестанешь воспринимать всерьез мои просьбы. Поэтому я пойду на принцип, лишь бы остаться верным самому себе. Так что решай сама.