Все, что мне нужно (ЛП) - Сальвадор Э.

Это последнее, что он говорит, прежде чем выйти и закрыть за собой дверь.

Мне не нужна помощь, чтобы заполучить Лолу. Она мне даже не нравится в этом смысле. А если бы она мне и нравилась, то явно не ответила бы взаимностью. Она сказала это совершенно ясно.

— Привет.

Кара стоит по другую сторону двери, придерживая ее открытой для меня с улыбкой, которая застает меня врасплох.

Кара обычно приветствует меня со стоическим выражением лица и жестким «привет».

— Привет.

Я отвечаю на улыбку, входя внутрь. Закрываю за собой дверь, затем снимаю обувь и толстовку.

Больше она ничего не говорит, уходит и поворачивает налево, исчезая в коридоре, который, как я предполагаю, ведет в ее комнату. Может показаться, что это не так уж и много, но мне хотелось бы думать, что я добиваюсь прогресса.

Зайдя в гостиную, первое, что я вижу, — это отодвинутая назад мебель и белая простыня, покрывающая пол. Есть две тележки с кистями, красками и другими художественными принадлежностями. Три белых холста лежат на простыне рядом с тремя каменными кувшинами, наполненными водой.

— Помни, медвежонок Пух не любит, когда на нем красят.

Я слышу голос Лолы позади себя.

Повернув голову, вижу, как она выходит из спальни, а Феникс стоит рядом с ней. И, что никого не удивляет, он прижимает к себе медведя, которого я ему подарил. Он везде носил его с собой с тех пор, как получил этот подарок.

— Хорошо.

Он надувает губы и тяжело вздыхает, но грустное выражение его лица меняется, когда он видит меня. Его глаза ярко сияют, когда мальчик бежит ко мне.

— Т!

Возможно, я понятия не имею, что делаю, но одну вещь знаю и умею с полной уверенностью — это обнимать, особенно Феникса.

Не хватит слов, чтобы описать то огромное счастье, которое я испытываю в этот самый момент или каждый раз, когда прихожу. Серотонин разливается по телу, когда вижу чистую радость на лице моего сына, когда он бежит ко мне. Это то, что никогда не думал, что мне так понравится.

— Феникс!

Я широко раскинула руки и быстро присела, когда он прыгнул на меня и обвил своими ручонками мою шею.

— Привет, приятель, как дела?

Он нахально ухмыляется.

— Хорошо.

— Как медвежонок Пух?

Я смотрю на медведя, которого он все еще крепко держит, и моя улыбка становится шире, когда замечаю, что он и медведь одеты в одинаковые футболки.

— Хорошо! Рисовать!

— Мы сегодня рисуем?

Я улыбаюсь ему, а затем смотрю на Лолу.

— Привет, Персик.

Ее улыбка гаснет, и она смотрит на меня, не впечатленная этим прозвищем.

Мои глаза скользят по ее телу. Я стараюсь не пялиться, как чертов извращенец, но джинсовый комбинезон, который она носит, чертовски хорошо облегает ее тело. Он слегка свободный на груди, но не на бедрах, черт возьми.

Я заставляю себя снова взглянуть на нее, и мне не следует улыбаться, но угрожающий взгляд, который Лола бросает на меня, очень мил. Я ожидаю, что она скажет что-нибудь о прозвище, но вместо этого смиренно вздыхает.

— Привет, как прошла тренировка?

— Хорошо, Уоррен сегодня нас очень измотал. Клянусь, я не чувствую своих ног.

Ее улыбка становится такой широкой, как будто ей приятно слышать, что мне больно.

— Это отстой.

Это определенно прозвучало саркастически, но я не против. Видя, как она улыбается мне, а не кому-то другому, я чувствую себя очень хорошо.

— Тебе приятно слышать, что мне больно?

— Нет, конечно нет.

Лола обходит меня стороной. Когда она это делает, мой взгляд сразу же падает на ее задницу. Господи, черт возьми, Христос. Фокус.

— Я только сказала, что это отстой. Вот и все.

Я уверен, что она что-то бормочет себе под нос, когда оборачивается. Что-то вроде «он должен был измотать тебя сильнее», но, возможно, это было всего лишь мое воображение.

— Да брось.

Феникс извивается вокруг меня, убеждая меня сесть.

Я вырываюсь из этого состояния и подхожу к простыне. Сажусь рядом с Лолой и сажаю Феникса себе на колени, но кажется, что ему надоело, что я его держу, потому что вместо этого садится рядом со мной.

— Так мы сегодня рисуем?

— Да, я думала, что это будет хороший способ сблизиться с Фениксом. Это одно из его любимых занятий. Ему это так понравилось, что я купила ему собственную тележку. Помимо того, что ему это нравится, это еще и познавательно. Верно, дорогой?

Ее глаза обращаются к Фениксу, самая красивая улыбка украшает ее лицо, когда он кивает в знак согласия.

— Скажи ТиДжею, какой это цвет.

Она указывает на желтую бутылку на тележке.

— Зелтыыыый! — быстро отвечает он.

— Ух ты, очень хорошо, приятель. Какой ты умный.

Я ерошу его волосы.

— Спасибо, что позволили мне быть частью этого. Если бы не ты, я бы понятия не имел, что делаю.

— Спасибо, что ты здесь. За попытку.

Ее голос мягкий, как ласка моей души. Сегодня ее глаза более глубокого зеленого оттенка, подчеркивая коричневые пятнышки, разбросанные вокруг радужной оболочки.

— Все для Феникса… и для тебя, — говорю я, вытягивая руки по бокам, но замираю, когда чувствую, как кончик ее пальца касается моего.

Втягиваю воздух, когда все замирает, и возвращаются искры, возникшие несколько недель назад. Но они замедляются, когда она убирает руку.

— Надо начать рисовать.

Лола берет несколько бутылочек из небольшой тележки, на которых написано имя Феникса, и брызгает краской на каждую палитру.

Взяв одну из палитр, я поставил ее перед Фениксом, а мишку поставил рядом с ним.

— Я собираюсь посадить его здесь, чтобы он мог смотреть, как ты рисуешь. Уверен, что ему бы это понравилось. Что ты думаешь?

Малыш кивает и ухмыляется, беря в руки кисть.

— Хорошо.

Как только начинает рисовать, он полностью игнорирует нас с Лолой. Феникс слишком сосредоточен на своей задаче. Его язык слегка высунут в сторону, а брови сведены вместе.

Я беру свою кисть и макаю ее в синюю краску.

— Знаешь, я подумал… — размышляю, добавляя краску на холст. — Я мало что о тебе знаю.

Она смотрит на меня косо, ее кисть замирает над холстом.

— Ты ничего обо мне не знаешь.

Я обмакиваю кисть в воду, высушиваю на бумажном полотенце и обмакиваю в черную краску. Не совсем уверен, что делаю, и уверен, что это будет выглядеть как дерьмо, но я все равно добавляю краску на холст.

— Ты предпочитаешь, чтобы кофе был холодным, а не горячим. Тебе очень нравится носить эти яркие леггинсы и конверсы. Я уверен, что твои любимые цвета — зеленый и оранжевый. Ты любишь мексиканскую еду и, держу пари, если бы могла, то ела бы ее постоянно.

Я улыбаюсь про себя, вспоминая, как сильно она любит тако и как говорила о том, чтобы снова их съесть.

После паузы я поднимаю взгляд. Она смотрит на меня, нахмурив брови. До меня доходит, что я, наверное, все неправильно понял и действительно ее не знаю.

— Я ошибаюсь, не так ли?

— Нет, ты прав.

Глава 27

Лола

— Как ты это понял?

— Твои глаза становятся ярче, а улыбка становится шире. Я не знаю, как это объяснить, но выражение твоего лица меняется, когда пьешь холодный кофе вместо горячего. Ты всегда носишь эти яркие леггинсы и конверсы. Я подумал, что тебе очень нравится оранжевый и зеленый, потому что всегда их носишь. А макияж глаз всегда светло-персикового цвета. И мексиканская еда — это данность.

Со своего места я вижу, как его губы изгибаются в легкой улыбке, пока он продолжает рисовать.

Перенаправляю свое внимание обратно на холст, но трудно сосредоточиться, когда он замечает что-то столь незначительное, как цвет моих теней для век.

— Знаешь, должен сказать, что я большой поклонник ярких леггинсов, и подходящие конверсы — это вишенка на торте.

Мои предательские губы широко растянулись на моем лице.

— Верно…

— Ты думаешь не об этом, но, если честно… — он замолкает на полуслове. ТиДжей смотрит на Феникса, а затем на меня. — Это не подходит для детей.