Катастрофа в академии магии (СИ) - Анна Солейн

сделал один и тот же человек. А еще… было здесь что-то общее с теми знаками, которые люди Алана обнаружили на полу в гостиной моего разрушенного дома. Это может быть связано? Или я вижу сходство там, где его нет?

Это из-за этого кругляша папоротник взбесился? Гринс в опасности?

Но, как бы помягче выразиться, кому она нужна? Кому она помешала? И как… как этот кругляш вообще здесь оказался? Что это такое? Как он действует? Столько вопросов.

Дракон внутри меня ревел. Хотел вырваться наружу — и уничтожить тут каждого, кто угрожает Гринс. Кроме того как всегда, при воспоминании о погибших родных злость готова была разорвать меня изнутри. Необходимо во всем разобраться.

— Это я сжег ваш цветок, — перебил я профессора Как Ее Там. — Гринс здесь не при чем.

Когда мы вышли из теплиц, я убедил Гринс пойти со мной к ректору, а затем — подождать за дверью кабинета, пока мы разговариваем. Увы, замок, в котором располагалась академия, был таким огромным, что мы вынуждены были координировать свои перемещения, чтобы друг от друга не удаляться слишком сильно. Это злило.

В обмен на это Гринс тут же заявила: вечером я пойду с ней в таверну, чтобы она могла отработать свою смену.

Далась ей эта таверна!

— Я хочу перевестись на бытовой факультет, — заявил я Алану, едва захлопнув дверь. — И — ты можешь что-то сказать об этом?

Я положил перед ним кругляш, который вытянул из-под земли.

Глава 18

Алан, оторвавшись от бумаг (кажется, это было романтическое письмо жене, а не деловая переписка), поднял на меня взгляд.

— Бытовой факультет? — поднял он брови.

— Раз уж мне все равно нельзя отходить далеко от Гринс, проще делать это, когда мы вместе учимся.

Алан просиял. Потом просиял сильнее. Еще сильнее.

— Молчи.

— Кайден…

— Просил же.

— Молчу-молчу! Как я рад, что ты взялся за ум! — Он разулыбался. — Бытовой факультет — отлично! Первый мужчина на бытовом факультете!

Он радости Алана хотелось зажмуриться.

Еще бы. Счастлив, что нерадивый приемный отпрыск завязал с пьянками, вечеринками, девушками и “саморазрушительным поведением”, как он это называл, даже не думает бунтовать против навязанных артефактом правил и прилежно занимается с Гринс. Мечта просто.

Еще и женился! На катастрофе — это минус. Но то, что у меня теперь не получается гулять, — плюс.

По правде говоря, мне ничего не стоило бы игнорировать артефакт, проверяя его границы и надеясь, что моей магии хватит на то, чтобы перебороть вложенную в артефакт силу. Уверен, ее бы хватило. Я бы испытывал определенные неудобства — но свобода того стоит.

Ради предков, да неужели я не придумал бы, куда деть Гринс на то время, что хочу остаться с привлекательной девушкой наедине? Придумал бы.

Но мне не хотелось.

К тому же — хватало дел поважнее.

С катастрофой было что-то не то, я нутром чуял. Нужно было с этим разобраться. К тому же меня не покидало ощущение, что она от меня что-то скрывает.

— Ты знаешь, что это может быть?

Я постучал кончиком пальца по серебряному кругляшу.

Алан нахмурился, беря его в руки.

— Какой-то… артефакт?

— Можно как-то узнать, как он действует и кто его изготовил?

Алан покачал головой.

— Понятия не имею. Покажи Кевину? Он явно лучше меня разбирается в артефакторике. Где ты его нашел?

Я покрутил кругляш в руках.

— В земле рядом с кусачим папоротником, который взбесился и бросился на Гринс.

Алан поднял бровь, откидываясь на спинку кресла.

— Думаешь, это не просто так? Мне стоит вмешаться?

Я пожал плечами и встал.

— Не думаю. Покажу это Кевину. Спасибо!

— Кайден! — в спину мне крикнул Алан. — Ты собираешься появиться сегодня на заседании тайного совета? Рассматривается закон о…

— Слишком занят с катастрофой! — откликнулся я, выходя за дверь. — Ни минуты свободной!

Про себя я хмыкнул: знал, что так будет, еще до того, как постучал в дверь кабинета ректора.

Посчитав, что справился с моим “саморазрушительным поведением”, Алан решил взять грифона за шкирку, пойти дальше и тут же, не теряя времени, наставить меня на путь истинный: вернуть в политику.

Как глава дома Греев, я имел множество связанных с этим обязанностей. С удовольствием передал бы их кому-то — но увы. Только если глава рода погибает, не оставив ни одного наследника, его обязанности могут перейти к другому роду, так называемому “роду второй очереди”.

Я множество раз говорил Алану, что он, как кронпринц, мог бы педалировать изменение этих дурацких правил, а Алан убеждал меня, что я безалаберно отношусь к своим обязанностям и не ценю ту власть, которую держу в руках.

Возможно.

Но войти в совет — значило окончательно признать, что мои отец и брат погибли.

К такому я пока не был готов и выбирал старый добрый способ игнорирования проблем.

Дядя Кевин тоже ничего не смог сказать об артефакте. Он надел монокль, нахмурился так, что на невозмутимом обычно лице проступили разом все морщины. Повертел кругляш в руках.

— Не имею понятия, — наконец сказал он. — Вообще не уверен, что это артефакт.

— Но здесь же написаны формулы. — Я ткнул пальцем в длинную взять расчетов, сделанную на каком-то непонятном языке. — Вот тут — похоже на радиус действия.

Дядя Кевин прищурился.

— Это еще не делает кусок металла артефактом, и уж тем более — не делает его работающим артефактом. Я пока вообще не вижу, на что он может быть направлен. Может, это чья-то нерабочая заготовка, может — что-то более серьезное. Магии я здесь не чувствую.

Я кивнул. Я тоже ничего не чувствовал. Но существовали артефакты разового действия, которые после единственной активации превращались в бесполезный кусок металла или дерева.

— А что ты можешь сказать об этом? — я показал дяде Кевину портальный артефакт, который одолжил у Гринс.

— Мне рассказать тебе о портальных артефактах? — выгнул бровь дядя Кевин.

Я закатил глаза.

Однажды он не язвил целых десять минут и мир перевернулся.

Отец считал, что дурным характером и впечатляющей карьерой артефактора дядя Кевин компенсировал то, что как маг он исключительно слаб. Мой брат считал, что отец слишком много внимания уделяет магическому потенциалу, а мир — давно изменился, и сейчас это уже не главное. Я обычно уходил из комнаты во время их занудных дискуссий.

— Конкретно об этом. Ты можешь сказать, кто его сделал?

И откуда он взялся у бедной, как мышь, Гринс. Вернее, у ее отца.

Но это, разумеется, бесполезно спрашивать, раз уж сама Гринс не знает.

— Как ты думаешь, может