Ночь богов, кн. 2: Тропы незримых - Елизавета Дворецкая

Конечно, у него давным-давно имелся новый: без пояса взрослому мужчине ходить неприлично, и первое, что сделал Арсаман, получив племянника из плена, это подарил ему новый пояс с серебряной пряжкой. При виде старого пояса Чаргай покраснел от досады: ему сразу вспомнился и тот злосчастный день, и плен, и унижение. А Лютомер выразительно помахал свернутым поясом и сделал знак, недвусмысленно предлагая обменять на него пленницу.

Чаргай колебался. Пояс стоил намного меньше того, что он запросил, но оставлять свой воинский пояс, украшенный знаками собственной доблести, в руках презренного врага совсем не хотелось. Чтобы тот потом всю оставшуюся жизнь – пусть не слишком долгую – хвалился везде, что снял пояс с Чаргая, а тот не сумел его вернуть! Нет, покидая эти злополучные дикие земли, Чаргай хотел быть уверен, что никаая позорная слава не потянется за ним отсюда.

– Корошо, – почти по-славянски сказал он – это слово он успел выучить. – Идет. Давай, – знаком предложил он и указала на поляну, ровно посередине между опушкой и водой.

Лютомер вышел из зарослей, положил пояс на траву и отошел обратно. Чаргай вытащил Лютаву из ладьи, рывком поднял на ноги, но идти она не могла, и он положил ее обратно, а сам направился к поясу. Каждый миг он ожидал услышать свист стрелы, не видя, как Лютомер предостерегающе вскинул руку, запрещая стрелять. У хазар тоже были луки, а Лютава сидела в ладье со связанными руками и ногами, открытая со всех сторон.

– Идите! – Лютомер сделал знак прочим хазарам, которые по большей части лежали на земле или прижимались к деревьям, и лишь некоторые держали в руках луки и сабли, готовые защищаться.

Поняв его, они потянулись к ладьям. Лютомер тоже вышел из зарослей, взял Лютаву на руки и понес за кусты. Обе стороны держали друг друга на прицеле, и одно неосторожное движение грозило бойней.

– Забирайте! – Вернувшись, Лютомер показал на тела убитых. – Нам чужих мертвецов на своей земле не надо.

По знаку Чаргая хазары подобрали тело Арсамана и прочих, положили на ладьи.

Лютомер резал веревки, которыми была связана Лютава. Ладьи тем временем отошли от берега и тронулись вниз по течению.

– Ну что? – окликнул Мыслята. – Перебьем гадов?

– Не надо, – с досадой ответил Лютомер, растирая онемевшие руки сестры. – Обещали отпустить, теперь что же? А то на весь Навный мир меня ославят.

– Они первые начали, – сердито ответила Лютава, кривясь от боли в затекших конечностях. – Наврали мне, что тебя медведь помял.

– Это я его помял…

Две ладьи скрылись за поворотом реки, две остались у берега. В них даже лежало несколько мешков, забрать которые у хазар не хватило времени и рук. Несколько мертвецов оставались на песке – убитых рабов хазары оставили, и к телу Хасана, оскверненному злым духом, прикоснуться никто не решился.

– А все-таки зря ты его отпустил, – с сожалением произнес Мыслята, снимая тетиву с лука. – Река ровная. Я бы ему в глаз попал, как соболю какому, и шкуры бы не попортил.

– Ничего, далеко не уедет, – утешил его Лютомер. – Только за смерть его боги на нас с тобой вины не возложат.

– Ну, тогда домой, что ли? – обыденно предложил старейшина Медвежьего Бора. – Окорока, они тоже ждать не любят. Да и темнеет вон уже.

– У вас поесть что-нибудь осталось? – спросила Лютава.

– Проголодалась? – Мыслята усмехнулся. – Горбушка вон есть.

– Давай.

С трудом поднявшись, Лютава забрала у него последнюю уцелевшую горбушку, разломала ее на маленькие кусочки и стала разбрасывать по поляне, что-то шепча. Этого было мало, чтобы отблагодарить духов-покровителей, но все же лучше, чем ничего.

Глава 7

От Неручи уцелевшим хазарам пришлось пробираться, положась на милость Аллаха, – в чужой земле, не зная местности, не зная языка и обычаев племен, ее населяющих, поуменьшившись в числе и даже без толмача. Самым старшим остался Немет, но седобородый купец был так удручен и разбит всем произошедшим, что без споров уступил верховенство Чаргаю. У молодого бека появилась цель – месть за родича, поэтому он хорошо знал, что теперь нужно делать.

За время жизни среди славян хазары поднабрались кое-каких слов, особенно челядь, которой сгинувший Алим не помогал общаться с местными. При помощи немногих слов, а еще больше знаков путникам кое-как удавалось объясняться – если, конечно, жители прибрежных весей не скрывались в лесу со страха, увидев возле своих берегов целый отряд из двух десятков чужаков. Иногда их пускали переночевать, иногда – нет, иногда соглашались проводить, иногда только объясняли на пальцах дорогу. Впрочем, на реке было негде заблудиться – знай плыви вниз по течению. Так или иначе, но за несколько дней они спустились по Неручи и Болве и достигли Десны.

Расспрашивая везде о «рус бек», хазары в устье Болвы наткнулись на нужного им человека. Купец по имени Провид, по прозвищу Хазарин, неоднократно ездил в Итиль и вполне внятно изъяснялся по-хазарски. Здесь он устроился на зиму у родни, чтобы скупать меха у охотников, а по весне пуститься с ними в теплые края, где за них так дорого платят.

Поэтому он даже обрадовался возможным товарищам для путешествия в Киев. Однако делиться с ними товаром он не собирался и настойчиво убеждал Немета вести все дела только через него, доказывал, что для чужаков в этих местах существует большая опасность быть обманутыми, ограбленными и даже убитыми, пока наконец Чаргай не утратил терпение и не рассказал, что все это им известно.

– Ты никого не должен убеждать в этом меньше, чем меня! – заявил он. – Лишь несколько месяцев назад мы прибыли в эту землю, имея многочисленный и богатый караван, заручившись поддержкой бека вятичей! И вот – мой дядя Арсаман Пуян подло, предательски убит, его погубил оборотень, которого угренский бек зовет своим сыном! Он отнял у нас знатную пленницу, которую мы везли беку дешнян, отнял половину нашего товара, перебил половину наших людей! Я ищу мести и хочу, чтобы бек дешнян поддержал меня!

Услышав о таких делах, Провид сразу бросил уговоры.

– Боги ваши с вами! – сказал он. – Князь Бранемер-то здесь рядом. Возле Ладиной горы он живет, в Усть-Чиже, тут и двух дней дороги не будет. Я, правда, был у него, да уж ради такого дела провожу вас. Мы люди торговые, должны держаться друг за дружку.

На самом деле Провид быстро все просчитал: если хазары говорят правду – или если князь Бранемер пожелает принять их слова за правду, – если он соберет поход на угрян, то для купца будет очень выгодно сопровождать войско, скупать добычу и полон. Прямо на месте упоенные победой ратники отдадут ему все задешево. А потом, при содействии этих вот хазар, все приобретенное можно будет перепродать и выручить в десять, в двадцать раз больше! Если же князь Бранемер не станет их слушать, то он, Провид, от этого ничего не теряет.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});