Враг Короны - Александр Бушков

Наверное, именно этот довод склонил ее к тому, что император остался жив. Однако теперь каждый раз, когда ей предстоял непростой выбор, Визари вспоминала тот спор.

– Щепка, что случилось? – спросил Сварог.

– Вот что случилось, – она хлопнула ладонью по темному вытянутому пятну на карте.

Пятну, которое накрывало всю область Некушд, расположенную между Вардроном и побережьем, со столицей в одноименном городе – своего рода перевалочном пункте, куда стекались иммигранты со всей Короны, чтобы сесть на идущие в колонии корабли… Несколько дней назад, когда Сварог в последний раз смотрел на карту, пятно вроде бы было меньше.

– Некушд, – с ненавистью сказала Визари. – Проклятый Некушд…

…Сварог, разумеется, слышал о тамошних проблемах, но даже не предполагал, что дело может быть настолько серьезным. Некушд оставался единственным районом в этой области Короны, не перешедшим на сторону повстанцев. Пока Визари смотрела на такое безобразие сквозь пальцы, да и потому лишь, что через этот город из страны улепетывали те, кто не признавал власть магов и не мог или не хотел бороться с ней.

А теперь у Монитории, а следовательно, и лично у Щепки объявился враг. Сильный, умный, хитрый. Выбравший себе Некушд в качестве цитадели – и как выяснилось, неспроста. Пока он не был достаточно подготовлен, чтобы нанести удар, однако силы его росли с каждой новой партией иммигрантов. Каждый из страждущих покинуть Корону через Некушд, а таковых было большинство беглецов от новой власти, проходил тщательный отбор силами тамошнего отделения Каскада, и если каскадовцы полагали, что проверяемый подходит, ему делали недвусмысленное предложение: задержаться в Некушде и влиться в армию Сопротивления. Неважно, в качестве кого – к чему лежат душа и профессиональные склонности: разведчика, авиатора, писаря, уборщика. И соглашается буквально каждый третий! Таким образом таинственный противник собрал отличную команду, которая продолжает увеличиваться…

Иными словами, не так далеко от Вардрона возник и стремительно набирает мощь очаг контрреволюции.

Перекрыть ему кислород, пустить поток эвакуирующихся по другому пути невозможно: единственная в Короне железная дорога проходит аккурат через Некушд, подавляющее большинство беглецов пользуются именно ею, окольных путей нет, и закрыть ее означает создать растущую день ото дня запруду из перепуганных и обозленных людей.

Объявить весь район закрытой зоной невозможно: железная дорога упирается в крупнейший на материке императорский пассажирский порт, попытка рассредоточить бурный поток беглецов по другим направлениям означает проблему транспорта, питания, временного жилья, денег и, как следствие, недовольство среди мирного населения; она, Визари, не может разбрасываться людьми и средствами, которых и без того не хватает, и не может настраивать против себя народ. Закрыть границу вообще тоже невозможно: месяц назад она, Визари, самолично и официально объявила, что границы Короны будут оставаться открытыми для выезда минимум еще год, и каждый честный гражданин, который не примирился с новыми порядками, может беспрепятственно покинуть материк. Так что она, Визари, не имеет права начинать правление со столь наглой лжи. Что еще?

– Взять город штурмом и размазать весь гадюшник по кустам? – предложил Сварог. – Пока не стало поздно…

– Стало поздно, – огрызнулась Щепка. – По моим разведданным, боевые отряды обороны Некушда уже переформированы в регулярную армию. Так что штурмом город не взять. Остается только осада. Долгая и нудная. Перебрасывать войска с более важных позиций, подтягивать снабжение, вооружение… Нет, я не могу на это пойти. Я не имею права рисковать другими участками. Я говорила, что Гвидор собирается высадить десант, там тесные связи с легшими на дно каскадовцами. Каскад ведь еще не уничтожен.

– Бомба тоже отпадает… – сказал Сварог. – Постой, ты упомянула разведданные. У тебя что, в Некушде есть свои люди?

– Там есть достаточно разветвленное подполье, еще с тех времен осталось, но слабое, из гражданских. Что они могут сделать?

– Действительно. А если под видом иммигрантов туда проникнет группа…

– Было. Вычислили на вокзале. Как – непонятно.

– Группа магов…

– Тоже было. Тоже вычислили на вокзале. Там на каждом шагу аппараты «боро». А все местные маги давно либо уничтожены, либо выдворены из области – во избежание.

– Ч-черт… Сдаюсь. У тебя есть соображения на этот счет?

Щепка отвернулась. Теперь она и в самом деле была похожа на Щепку – маленькая, уставшая, испуганная.

– Это очень сильный противник, атаман, – сказала она. – Может быть, даже тот самый, кто ставил нам палки в колеса – помнишь, «Черная молния», канатная дорога… Я уже восемнадцать раз пыталась нанести ему удар, и восемнадцать раз он отбивал его. Будто он предугадывает каждый мой шаг… или завербовал стукача среди руководства.

– Руководства Монитории?!

– Да. Поэтому я вызвала тебя поговорить наедине… Хочется верить, что я ошибаюсь, и он всего лишь просчитывает наши действия. Как бы то ни было, если мы не сломаем его сейчас, скоро он станет сильнее, и тогда я даже не берусь гадать, что будет…

– Щепка, – сказал Сварог, и она оглянулась. В ее глазах стояли слезы. – Выкладывай, давай, что я должен делать.

А делать что-то, действовать хотелось буквально до чесотки. Поэтому план Визари, сколь бы бредовым он не казался, Сварог принял с радостью и без раздумий. Тем более, что он вполне совпадал с его собственными планами.

В последнее время он ощущал себя прямо-таки Че Геварой, который, как известно, после победы на Кубе был назначен Фиделем на пост министра финансов и едва не свихнулся от скуки. Че Гевара, помнится, вскорости взбунтовался и слинял в Боливию заниматься любимым делом: революцией. А куда бежать Сварогу? В какой-нибудь боевой отряд, устанавливающий новый порядок в провинциях, нельзя: раз в неделю к нему являлся курьер от Мар-Кифая и передавал скрупулезно собранные, сортированные и обработанные слухи и легенды о Дверях в иной мир – верх-советник выполнял свою часть договора. И хотя сведения эти на девяносто девять процентов представляли собой именно что пустые сплетни и не подлежащие проверке легенды, он должен был просматривать их – вдруг да пропустит что-то важное. И все! И никакого деятельного участия он в революции не принимал. Он был Хранителем Ока Бога, сам на себя взвалив этот пост, а потому не имел права ввязываться в вооруженные столкновения и вообще рисковать собой и драгоценностью. Вот и кис с тоски.

Драгоценность эта проклятая, кстати говоря, действительно работала. Сварог буквально кожей ощущал, как излучаемая Оком энергия незримо… преобразует, что ли, изменяет, упорядочивает все окружающее… Черт, нет в человеческом языке слова, которое объясняло бы, что эта энергия именно делает. Просто повстанцам удавались их начинания. Повстанцам везло. Повстанцы побеждали. Вот и все. Какое отношение к их успехам имеет Око, Сварог сказать не мог. Он просто чувствовал это.