(не) Только Секс (СИ) - Ласка Уля

Счастье.

Оно у меня , как школьный физрук, заставляющий намотать двадцать кругов вокруг школы и еще урок восстанавливать дыхание. Улыбаюсь, открываю глаза и лениво поворачиваю голову в сторону Саши. Его взгляд тоже слегка расфокусирован, что не мешает ему сразу же притянуть меня поближе и слегка придавить плечом.

— Чтобы не убежала, как в отеле, — бормочет он, щекоча кожу щеки своей щетиной.

— Я же у себя дома, куда мне? — шепчу ему в ответ.

— Я насчитал четыре варианта, а еще есть балкон!

— Спасибо, Саш, — проговариваю теплую воздушную благодарность в его висок.

— За потрясающий секс? — довольно улыбается он.

— И за него.

— Рано. Я только начал. Собирайся, а у меня еще один разговор с твоей семьей. Позволишь?

— Саш, пожалуйста! — почему-то пугаюсь я, представляя, как он вышвыривает в подъезд и маму.

— С тобой, кстати, мы тоже не закончили, но повременим: ты же все-таки со мной спишь, — говорит так, будто бы это единственное, что спасает меня от жесткого выговора.

Он уже полностью собран, а я все еще пытаюсь вывернуть перекрученную кофточку.

Проверяет свой телефон. И… лицо на глазах теряет цвет, бледнеет и словно становится прозрачным. Саша поднимает глаза, но его уже здесь нет. А где?!

— Саш, все в порядке? — подскакиваю я к нему.

— Нет, — бьет прямо в сердце без всяких сантиментов, но сразу же берет себя в руки, и дальнейшие его слова больше похожи на военные приказы, подлежащие обязательному исполнению.

— Надя, меня не будет несколько дней. Я сбросил тебе номер, позвони, это тренинги для подростков, хорошая рекомендация от надежного человека. Если у тебя нет никого, кто сможет помочь разобраться с Витенькой, — его голос все-таки съезжает на нотки презрения, — дождись меня, я помогу. Не позволяй ни матери, ни детям разговаривать с тобой, как прежде. Узнаю, что дала слабину, отшлепаю сам! — и целует быстро, как будто для проформы.

Идем на кухню, где почти все доделано. И он, и я зависаем.

— Молодцы! Вот что значит командный дух! Времени мало, поэтому я кратко: обидите маму, пока меня не будет, будем разговаривать, как с вашим отцом. Но я и сейчас вижу, что, в отличие от него, у вас с головой все в порядке. Антонина Михайловна, для вас отдельная рекомендация, я озвучил ее утром, просто напоминаю. Благодарю за гостеприимство, вечер удался. В следующий раз — уже на пельмени, — все так же быстро чеканит он. — До свиданья!

И уже в дверях мне:

— Надь, это по работе — неотложно и без подробностей. Как только вернусь, сразу позвоню.

Быстро киваю головой, стараясь спрятать дрожь, которая бьет меня с момента получения им того сообщения. Мне до дури страшно, что я могу его больше никогда не увидеть, и я судорожно бегаю по нему взглядом, стараясь запомнить мельчайшие детали его внешности.

— Все.

Делаю шаг, протягиваю руки, все же заставляя его нагнуться. Хочу этот поцелуй для себя.

— Так очень трудно уходить, — шепчет он, но я настаиваю, и он сдается.

— Уверена, что он вернется? — бурчит мама, намывая чашки по третьему разу. — Витька хоть и козел, но мне никогда не хамил, да и просьбы какие-никакие выполнял, деньги на детей давал. А этот…

— Мам, хватит уже, — выдыхаю устало я. — Мне нужно все еще раз обдумать. Узнаю, что общаешься с этим козлом за моей спиной… Мам, я тоже могу обижаться, и самое интересное, сейчас я сама не знаю, чего от себя ожидать, поэтому даже не пытайся. Во избежание…

Она хмыкает, но не отвечает. Да неужели? А, нет…

— Не жалуйся потом. Я тебя предупредила, — заканчивает с посудой и идет на выход.

Я не жалуюсь. Никогда. Разве что завтра. На йоге. Оле. Чтобы не было так страшно. Скорее бы!

Глава 22

Александр

Сам закрываю дверь Надиной квартиры, но мне требуется еще минута, чтобы собраться.

Черт! И так каждый раз?!

Когда смотришь на все эти прощания и расшаркивания со стороны, выглядит реально глупо, даже учитывая рискованную работу непосредственно моего отделения. Плюс-минус минута в данном вопросе ничего не решает. Теоретически я мог представить, что человеку, ответственному за семью или находящемуся в близких отношениях, сложнее переключиться на работу. Но чтобы настолько!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Глубокий вдох, выдох… Пытаюсь перетерпеть ощущение наживую выдернутого из тела позвоночника. Как будто он остался в Надиных руках и, как мощный магнит, не позволяет преодолеть притяжение, пресекая возможность выйти из зоны своего же воздействия.

Так… Лезу за телефоном в карман, достаю и еще раз перечитываю послание от Егора.

Оно отрезвляет, потому что это настоящий п..здец! У него по-другому не бывает: если удача, то прет так, что только успевай подставлять тару, если черная полоса, то так обкладывает, что не продохнуть. И сейчас, судя по всему, время последней.

У меня чуть больше часа, чтобы разобраться со своими делами до вылета.

На выходе из подъезда уже вижу людей Рудова-старшего. Страховка на случай, если я откажусь? Егор в своем репертуаре.

Сообщаю, что мне нужно заехать на фирму. Сухое согласие, и повторное напоминание, каким количеством времени я располагаю.

Несмотря на поздний час, Владимир и Регина на своих рабочих местах. С губ все же слетает ругательство, когда Вова сообщает о Жене: дома с Энджи, а Сатина подтверждает, что сама отпустила его, чтобы он окончательно все уладил. «Уладил что?!» — коротит бурной отдачей мой мозг.

— Спокойно, Саш, если отдышишься и поразмыслишь, то поймешь, что это единственный верный вариант. К тому же я настоятельно рекомендовала ему помириться с отцом. Если ничего не помешает, мы обойдемся малой кровью.

— Да, — соглашаюсь я. — Вов, что с охраной?

— Круглосуточное ведение. От сопровождения он категорически отказывается, — хмурит брови Бодрин.

— Заставь! — настаиваю я.

Дружное хмыканье в ответ.

— Сатина, тебя это тоже касается, — обращаюсь я к Регине, и она быстро отводит глаза. — Проследишь за обоими, — обращаюсь я уже к Владимиру. — Тем более на субботнем форуме — и до, и после. Своим я тоже оставлю подробные инструкции.

— Надолго? — не выдерживает Регина.

Знаю, что ее разбирает любопытство, и даже не удивлюсь, если она уже имеет общее представление о возникшей проблеме, но сдерживается, а это единственный критерий, по которому можно оценивать степень ее уважения. «Уважает, — удовлетворенно отмечаю я про себя. — Еще бы инструкциям следовала, цены бы не было!»

— Не знаю, — честно отвечаю я. — Если что-то критичное, Вов, ты знаешь, как со мной связаться, но будем надеяться, что не понадобится. Регин, ты единственная, кого Женя еще слышит.

— Уже нет, — немного грустно усмехается она, — на крайний случай, к Свете у нас добавилась Энджи и… Иван Сергеевич.

— Тем более, — придаю своему голосу несокрушимую уверенность, — используй их по полной, я не горю желанием возвращаться в фирму на осадном положении!

— А что так? У тебя наконец-то появится работа, — вытягивает она губы трубочкой, явно меня тролля.

— Потому что, Сатина, именно сейчас я как никогда близок к решению ее оставить.

Ловлю оттенок испуга в ее глазах.

— Не лучшее время для таких шуток, Саш, — голос Регины становится глухим и мрачным.

— Извини, но ты помнишь мои условия.

— Да, и ни я, ни Женя их не нарушаем, — упирается она своим взглядом в стол.

— Слышал? — обращаюсь я к Владимиру. — Твой рычаг воздействия на случай, если они будут требовать больше свободы.

Он кивает в ответ, будучи абсолютно серьезным, потому что в мое отсутствие остается тем, на чьи плечи ложится абсолютная ответственность за безопасность фирмы и ее сотрудников.

— Удачи, — прилетает мне вслед, и я уезжаю.

По дороге в аэропорт я делаю еще два звонка. Один своему адвокату по поводу претензии бывшего Нади. Ладони автоматически сжимаются в кулаки при одном только воспоминании, что за слова вылетали изо рта этого мудака. И тут же меня топит волной желания быть сейчас рядом с ней, успокоить и заверить, что ничего подобного никогда не повторится.