Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мансур хотел ответить, но не смог. Тогда Гюльджан безжалостно тряхнула его, и по телу Мансура растеклись волны боли.
– Что ты ощущаешь? – Повелительно повторила она.
Он с трудом разомкнул губы и произнес одно-единственное слово. Гюльджан повернулась к Мадине.
– Что он сказал?
– Что чувствует боль.
– Где? Спроси у него!
Мадина выполнила ее просьбу, после чего ответила:
– Везде.
– Это очень хорошо.
Старая черкешенка обследовала тело янычара своими высохшими, морщинистыми, покрытыми коричневыми пятнами руками.
– Спина повреждена, но, к счастью, не так сильно, как я думала. Переломов много, и еще неизвестно, что там у него внутри! Подождем до завтрашнего утра: если ему не станет хуже, возможно, он выживет. А сейчас мне нужны сырые, еще теплые овчинки, – сказала Гюльджан и обратилась к Хайдару – Ступай к Хафизе и скажи: пусть не жалеет баранов!
Остаток дня они просидели в хижине. Мансур уснул или впал в забытье после того, как старуха плотно обернула его руки и ноги свежими шкурами, раны обложила курдюками,[37] а царапины смазала целебной мазью. Гюльджан запретила тревожить больного и разговаривать с ним. Она сказала Мадине, что шкуры, высохнув на теле, превратятся в подобие твердого панциря, в котором Мансуру предстоит пролежать долгие недели.
– Ты боишься смерти, Гюльджан? – Спросила женщина.
– Смерти боится тот, кому жизнь приносит радость. Я слишком стара, чтобы радоваться чему бы то ни было.
– Говорят, будто ты ушла от людей и поселилась здесь из-за любовной истории. Это правда? – Мадина вопрошающе посмотрела на старуху, и та ей ответила, неотрывно глядя на огонь:
– Правда. Это история жизни, жизни, которая, как ни странно, всегда и есть история любви. Но она произошла так давно, что кажется легендой даже мне самой! А еще всякая жизнь – это выбор. Потому выбирай, Мадина, выбирай, пока жива и пока есть из чего выбирать!
– Я уже выбрала, – твердо ответила женщина.
– Тогда пусть этот выбор принесет тебе счастье.
Когда на землю опустилась ночь, Мадина вышла во двор подышать воздухом. Сияние Луны сливалось с серебряным отблеском земли, так что казалось, будто она была покрыта сумеречной мглой. Звезды сияли на небе, как самоцветы, и были хорошо видны на непроницаемо черном небе. Оно было необъятным и глубоким; временами его ярко прочерчивали стремительно падающие на землю светила, при взгляде на которые захватывало дух.
Мадина удивлялась, до чего несущественными представлялись ей недавние переживания. Все отступило и померкло перед одним-ёдинственным желанием, перед главной жизненной целью.
Утром Мансур очнулся и обвел окружающих вполне осмысленным взором. А потом в хижину старой черкешенки нагрянули янычары: сам Джахангир-ага, Ильяс, два опытных в лечении ран и переломов воинов, исполнявших обязанности хакимов, и многочисленная охрана.
Гюльджан, крайне недовольная вторжением, скрепя сердце позволила осмотреть Мансура и заявила:
– Или мое, или их лечение! Если к нему будут прикасаться другие руки, я ни за что не возьмусь за дело!
Мадина не знала, что ответить и кому доверить лечение Мансура. К счастью, а может, к несчастью, все решилось само собой. Янычары вышли во двор к ожидавшему их Джахангиру-аге и сказали:
– Пусть лечит старуха. Быть может, ей помогают какие-то неизвестные нам силы. Мы уверены только в одном: если он и выживет, то навсегда останется калекой.
Джахангир-ага помрачнел. Он вошел в хижину с низкими потолками и черными стенами и присел на корточки возле Мансура. Командир янычар попытался отыскать в лице воина знаки смерти – за свою долгую жизнь он повидал их немало! – но явных признаков не было, и Джахангир-ага не знал, что сказать.
– Старуха утверждает, что в ближайшие дни будет большой снегопад: нам надо уходить из аула!
Мансур опустил ресницы.
– Твой сын хочет остаться с тобой, но он – воин и должен следовать долгу, – сурово произнес Джахангир-ага.
– Вы правы. Пусть продолжает поход.
– Мансур… – Джахангир-ага помедлил. – Ты всегда был хорошим воином, одним из лучших, кого я знал и взрастил как командир. Если ты не сможешь вернуться в строй, я добьюсь для тебя хорошей пенсии.
– Благодарю вас, ага. Именно об этом я хотел поговорить. Я янычар, и для меня невыносимо оставаться деревяшкой, бесполезным обрубком. Я не могу себя убить, это противоречит законам нашей веры. Прошу вас, прикажите воинам избавить меня от такого существования!
Джахангир-ага внимательно выслушал Мансура, после чего опустил руку ему на грудь. Мансуру почудилось, будто в глазах командира блеснули слезы.
– Я не сомневался в том, что твое решение будет именно таким. Нариман и Бехруз сказали, что если ты и выживешь, то останешься калекой.
Мансур закрыл глаза.
– Спасибо, ага. Позовите Мадину.
Командир янычар покачал головой.
– Хочешь сказать ей правду? Не советую. Я знаю женщин. Она начнет тебя уговаривать, станет просить, чтобы ты остался жить.
– Я не могу уйти с этого света, не простившись с ней.
Джахангир-ага вышел и позвал Мадину. Она вошла, и Мансур вмиг ощутил, как к нему возвращается яркий, полный красок мир. Жаль, что ему придется его покинуть!
Мадина опустилась на колени и взяла его руки в свои.
– Я решил не ждать и умереть прямо сейчас, – сказал Мансур. – Нам надо проститься.
В ее глазах вспыхнуло отчаяние и упрямство.
– Нет!
– Понимаешь ли ты, каково мне придется, если я не встану, если останусь лежать в этой хижине! Я буду ненавидеть себя, и ты тоже будешь ненавидеть меня! – С неожиданной яростью произнес они тихо добавил. – Позволь мне умереть.
Она горячо произнесла:
– Нет, Мансур! Не уходи. Я тебя люблю. Я люблю только тебя. Когда ты поправишься, мы уедем в Стамбул и поженимся. Поселимся в домике с цветущим садом, где живет Эмине-ханым. С нами будут наши сыновья. Я рожу еще детей. Нас ждут годы любви и счастья.
На мгновение его затопила волна внутреннего блаженства, какое способны породить только грезы, и он прошептал:
– Почему ты говоришь об этом сейчас?
– Потому что я поняла это только сейчас. – На губах Мансура появилась слабая улыбка.
– Ради того, чтобы это услышать, стоило упасть со скалы. Поверь, я не жалею о том, что случилось. Я жил только ради тебя, делал все для тебя, Мадина, хотя ты никогда не просила об этом.
– Теперь прошу, прошу о единственном: не сдавайся, не уходи! Останься со мной.
Мансур не отвечал. Ему казалось, будто вокруг колышется черно-красный раскаленный океан долгих страданий и неусыпной боли. Ему не хотелось погружаться в него, он желал вернуться к женщине с небесными глазами, женщине из своего предсмертного видения.
- Принцессы оазиса (ЛП) - Бекитт Лора - Исторические любовные романы
- Знак фараона (сборник) - Лора Бекитт - Исторические любовные романы
- Наследница Роксоланы - Эмине Хелваджи - Исторические любовные романы
- Грешная девственница - Луиза Аллен - Исторические любовные романы
- Не судите леди по одежде (ЛП) - Маклейн Сара - Исторические любовные романы
- от любви до ненависти... - Людмила Сурская - Исторические любовные романы
- Пленница Риверсайса (СИ) - Алиса Болдырева - Исторические любовные романы
- В доме Шиллинга (дореволюционная орфография) - Евгения Марлитт - Исторические любовные романы
- Проклятие рода Карлайл - Татьяна Ма - Исторические любовные романы / Исторический детектив / Ужасы и Мистика
- Приручить чудовище - Элизабет Хойт - Исторические любовные романы