Не доверяйте кошкам - Жиль Легардинье

«У него действительно очень приличный вид, и я от него без ума, но…»

— У меня есть кое-какие сомнения.

— Я не считаю, что имею право давать тебе советы, Жюли. Но в любви порой лучше оставить разум в стороне и прислушаться к своему сердцу. Слишком взвешенное решение редко приносит счастье. Следуй своей интуиции.

Она попала в самую точку. Раздумывать и сомневаться или позволить себе жить в надежде, что сон никогда не кончится? Мне хочется прижаться к мадам Бержеро и все ей рассказать, рыдая, как маленькая девочка, которой я давно не являюсь.

Внезапно выражение ее лица меняется. Сквозь стекло она только что заметила новый лоток с фруктами, который, словно по волшебству, вырос прямо перед нашей витриной…

— Это еще что такое?

«Разумеется, Мохаммед, выдвинувший новую пешку в странной партии, которую вы оба разыгрываете».

— Хотите, я узнаю, в чем дело?

— Нет, моя девочка, я сама все выясню. Чтобы справиться с этим субъектом, требуется опыт.

«Ну-ну».

62

Мои родители приехали за три дня до моего дня рождения. Они всегда возвращаются в наши края в это время, чтобы повидаться с оставшимися здесь друзьями, но главное, чтобы побыть со мной хотя бы раз в году. Время бежит быстро. Хоть они и на пенсии, график у них насыщен не меньше, чем у министров, а у меня — своя жизнь. Мама говорит, что мы наверняка будем видеться чаще, когда у меня появятся дети. Возможно, она права.

Когда они приезжают, то обычно останавливаются у Фочелли, наших бывших соседей. Я ходила в школу с их сыном Тони, но мы никогда не были близки. Еще в песочнице он придавал слишком большое значение своей персоне. Кричал налево и направо, что его замки самые красивые. В школе он сохранил эту манеру, утверждая, что пишет сочинения лучше всех и носит самую модную одежду. Он женился на самой красивой девушке, и я уверена, что, когда они развелись, он, вместо того чтобы расстроиться или попытаться измениться, продолжал везде трезвонить, что он самый лучший адвокат. Еще один бог во плоти. К счастью, его родители совсем другие, и я всегда с ними ладила.

Папа с мамой пригласили нас с Риком в ресторан. Они так настаивали на этом, что мне кажется, им больше хотелось увидеть его, чем побыть со мной. Увы, они будут страшно разочарованы, когда увидят в газетах крупные заголовки: «ВАШ БУДУЩИЙ ЗЯТЬ В ТЮРЬМЕ»; «ЭКСКЛЮЗИВ: ПОТЕНЦИАЛЬНЫЙ ОТЕЦ ТЕХ, ДЛЯ КОГО ВЫ СОБРАЛИСЬ РЫТЬ БАССЕЙН, — ОПАСНЫЙ ПРЕСТУПНИК!»

Только не подумайте, что я не хочу знакомить Рика с родителями. Просто я не знаю, кого буду им представлять.

Рик тоже с энтузиазмом принял эту идею. Не в силах сопротивляться столь мощному напору, я оказываюсь в ресторане «Белая лошадь», сидящей в отблесках свечи за круглым столиком. Рик оделся так же, как на свадьбе Сары, а я на сей раз предпочла туфли без каблука, чтобы иметь возможность сбежать, если ситуация выйдет из-под контроля.

Мои родители выглядят достойно. На маме драгоценности — не такие крупные, как у мадам Дебрей, но все же. Надеюсь, Рик не попытается их украсть. Она говорит без умолку, у нее на все есть свое мнение. Не тот цвет скатерти, официант стоит не так, песочные корзиночки к аперитиву сломаны… Мама постоянно что-то комментирует. Папа смотрит на меня. Наверное, думает, как же выросла его дочка. Каждый раз, когда мы встречаемся, он старается хоть немного побыть наедине со мной. Мне это очень нравится. Под его взглядом я чувствую себя моложе. Он вспоминает время, когда я помещалась у него в ладонях, а теперь перед ним сидит молодая женщина. Мне кажется, он всегда будет видеть во мне ребенка.

Я заметила, что мама оглядела Рика с головы до ног. Он немного скован, вежлив, взвешивает каждое слово. А я дрожу в ожидании, когда начнется обсуждение болезненных тем. Кто бросится в омут первым? Папа ничего не говорит, но его взгляды достаточно красноречивы. Хуже всего, когда он молчит и ногтем указательного пальца постукивает по ножке своего бокала. Если бы вы могли заглянуть под стол, то увидели бы, что он точно так же постукивает правой ногой. Со стороны мамы я опасаюсь вовсе не молчания — этим она никогда не грешила. Короче говоря, в настоящий момент я сама себе напоминаю кролика, радостно скачущего посреди минного поля. В уютной атмосфере этого старомодного ресторана, где из музыкального автомата приглушенно звучит джаз, а в аквариуме медленно ползают по камням омары в ожидании, пока их съедят, я чувствую себя как канатоходец, пробирающийся между двумя лагерями, которые вот-вот откроют стрельбу настоящими пулями.

— Скажите мне, Рик, — вы ведь позволите мне так к вам обращаться? — как идут ваши дела с информатикой?

— Замечательно, мадам Турнель. Иногда, правда, кое-что взрывается… Но в конечном счете, чем больше поломок, тем лучше для меня.

— Зовите меня Элоди, мне так больше нравится.

Папа наблюдает за Риком. Неприязни в его взгляде я не вижу. Мне всегда интересен момент, когда молодой самец встречается с более опытным. Они оценивают друг друга, обнюхивают. Наверняка задаются вопросом, смогли бы они подружиться, если бы не разница в возрасте. Мне уже доводилось быть свидетелем этого ритуала. Жених встречается с отцом красавицы. И начинается незаметный для всех экзамен, негласное испытание, целью которого всегда являемся мы, девушки. Цивилизация развивалась тысячи лет, а кажется, что мы все еще безропотно зависимы от мужчин, торгующихся за нас, как на базаре. Разве мы не в состоянии сами выбирать свою судьбу? Интересно, мужчины чувствуют себя ответственными за нас или просто считают нас своей собственностью?

Мой отец, вероятно, пытается сейчас понять, может ли он доверить безопасность своей маленькой девочки этому субъекту, а Рик просто хочет пометить свою территорию возле состоявшегося мужчины. А что делать мне? Это вообще-то моя жизнь.

Папа сначала разговаривает с ним о работе, подразумевая доходы, которые должны позволить содержать семью. Рик держится замечательно. Он получает десять из десяти баллов за первые три вопроса экзамена. Я робко надеюсь, что, если беседа так и будет держаться в рамках вежливого обмена мнениями по поводу универсальных ценностей, возможно, мне удастся выбраться из этого с наименьшими потерями. Но мама не дремлет:

— Значит, вы любите нашу Жюли?

«Я же вам говорила — настоящими пулями. Думаю, минуты через три она с той же непосредственностью спросит, практикует ли он сексуальные извращения».

Рик и бровью не повел. Его неотразимая улыбка ничуть не померкла:

— Думаю, лучше спросить об этом у Жюли…

«Трус, обманщик, предатель! Перевел стрелки на меня. Но мне плевать, у меня туфли без каблука, а запасной выход совсем рядом».

Сказать, что я сохраняю спокойствие, было бы ложью. На какую-то долю секунды мое левое веко судорожно дернулось, рука вцепилась в фиолетовую скатерть, а левая нога с силой ударила каблуком по голени правой, и если бы во рту у меня была еда, она оказалась бы сейчас на костюме отца. Блестящее самообладание, Жюли.

Три пары глаз уставились на меня. Впрочем, мне кажется, что на меня уставился весь ресторан, включая омаров.

Я могла бы, смеясь, отделаться какой-нибудь легкой шуткой или просто избитой фразой. Но единственный звук, который я сумела из себя выдавить, больше смахивал на поросячье хрюканье, чем на хрустальные переливы легкого женского смеха.

Меня спасает папа:

— Элоди, оставь их в покое. Это их дело.

«Спасибо, папа. Как хорошо, что ты здесь».

— Но почему я не могу спросить? Это же естественное любопытство для матери. Не правда ли, Рик?

«Вот так тебе. Попробуй-ка теперь улизнуть от ответа. Давай, выпутывайся, мой сладкий».

Рик опускает глаза. Перекладывает вилку. Мне неловко за него. Наконец он поднимает голову и смотрит маме в глаза:

— У меня нет ответа на ваш вопрос, мадам. Но я знаю, что никогда не дорожил ни одной девушкой так, как дорожу вашей дочерью.

На этот раз у меня дернулись оба глаза, я почти сломала себе голень, чуть не упала со стула и, думаю, даже открыла рот.

Я смотрю на Рика. Он выглядит спокойным. Даже если он что-то скрывает, сомнений нет — сейчас он сказал правду. Чувствую, как покрываюсь мурашками. Отец смотрит на меня. Похоже, он доволен молодым самцом. Мама тоже попала под его чудовищное обаяние. Рик один на один с нашей семьей. Он открыт, искренен, уязвим. И все же я никогда еще не видела его таким сильным. Он отважился на свое признание ради меня, в моем присутствии. Двое главных мужчин моей жизни идут на риск: один для того, чтобы защитить меня, другой — чтобы протянуть мне руку помощи. Что может быть лучшим подарком для женщины? Я принцесса, мой отец — король, Рик — мой рыцарь, а живу я в двухкомнатном замке, осаждаемом морскими гребешками. Жизнь прекрасна.