Иномировая работа - Олег Валентинович Ковальчук

— ответил Дмитрий Сергеевич.

— Как это умрёт? Что значит умрёт? Стойте! Это как-то связано с тем, что вы искали? Или с чем-то другим?

Дмитрий Сергеевич тяжело вздохнул.

— Отчасти да, отчасти нет, — тяжело вздохнул Дмитрий Сергеевич. — Сложно сказать. Порой мне кажется, что всё предрешено. А порой всё настолько непредсказуемо, что диву даёшься.

Похоже сегодня день откровений. И эти откровения Кириллу совсем не нравились.

— Так что вы искали? Я требую объяснений, — твёрдо заявил Вернадский.

— Кирилл, ты не в том положении, чтобы что-то требовать, — мягко напомнил учёный. — Я и так иду тебе навстречу из своих сентиментальных соображений. Ты бы довольствовался тем, что есть, и не просил большего. Ведь ты вообще всего можешь лишиться. Не забывай, — этот браслет, который портал открывает, да и сам портал, это всё мои разработки. Я могу у тебя это забрать. Я разрешил тебе ходить в тот мир. Я разрешаю тебе видеться с родителями, пускай это и не твои родители. Надо ли тебе большее? Ты уверен, что хочешь знать всю правду?

— Да, я уверен. Я хочу знать всю правду, — настаивал Кирилл, чувствуя что отступать нельзя. — По крайней мере, быть может, я смогу вам помочь.

— А ты уверен, что тебе эта правда понравится? — через небольшую паузу спросил он.

— По крайней мере, мы родственники. Что есть такого, в чём я вас не пойму? — безапелляционно произнёс Кирилл.

— Ну ты меня прям к стенке припёр, — хохотнул учёный. — Что если я скажу, что, возможно, по моей вине умер мой мир. И, возможно, по моей вине умрёт твой мир. Как тебе такое объяснение? — спросил учёный, глядя Кириллу в распахнутые глаза.

Тот вздрогнул от неожиданности.

— Как… Вы уничтожили мир? — сердце Кирилла сделало кульбит в груди.

— Не совсем я, но наша группа учёных, которая работала над одним проектом, ускорила этот сценарий. Не буду утверждать что именно мы всё спровоцировали, но мир всё равно в итоге умер.

— Но, как же так? — у Кирилла рассказанное учёным не укладывалось в голове. — Целый мир? С людьми?

— Ну, может и не целый мир, но большая часть пострадала. И люди тоже погибли.

— Но для чего же вы тогда этим всем занимаетесь? И что такое ищете? — спросил Кирилл.

— Там долго объяснять, но, если тебе интересно, могу и рассказать. Я люблю рассуждать на эту тему, а мне вот всё не с кем. Вдруг ты мне что подскажешь? — наконец, произнёс он.

— Расскажите, — произнёс Кирилл, совершенно не понимая, как реагировать на рассказанное.

Слова учёного казались ему чудовищными, и он совершенно не знал, как себя вести, и поэтому принял простое решение потянуть время.

— Позвольте, я налью себе кофе? — произнёс Вернадский, шагнув к столу, на котором стояла кофеварка.

— Конечно, и мне налей, — улыбнулся Дмитрий Сергеевич.

Кирилл поставил две чашки в кофеварку и выбрал насадку, готовящую кофе для двух порций.

— Вы рассказывайте, — произнёс он, невидящими глазами глядя перед собой.

— Ну, всё по классике, как в голливудских кинофильмах, — начал учёный. — Мы нашли древнюю капсулу. Хотя это, наверное, не капсула, а фрагмент инопланетного корабля, по одной из версий. Очень древнего инопланетного корабля, принадлежащего очень высокотехнологичной расе.

Кирилл не удержавшись повернулся к учёному, но перебивать не решился.

— Уровень их технологий был настолько высок, что учёные очень долгое время работали только над тем, чтобы понять, что это такое и как это работает, — тем временем продолжил Дмитрий Сергеевич. — При том что устройство проработало не один миллион лет до того, как его обнаружили наши учёные. У меня были неплохие наработки в создании искусственного интеллекта. Меня пригласили, и тогда работа пошла в ином ключе.

Всё это звучало как россказни конспирологов, или как сюжет фантастического фильма, но учёный продолжал рассказывать.

— Мы смогли распознать код этого устройства, или даже существа. Как оказалось, это был довольно мощный искусственный интеллект. И мы научились с ним общаться. А он охотно поддержал с нами беседу. Удивительно, но он был совсем как живой. Он чувствовал, он рассуждал, он даже сочинял стихи от скуки.

Дмитрий Сергеевич невесело рассмеялся.

— А самое главное, он ведал о таких секретах вселенной, от которых у нас порой волосы поднимались дыбом. Например, от него мы узнали о Черноте и о том, что это пространство, ведущее в другие вариации вселенных. Эта личность, правда, не распространялась о методиках, как достигать тех или иных эффектов. Но кое-что нам удавалось выяснить из пространных рассказов. В итоге Чернота была открыта нами заново. Может иначе чем это сделали инопланетяне, но результата мы добились. Хоть коммуникация была не простой. Мы только расспрашивали его, а он нам отвечал. И опираясь на косвенные подсказки мы проводили эксперименты.

— И один из ваших экспериментов уничтожил мир? — нарушил наконец молчание Кирилл.

— Не совсем. Всё было несколько иначе, — продолжил рассказ Дмитрий Сергеевич. — Мы стали расспрашивать интеллект и о других знаниях, которые хранились в нём. Например, о путешествиях сквозь вселенную на огромные расстояния. Представляешь, их наука нашла способ как преодолевать световые годы за секунды. А еще о том… — тут учёный прочистил горло, будто готовясь сказать нечто очень важное: — Как поворачивать время вспять! Да-да. Он знал о технологиях управления временем. Представляешь? Это ведь уму непостижимо. Учёные всех миров, где я был, спорили лишь о возможности этого устройства и таких путешествий. Искусственный интеллект же не только знал, что это возможно, но и знал технологию. Оставалось только выяснить у него хоть какие-то зацепки, а потом приступить к испытаниям. На каком-то этапе искусственный интеллект понял, что мы не просто ведём с ним задушевные беседы, а вызнаём его секреты. А когда он понял, что мы кое-что смогли воспроизвести, и уже ведётся работа над другими технологиями, он решил, что наша цивилизация способна представлять угрозу для его расы и для вселенной в целом.

Дмитрий Сергеевич замолчал.

— И что произошло? — не выдержал Кирилл.

— В один момент он запустил режим самоуничтожения, — тяжело вздохнув, ответил учёный. — Этого никто не ожидал. Мы пытались его убедить, что этого делать нельзя, что погибнут люди, но он был неумолим. Он задал время, как он выразился, наиболее гуманное, чтобы местные разумные