Скверная жизнь дракона. Книга пятая - Александр Костенко

без передней стенки, задрапированной двумя плотными занавесками красного цвета.

— Смотреть давайте будем на дни великих свершений! — скоморох покрутил головой, заметил стоящего рядом мальчика и протянул к нему руки. — О, какой силач тут подошёл. Ну-ка, скажи-ка, ты знаешь, какой сегодня день?

Мальчик от неожиданности растерялся и посмотрел за спину, на своих родителей, стоящих позади собиравшейся детворы. Те в ответ улыбнулись и кивнули.

— Праздник. Сегодня.

— Правильно, правильно. А что же сегодня празднуют?

— Ученье Тонов.

— Пра-виль-но! — скоморох присел на корточки, потеребил рукой макушку мальчугана и вернулся к заманиванию детишек. — День, когда Тоны, великие наши боги, рассказали нам о нашей великой судьбе. И объяснили, как её свершить. Ну-ка, красавица, как же нам её свершить?

— Соблюдать Ученья Тонов? — отозвалась девочка, на которую показывал скоморох.

— Пра-виль-но! Великие Тоны оставил своё Учение, и сегодня мы вам покажем, как же именно это случилось. Подходи и смотри, как Тоны пришли к нам, как обучили нас, и как подарили нам величайшие дары!

Скоморох вскинул руки, и все столпившиеся рядом с постаментом детишки зааплодировали невпопад, но так искренне. Скоморох поклонился детям, отбежал к деревянной конструкции и заглянул внутрь.

Спустя секунду вернулся на своё привычное место и громко заявил, что представление начнётся вот-вот сейчас, всем стоит подойти поближе, уже большим детям стоит пропустить вперёд маленьких, или пусть родители возьмут их себе на плечи.

Ещё минуту зазывала горланил на всю улицу, постоянно протягивая руки к ребятам и пытаясь их схватить, но они всё время укорачивались и посмеивались над неуклюжими попытками. Вскоре из-за сцены раздался окрик и скоморох поспешил сообщить, что представление начинается, а детишкам стоит быть почтительными и кроткими, и не кричать.

Две бордовые занавески в ящике разъехались в разные стороны. Внутри широкого ящика на его задней стенке, из множества вертикальных дощечек, отображался рисунок хвойных и лиственных деревьев вперемежку. Их корни простирались у самого низа полотна, а верхушки заканчивались в нескольких сантиметрах у конца стенки.

Из левого края сцены показалась кукла в белых одеждах с длинными чёрными волосами и с человеческими ушами, с факелом в одной руке и книгой в другой. Она прошлась до середины сцены и посмотрела назад, на рисунок деревьев.

— Красиво, да, — протянула кукла, вот только ростом она в половину высоты деревьев.

Развернувшись, она приблизилась к краю сцены, перегнулась, посмотрела на пол и задумчиво запричитала «Понятно-понятно».

Детям этого заметно не было, но каждый взрослый видел руку, державшую изнутри куклу. Кажется, в прошлом мире подобные игрушки называли петрушками, или куклами-перчатками.

Закончив рассматривать пол, кукла разогнулась и наконец-то заметила детей. Удивившись и разведя руки, она отпрянула назад — но уже через секунду радостно ахнула и что-то нечленораздельно удивлённо замычала. Она махала руками, то показывая на ребятишек факелом и книгой, то двумя руками легонько била себя по груди.

— Гланахтон! Гланахтон, иди сюда! — закричала кукла в правую сторону сцены, закончив изображать из себя вентилятор. — Иди сюда, ну! Посмотри! Посмотри!

— Да что же ты кричишь как в день Явления? — отвечал другой голос, но кукла ещё не показалась.

— Этот день был совсем вчера, а ты сейчас-то посмотри!

— Ну что там опять смотреть, Армахтон? — наконец появилась кукла в белых одеждах с чёрными волосами и человеческими ушами, с мечом в одной руке и щитом в другой. Она приблизилась к факельщику и посмотрела на рисунок деревьев.

— Красиво, да.

— Да не туда ты смотри, — факельщик положил руку на плечо мечника и подтолкнул его к краю сцены. — Вот, посмотри!

— Понятно-понятно, — задумчиво повторил мечник, перегнувшись через край

— Да не туда, а туда, — факельщик растормошил друга и показал на детей. Тот наконец заметил их и громко ахнул, а детвора в ответ захихикала. Как и первая кукла, Гланахтон какое-то время размахивал руками, показывая на ребят и тыкая себе в грудь. Потом он переглянулся с приятелем, они оба синхронно кивнули и развернулись к левой и правой стороне сцены.

— Спалутон! Иди сюда, тебе нужно видеть это! — звал факельщик. Ему в ответ голос сообщил, что уже идёт, но шуметь не надо.

— Нурсагтон! — кричал мечник. Ему ответил голос, что уже совсем рядом.

Первой появилась кукла в белых одеждах с чёрными волосами и человеческими ушами, с серпом в одной руке и колосьями пшеницы в другой. Через секунду со стороны факельщика показалась такая же кукла, но только с веретеном и клубком пряжи в руках.

— Чего кричали? — синхронно спросили новые куклы.

— Посмотрите! — им так же синхронно ответили старые.

— Красиво, да, — новички повернулись к деревьям. Мечник и факельщик покачали головами и попросили их смотреть в другую сторону. Те привычно подошли к краю сцены и перегнулись через край. От ожидаемого «Понятно-понятно» детвора заулыбалась.

— Да что вам может быть понятно? Туда, туда смотрите, — старые фигуры показали на ребятишек и новые, наконец-то их заметив, удивлённо развели руками. Раздалась новая порция нечленораздельного мычания и тыканья себя в грудь, длившаяся несколько секунд. Всё закончилось, все четыре куклы переглянулись и громко вдохнули воздух:

— Таксатон! Гламартон!

— Ванартон! Вагнуртон!

— Тархартон! Сугхуртон!

— Кламрахтон!

На сцене по одной начали появляться куклы, все в белых одеждах, с чёрными волосами и человеческими ушами, но с разными предметами в руках. Все семеро новых синхронно повернулись в сторону деревьев.

— Краси…

— Нет! — окрикнули их старые. Семеро от неожиданности подпрыгнули и недоумённо переглянулись, а детвора хихикнула. Потом семеро поняли происходящее, быстро приблизились к краю сцены и посмотрели на пол.

— Поня…

— Нет! — от окрика новые куклы подскочили, а детвора залилась смехом.

— Ну чего? — недоумённо развели руками семеро. В ответ старые куклы показали на ребятишек.

— Во!

— О-о-о!

Семеро тоже начали тыкать себя в грудь. А спустя секунду все одиннадцать кукол принялись размахивать руками, хлопать друг друга по плечу, показывать на ребятишек и одобрительно охать да ахать.

— Стойте, стойте, — кукла с копьём и еловой веткой развела руки в сторону.

— Чего случилось, Таксатон?

— А где Хангартон?

— Он всегда с нами, — остальные куклы похлопали себя по груди и повернулись к рисунку леса.

— Стойте, стойте, — спустя секунду другая кукла развела руки с топором и булавой.

— Чего случилось, Гламартон?

— А где наши дети?

— Так вот же, — десять петрушек показали на детвору.

— Да не дети, а ДЕ-ТИ! — Гламартон потряс в воздухе рукой с топором.

— Дети? — куклы переглянулись. — Ах, наши дети! Дети! Где же они, где же наши дети? Где они? — все куклы как ошпаренные заметались по сцене.

— Тут нет, — одна кукла свесилась через край и посмотрела на пол.

— Тут тоже нет, — вторая уже посмотрела наверх.

— И тут нет, — две других куклы каким-то образом оказались сверху ящика и осмотрели его крышку.

— Где наши последователи, Ванартон⁈ — кукла с весами и молотом трясла за грудки другую куклу, с весами и кружкой.

— Я не знаю, Вагнуртон, не знаю!

— Может они в небе, Сугхуртон? — кукла с киркой и фонарём запрокинула голову. Стоящая рядом кукла, с головкой сыра и пастушьим посохом, этим самым посохом тюкнула первую по голове.

— Они летать не умеют, Тархартон!

— Ах, точно.

— Стойте, я знаю! — вскрикнула кукла с секстантом и длинной линейкой в руках.

— Где они, Кламрахтон?

— Я не знаю где они, но я…

— Но ты что?

— Я знаю, что их нужно искать!

— Ах, точно! Нам нужно их найти! Все, давайте их искать!

Все Тоны хором вскрикнули и заметались по сцене, поочерёдно выскакивая за кулисы, пока на сцене не осталась одна кукла с серпом и колосьями пшеницы. Она металась от края к краю, не зная, в какую сторону ей податься, пока не остановилась и посмотрела на предметы в своих руках. В этот момент её осенило и она, несколько раз яростно кивнув, помчалась за кулисы.

Бордовые полотна захлопнулись, но уже через секунду раскрылись вновь, а на левой части сцены показались две деревянных фигурки в одеждах из шкур. Хорошо сделанные, с красиво прорисованными лицами и человеческими ушами, ими управляли за ниточки разумные, явно лежавшие на верхней части ящика и скрытые от общего взора.

Фигурки мужчины и женщины медленно передвигались, обхватив себя руками.

— Как же холодно, дорогой, — заговорила женщина.

— И есть нам нечего, любимая, — ответил мужчина. — Как долго мы в этом лесу?

— Долго. Кажется, всегда.

— Оно отстало от нас?

— Надеюсь, я его… — женщина повернулась и подпрыгнула. — Оно здесь! Здесь!

— Беги, любимая, я задержу его, — мужчина заслони собой супругу.

— Ты погибнешь, как и все, — женщина попыталась оттащить мужа. С левой стороны показались огромные