Девушки здесь все такие милые - Лори Элизабет Флинн

лодыжках, свисали с его. С этих болтающихся лодыжек я не сводила взгляда, даже когда Слэш принялся целовать меня, а Флорин летчик – ее.

Я не закрывала глаз – знала, что Слэш все равно не заметит. Летчик обвил Флору рукой и стал большим пальцем тереть лоскут оголенной кожи в нижней части ее спины. Заправил ей за ухо прядь волос и что-то шепнул. Она засмеялась. Этого смеха мне было достаточно, чтобы увериться: она получает от происходящего удовольствие. Хочет стать такой же, как мы. Готова отвечать на поцелуи.

Руки Слэша целеустремленно поползли вверх по моей ноге, залезли под юбку и добрались до трусов. Красивым бельем я не озаботилась и даже не побрилась. Салли бы меня не одобрила.

Кто-то приглушил свет – может быть, Салли, – и я наконец закрыла глаза.

Слэш оседлал меня. Я ощутила его член, прижатый к моему бедру, и подумала, что еще немного – и он расстегнет штаны, намекая, что мне пора приниматься за дело. Но вместо этого он отстранился и задрал на мне Золушкино платье. Я резко выпрямилась. Куни мне делал только Мэтт, и то всего один раз – причем мне и в процессе было неловко, а потом я и вовсе расстроилась из-за того, что он больше не выражал желания повторить этот опыт. А уэслианцы вообще не заморачивались: сначала моя голова ходила туда-сюда, потому что была их очередь, а моя очередь так никогда и не наступала.

Я смутно различала Флору и летчика на другом конце комнаты. Взвизгнула молния, зашуршала ткань, что-то вроде одежды упало на пол; но глаза у меня были закрыты, и, даже если бы я их открыла, было слишком темно, чтобы увидеть что-то, кроме силуэтов. Мои ноги свисали с плеч Слэша, он тискал мою попу. Придется изобразить оргазм. Странное ощущение – чужой язык елозит внутри меня. Рот у Слэша открывался и закрывался, как у робота.

И вдруг мне резко сделалось все равно – я больше ничего не слышала, потому что парень оказался весьма искусен, гораздо искуснее, чем когда-то Мэтт. Я опять откинулась на диван, ноги у меня задрожали. Это было совсем не так, как раньше, когда парней мое удовольствие не волновало. В ушах нарастал глухой стук, все тело покалывало, я полностью утратила контроль над собой. Я кончила с громким, безобразным воплем – и мне было все равно.

Наконец разлепив глаза, я увидела, как летчик движется туда-сюда на Флоре, пристроив ее голову на подлокотник дивана. Лица ее я не видела, только волосы, льющиеся на паркет. Она не издавала ни звука. Впрочем, это ничего не значило. С Кевином в постели она тоже никаких звуков не издавала, только подхихикивала иногда. Девушкам вроде Флоры необязательно кричать, чтобы их услышали.

Я думала, что Слэш взгромоздится на меня, или хотя бы плюхнется рядом и вывалит член из штанов – потому что парни никогда ничего не делают, не ожидая взамен того же самого или даже большего. Но он поднялся, поцеловал меня в щеку и тихонько отошел. Через несколько секунд я услышала, как из крана полилась вода.

– Хочешь воды? – предложил он.

Я кивнула, хотя видеть меня он не мог.

Тело у меня гудело. Скрестив ноги, я стала дожидаться, пока Флора с летчиком закончат, чтобы дружно посмеяться над произошедшим. Но диван все скрипел, летчик время от времени издавал какие-то звуки. Наверняка хотел кончить одновременно с нами, но не вышло.

Поднявшись, я стала ощупью пробираться туда, где должна была располагаться ванная. И тут Флора подала голос. Это был то ли плач, то ли скулеж. Но звук оборвался раньше, чем я определилась, что же это такое. Я нашла ванную – она оказалась грязнющая, унитаз замызган дерьмом, – но я все равно на него уселась, хотя в туалет не больно-то и хотелось.

Когда я спустила и вышла из ванной, Салли и Лапа сидели на диване по обе стороны от Слэша, которому при включенном свете я так и не смогла посмотреть в глаза. Флора разместилась на маленькой кушеточке, на ее лице играла умиротворенная улыбка. Парни еще долго будут смаковать подробности этой ночи, а мы будем обходить случившееся молчанием. Если кто-нибудь об этом узнает, иначе как шлюхой меня не назовут. Но тогда вместе со мной в шлюхи попадет и Флора – и это как-то примиряло с потенциальным позором.

У дверей мы неловко обнялись. Слэш даже сказал:

– Надо будет как-нибудь повторить.

Знакомая фраза. Он даже имени моего не спросил, не то что номера телефона.

Салли трепалась всю дорогу до Баттс-С, а Флора молчала. Кампус был усеян разодетыми студентами. Стайка цветных мелков «Крайола» визжащим вихрем пронеслась по Хай-стрит; потом нам встретился почти голый парень, изображавший кентавра.

– Ну ты даешь, Флора, а все прикидывалась недотрогой! – сказала Салли, дернув Флору за кончики волос. – Кто бы мог подумать, что ты такая оторва. Одобряю!

Флора не ответила. Салли подмигнула мне над ее головой.

Когда мы с Флорой добрались до нашей комнаты, я юркнула в постель, не сняв ни платье, ни макияж. Флора последовала моему примеру, и это, наверное, было самое поразительное – она каждый вечер скрупулезно исполняла свой уходовый ритуал: пенка-тоник-увлажняющий крем. Я почти задрыхла, когда услышала в темноте ее голос – тоненький и испуганный.

– Я этого не хотела…

Я сделала вид, что сплю.

23. Сейчас

Кому: «Амброзия Веллингтон» [email protected]

От кого: «Совет выпускников Уэслиана» [email protected]

Тема: Встреча выпускников 2007 года

Дорогая Амброзия Веллингтон!

Люди, с которыми Вы сблизились за время учебы в Уэслиане, успели узнать Вас с лучшей стороны – а может, и с худшей. Все мы жалеем, что когда-то чего-то не сказали своим друзьям. Самое время наконец это сделать!

Искренне Ваш,

Совет выпускников

Кевин Макартур совершенно не изменился – по крайней мере, так кажется сквозь ветровое стекло. Я не отрываю взгляда от его лица, даже когда Салли вылезает из машины и направляется ко мне. И, пока она идет, я вдруг понимаю: возможно, она сказала «Никаких нас нет» не из-за того, что мы сделали вместе, а из-за того, что сделала она одна втайне от меня.

– Амб! – говорит она с нажимом. Мой взгляд вновь перескакивает на Кевина – он смотрит на нас. По его лицу ничего нельзя понять. – Амб, погоди! Я все объясню, ладно?

Ее руки сжимают мои запястья. Мне хочется, чтобы Кевин вылез из своего пикапа и довершил наше гнусное трио, прогулялся вместе с нами по аллеям памяти