Валерия - Фредерик Марриет

— Ни полполушки, — отвечал Стенгоп торжественно. — Идите.

Полковник, взбешенный таким приемом, встал и сказал:

— Вы, я вижу, не имеете и понятия о том, как ведут себя порядочные люди; и если бы я знал, что ее родители такие невежи, то ни за что в мире не согласился бы на ней жениться. Впрочем, я могу вас образумить: знайте, что я хотя и убежал с вашей дочерью, но брак наш не действителен, потому что она обвенчана под чужим именем, и притом по своей воле, а не по моей. Приготовьтесь же принять ее, когда мне вздумается прислать к вам ее, и тогда посмотрим, удастся ли вам выдать ее за герцога. Прощайте. Если вы захотите извиниться, — адрес мой у вас.

С этими словами он вышел из комнаты; трудно сказать, кто из них троих был рассержен всех больше.

Полковник, искренно привязавшийся к Адели, воротился домой очень не в духе. Он бросился на софу и сказал жене:

— Скажу вам откровенно: если бы я знал ваших родителей, я ни за что в мире не женился бы на вас. Родство и состояние играют, по-моему, главную роль в женитьбе, а таких животных, как ваши родители, я от роду не видывал. Боже мой! Породниться с таким народом!

— Скажи, пожалуйста, душа моя, о ком и что ты говоришь? Мои родители! Отец мой убит на Монмартре, а мать умерла еще прежде него.

— Так кто же вы? — воскликнул полковник, вскочив с своего места. — Разве вы не Каролина Стенгоп?

— Благодаря Бога, нет. Я сто раз говорила вам, что я Адель Шабо. Родители мои были люди порядочные.

Фамилия моя известна во Франции. Поедемте в Париж, и вы увидите моих знакомых и родных. Я бедна, это правда; но революция разорила много богатых людей, в том числе и нас. Мы бежали, но имеем право возвратиться в отечество. Что могло заставить вас так упорно думать, что я дочь этих грубых выскочек, обратившихся в пословицу и не принятых ни в какое общество, несмотря на их богатство?

Полковник не знал, что и отвечать. — Жалею, если это разочарование вам больно, — продолжала Адель. — Жалею, что я не богатая Каролина Стенгоп; но, если я не доставила вам богатства, так могу беречь то, что у вас есть. Лишь бы вы не были лишены удовольствий, к которым вы привыкли, а мне все равно, как я живу. Я не требовательна и не стану вынуждать у вас издержек свыше сил. Я буду жить для вас, и если я вам в тягость, пожалуй — умру.

Она заключила свою речь слезами, потому что горячо любила своего мужа и чувствовала, что говорила. Полковник не устоял против этих слез. Он обнял ее и сказал:

— Не плачьте, Адель. Я верю вам и люблю вас. Я рад, что не женился на Каролине Стенгоп, — она, верно, похожа на своих родителей. Я обманывал сам себя, и мне досталась, кажется, жена, какой я не стою. Я ни за что в свете не хотел бы попасть в родню к этим людям. Мы поедем во Францию, и вы познакомите меня с вашими родными.

Адель одержала победу. Полковник почувствовал, что над ним будут смеяться, если узнают о промахе, и решился ехать во Францию и известить оттуда через газеты о своем браке. Он мог жить безбедно и даже роскошно и рассудил, что прекрасную и любящую жену во всяком случае следует предпочесть богатому приданому. Адель повела дело так ловко, что полковник был счастлив и доволен. Она сдержала свое слово: она умела сберегать его деньги, и он благословлял час, в который женился на ней по недоразумению.

Мистер и мистрис Стенгоп были слишком раздражены в минуту ухода полковника, и не могли взвесить его угроз; но потом рассудили, что дело их плохо, если брак дочери не имеет законной силы. Несколько дней они молчали, но наконец решились подумать о спасении чести дочери. Адель между тем познакомила меня с своим мужем и рассказала мне обо всем случившемся. Они положили ехать в Париж, и я подумала, что рекомендательное письмо к мадам д'Альбре может им очень пригодиться. Так и вышло: полковник был введен в лучшее парижское общество, жена его была всеми обласкана. Когда Стенгоп вздумал наконец прийти на квартиру к полковнику, их уже не было, и никто не знал, куда они девались. Стенгоп и жена его стали в тупик, и теперь-то была пора явиться на сцену Сельвину. Я написала ему, чтобы он приехал в город; рассказала ему всю историю Адели, посоветовала отправиться немедленно к Стенгопу и научила его, как с ним действовать. Он последовал моему совету и, возвратившись назад, рассказал мне о своем свидании в следующих словах:

— Я послал свою визитную карточку мистеру и мистрис Стенгоп, и они приняли меня почти так же ласково, как полковника. Я не обратил на это внимания, сел, не дожидаясь приглашения и сказал:

— Вы знаете мое имя; считаю нужным сказать вам еще, что я адвокат, и что отец мой судья в королевском суде. Вы, вероятно, встречали его в обществе, хотя и не знакомы с ним. Мы имеем удовольствие знать вашу сестру, леди Батерст.

Они сделались немного приветливее: судья в их глазах был уже кое-что.

— Я пришел поговорить с вами касательно вашей дочери.

— Так вы от полковника? — спросила мистрисс Стенгоп.

— Нет, я с ним не знаком.

— Так почему же вы знаете мою дочь?

— Я имел удовольствие видеть ее у моего отца. Она гостила у нас в Кью.

— В самом деле! — воскликнула мистрисс Стенгоп. — Я этого не подозревала. Вы знаете, что она составила несчастную партию.

— Я знаю, что она вышла замуж, но, кажется, не несчастна.

— Вышла за полковника, который приходил сказать нам, что этот брак все равно, что не брак.

— Я именно за тем и пришел, чтобы вывести вас из заблуждения. Полковник слышал, что дочь ваша воспитывается у мистрисс Брадшау, и вздумал похитить ее, предполагая обогатиться посредством этого союза; но он немножко ошибся: вместо вашей дочери похитил учительницу французского языка, у которой нет ни гроша за душой. Теперь он уехал в Париж, желая избежать насмешек публики.

Это известие развеселило мистера и мистрис Стенгоп. Когда они успокоились, мистрисс Стенгоп сказала:

— Но вы говорите, что дочь моя вышла замуж. За кого же?

— Дочь ваша была влюблена в то время, когда полковник увез свою теперешнюю жену, и хотела вам в том признаться, предполагая, что вы не откажете ей в позволении выйти замуж. После бегства полковника, когда пронесся слух, что он увез ее, положение ее сделалось очень неловко, тем более, что многие утверждали, будто бы брак ее не имеет законной силы. Посоветовавшись с избранным своего сердца, она решила так: если мисс Стенгоп возвратится после этих слухов в дом своих родителей, скажут, что полковник, обманутый в своих ожиданиях, возвратил ее родителям, и тогда уже никакой брак не смоет пятна с ее имени. Лучше всего было бежать в свою очередь; этим можно было доказать, что с полковником бежала другая. Мисс Стенгоп была как следует обвенчана при почтенных свидетелях и немедленно привезена мужем в дом его отца, который одобрил сделанное, и теперь злая молва не коснется ни мисс Стенгоп, ни ее достойных родителей.