Щупальца длиннее ночи - Такер Юджин

Аргумент для категорического императива

«Я не прочел столько книг, сколько вы, но если они делают вас несчастными, я не собираюсь их читать».

Гимн ужасу

«...Все понятия и вместе с ними все основоположения, хотя бы они и были вполне возможны a priori, тем не менее относятся к эмпирическим созерцаниям, т. е. к данным для возможного опыта. Без этого [условия] они не имеют никакой объективной значимости и суть лишь игра воображения или рассудка своими представлениями»[198].

Философы, такие как Кант, говорят нам, что наши чувства подобны очкам, которые мы никогда не сможем снять. Если философия является формой колдовства, то, как насчет физики, которая загадочно говорит нам о волнах, частицах и струнах? И философия и физика прибегают к помощи разума, чтобы раскрыть нам самое неразумное из суждений — что этот мир не является «нашим» миром, напротив, он есть мир без человечества, мир, который бесстрастно переносит показную сцену, которую мы поставили в его центре, с нами в главной роли, произносящими бесконечные солилоквии о непостоянстве. Если философия — это форма магии, то физика — это некромантия. Возможно, поэзия идет еще дальше — псалом.

Нечестивая материя

В городе Сиена, в базилике Сан-Доменико, находится голова святой Екатерины Сиенской, мистика и теолога XIV века, активной участницы религиозной политической деятельности своей эпохи. Голова Екатерины, которую иногда называют «Святой головой» или «Священной головой», хранится в богато украшенной серебряной раке в форме миниатюрного готического храма. Издавна считается, что она обладает чудодейственными способностями. Голову Екатерины первоначально поместил в базилику Раймонд Капуанский, монах-доминиканец, который был одновременно исповедником Екатерины и ее агиографом. После смерти Екатерины возник спор о том, где должны храниться ее мощи: в Риме, где находятся главные иерархи Церкви и где она умерла, или в Сиене, ее родном городе? Согласно одной из часто повторяемых легенд, Раймонд, пытавшийся вернуть тело Екатерины обратно в Сиену, понял, что церковные власти никогда не допустят этого. Поэтому он отделил ее голову от тела и, положив в мешок, вынес ее из Рима. Но его остановили охранники. Когда они посмотрели в мешок, то увидели, что он наполнен розами. Они вернули мешок Раймонду и разрешили идти дальше в Сиену, где, как говорят, отрубленная голова Екатерины вновь материализовалась.

Голова Екатерины является одной из многих реликвий христианских святых, сохранившихся до наших дней. Список реликвий только в христианстве длинен и разнообразен. Он включает в себя руку Терезы Авильской, руку Марии Магдалины и Туринскую плащаницу, ткань, на которой, как говорят, отпечаталось лицо Иисуса и которая сохранила его изображение. Сообщается, что после смерти Клары Ассизской у ее тела пришлось выставить охрану, потому что последователи толпились у трупа, пытаясь заполучить частичку ее тела. Когда было обнаружено, что у трупа Антония Падуанского есть нетленные части — язык, челюсть, левая рука и кисть — они были отделены от остальной части трупа и заключены в отдельные реликварии. Для таких реликвий изготавливали специальные сосуды, богато украшенными узорами, которые символизируют хранящуюся в них часть тела. Гробницы, давно скрытые от глаз посторонних, были раскопаны и выставлены на обозрение, трупы в склепах сделали видимыми через смотровые окна на полу.

Хотя почитание реликвий в христианстве началось еще в III веке, распространение эта практика получила в позднем Средневековье. Современному секуляризованному взгляду это может показаться странным, но теории и практики, связанные с реликвиями, указывают на более общие вопросы, касающиеся нашего телесного и материального существования в качестве людей, как и пределов нашей способности полностью постичь эту материальность. Как отмечает историк Средневековья Кэролайн Уокер Байнум:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Преображенные статуи, чаши, облатки, одежды, мощи и даже курганы, к которым верующие совершали паломничество в XIV и XV веках, представляли собой и теоретическую и практическую проблему для религии, считавшей, что весь материальный мир создан Богом и, следовательно, был его проявлением... Вопросы о том, как ведет себя материя — как обычным, так и чудесным образом, — будучи в контакте с бесконечно могущественным и в конечном итоге непостижимым Богом, были ключевыми для набожности и теологии[199].

Святая материя, которую изучает Байнум, включает в себя «ожившие статуи, кровоточащие гостии, стены и образа, святую пыль или ткань, которые вызывали дальнейшие трансформации»[200] в дополнение к традиционным мощам (частям тела или костям святых), эффлювиальным реликвиям (вещество, которое чудесным образом выделялось или источалось из тел святых или из святых предметов), сакраменталиям (включая причащение), а также молитвенным образам, будь то карточки с молитвами или складни.

Согласно Байнум, «существует основополагающее понимание материи, лежащее в основе как средневековых практик, так и сложных ученых споров, касавшихся мощей, образов, сакраменталий и Dauerwunder [длящихся чудес — нем.]», Такие примеры святой материи, относятся как к теории, так и к практике; и действительно, во многих случаях, которые исследует Байнум, религиозные практики, касающиеся святой материи, предшествуют абстрактным теологическим дискуссиям по этому поводу.

Святая материя раскрывает домодерное понимание материальности, которое в определенном смысле представляется очень современным: «В отличие от склонности модерна проводить четкое различие между животными, растениями и минералами или между живым и неодушевленным, средневековые натурфилософы понимали материю как средоточие порождения и порчи»[201]. Следовательно, во всех спорах, касающихся святой материи, «основной способ описать материю... состоял в том, чтобы увидеть ее как органическую, плодородную и в некотором смысле живую»[202].

Материя нестабильна, непредсказуема, способна к порождению нового, амбивалентна — особенно когда выступает сырьем для наших собственных тел, часто подчиняющихся собственной оккультной логике, постепенно живя и постепенно умирая. Возможно, различные «чудеса», которые наполняют сверхъестественный ужас, являются в некотором смысле разновидностями святой материи. За исключением того, что мир сверхъестественных ужасов — это секуляризованный мир, в который никто не верит, по крайней мере пока не получит опытного «подтверждения». И все же вторжения парадоксальной материи происходят и в обычном повседневном мире: от живых мертвецов до нежити, от оборотничества до существ, которые не имеют имени, от целиком воскресших тел до отдельных их частей, от зловещих и одушевленных предметов до проклятых тайных книг, от атеистических изображений в «сплэттерах»[203] страстей Христовых до завораживающего всеохватного «космического ужаса». Материя ведет себя безразлично к самосознающим человеческим существам, которые она составляет и разлагает. Нечестивая материя...

Говоря о святой голове, жутковатым образом сохранившейся в своем готическом великолепии, Раймонд Капуанский отмечает: «Она начала создавать в своем уме тайную келью, которую поклялась никогда ни за что не покидать»[204].

Qualitas Occulta

Мы можем составить список, хотя и не полный (он всегда будет неполным). Это книга Азатота, книга Эйбона, Хтаат Аквадинген, Культ гулей, De Masticatione Mortuorum in Tumulis [«Мертвецы, которые питаются в своих могилах» — лат.], De Vermis Mysteriis [«Тайны червя» — лат.], Liber Ivonis [«Книга слоновой кости» — лат.], Откровения Глааки, Unaussprechlichen Kulten [«Безымянные культы» — нем.], Пнакотические манускрипты, манускрипт Зигзанд, фрагменты Гхарны, Поакотикские фрагменты и, конечно же, Некрономикон. Это лишь краткая подборка. Все это настоящие книги, все они существуют во взаимосвязанных произведениях таких авторов, как Уильям Хоуп Ходжсон, Роберт Чамберс, Г. Ф. Лавкрафт, Кларк Эштон Смит, Фрэнк Белкнэп Лонг, Роберт Э. Ховард, Август Дерлет, Брайан Ламли, Роберт Блох, Лин Картер, Рэмси Кэмпбелл, Т. Э. Д. Кляйн, Томас Лиготти и множества других.