Раненые звёзды - Сергей Котов

её увидели — ломанётся из системы на максимальном ускорении.

— Разумно, — кивнул Питер, — я бы точно так и сделал.

— Поглядим, — ответил Чжан, неопределённо махнув рукой.

Импульс был действительно довольно резким. Я бы мог удариться головой, или потянуть шею — если бы не специальная форма спинки, которая, очевидно, предусматривала и такие случаи.

— Они что, планируют нас посадить на этой штуковине? — изумленно проговорил Питер, глядя на стремительно приближающуюся серую, покрытую кратерами поверхность, — наша посудина для такого не предназначена!

— Не переживай, — ответил Чжан, — сближение с астероидами возможно. Тут даже есть причальные мачты, чтобы погасить инерцию сближения. Это сделано специально, наш проект изначально предназначался для поиска ценных ресурсов в поясе астероидов.

— Может, они еще и захотят, чтобы мы наружу вышли? — ворчливо заметил Питер.

И в этот момент ожил экран межпланетной связи.

Операторы снова не поскупились на передачу видеокартинки. С экрана на нас смотрел китайский генерал; его американский коллега, Катя, и некоторые другие чины, представляющие заинтересованные стороны, расположились чуть в отдалении, но в поле зрения.

— Приветствую, коллеги, — начал генерал, — в этот момент вы приступаете к финальному сближению, с последующим контактом с поверхностью спутника. По нашим данным, корабль функционален. Тщательно проанализировав опыт с челноком, в котором участвовал Алексей, мы сочли риск оправданным. Возможно, этот корабль — наш единственный шанс справиться с тем, что уничтожает наши аванпосты. Попробуйте проникнуть на борт. Мы предоставляем вам широкие полномочия по ведению переговоров. Узнайте, можем ли мы что-то предложить хозяевам этой штуки, ради чего они бы вступились за нас. И могут ли они в принципе помочь нам. Обещайте все, что угодно, любые ресурсы, которые есть в нашем распоряжении, если это обеспечит выживание нашего мира. Если не будет возможности связаться с нами для принятия решения — у вас есть право принимать такое решение самостоятельно. После посадки воспользуйтесь вакуумными скафандрами. Корабль остановится в секторе, где есть структуры, по мнению наших аналитиков, похожие на входную шлюзовую группу. Учитывая возможность крайне важных переговоров мы предлагаем всем участникам полёта присоединиться к десантной группе. Так, по крайней мере, будет представлено максимум заинтересованных сторон. Ждем доклада о результатах. Конец связи.

Изображение генерала исчезло.

А в следующую секунду нас ожидал сюрприз. Рябая поверхность спутника, зависшая прямо напротив рубки, вдруг вздрогнула, и отъехала в сторону. Наш корабль уже успел выпустить телескопические причальные лапы, которые должны были погасить инерцию, и теперь они исчезали во тьме, которая разверзлась в чреве Фобоса.

— Держитесь! — успел выкрикнуть я, и схватился за поручни кресла.

Как раз в тот момент, когда рубка вслед за опорами нырнула во тьму, включился свет. Мы вместе с кораблём оказались в огромном помещении, сплошь обшитом изнутри какими-то белыми листами. Никаких источников света — ламп или прожекторов — я не заметил. Похоже, светилась сама обшивка. Причем довольно ярко. Интересное техническое решение: в ангаре (а в том, что это были именно ангар, никаких сомнений не было) не было тени. Что делало любые работы максимально безопасными.

— За что держаться и зачем? — спокойно спросил Чжан.

Телескопические ноги нашего корабля уперлись в палубу, и плавно погасили инерцию. Мы впервые ощутили слабое тяготение Фобоса. Интересное и странное ощущение: тяжести почти не прибавилось, но вестибулярный аппарат уже реагировал, определяя понятия верха и низа.

— За поручни, — пояснил я, — а то можно неловко оттолкнуться, и удариться головой о потолок.

— Тут мягкие потолки, — заметил Питер, — но замечание дельное.

В этот момент створки, пропустившие нас внутрь, закрылись.

— Интересно, а обратно нас выпустят? — спросил Чжан.

— Так давай пойдем, и выясним это, — ответил американец, отстегиваясь.

Я ещё раз внимательно оглядел ангар. Потом перевёл взгляд на экран с показаниями приборов.

— Ребят, а это не просто ангар! — воскликнул я, — это — шлюз! Там уже есть воздух!

— Да ладно, — Питер заинтересованно поглядел на монитор, — и впрямь. Давление почти атмосферное. Так быстро! И кислорода двадцать процентов…

— Но выходить все равно следует в скафандре, — сказал Чжан, — как быстро накачали воздух — так же быстро могут и откачать. Да и биологическую опасность никто не отменял.

— Мы итак в их власти, — я пожал плечами, — не думаю, что мы чем-то рискуем, принимая предложение дышать их воздухом.

— Ты уверен, что это предложение? — спросил Питер, — меня волнует, почему нас никто не встречает…

— Возможно, сработали автоматы, когда мы приблизились, — предположил Чжан.

— Как на челноке, — добавил я, — ладно. В общем, скафандры надеть стоит. А дальше — по обстоятельствам.

Когда мы ступили на палубу, стало понятно, что ангар, мягко говоря, не был новым: некоторые панели едва заметно мерцали, многие были поцарапаны, виднелись даже трещины. На самой палубе, покрытой каким-то мягким черным материалом, виднелись многочисленные потёртости. По рисунку этих потёртостей я понял, что когда-то тут размещалось как минимум три аппарата. Вероятнее всего — спускаемых челнока, предназначенных для работы на планетах.

— Проверка связи. Прием! — сказал Питер, и постучал себя по шлему.

— Принимаю, — ответил я.

— Принимаю, — этом отозвался Чжан.

Вход долго искать не пришлось. Мы двинулись вдоль потёртостей, за годы службы сформировавших что-то вроде колеи, и оказались в тоннеле, квадратного сечения, высотой метра три. Метрах в десяти от ангара тоннель был перегорожен створками. Когда мы приблизились, створки разъехались в стороны. Под ногами ощущалась легкая вибрация. Внешние микрофоны донесли легкое поскрипывание.

— Похоже, нас приглашают, — констатировал Питер.

— Как будто итак не было понятно, — отозвался китаец.

Мы синхронно двинулись дальше. Передвигаться, кстати, быстро не получалось: чуть не рассчитаешь усилие — и макушкой шлема врежешься в потолок. А я совсем не был уверен, что он тут мягкий, как у нас на корабле.

Мы прошли створки, и они плавно закрылись за нами.

— Не нравится мне это, — сказал я, — как в ловушке.

— Мы и есть в ловушке, — спокойно констатировал Чжан, — а вот вырвемся ли мы отсюда — зависит от того, не переоценило ли наше руководство значимость будущих переговоров.

— Если тут будет с кем говорить, — заметил Питер, — пока что всё, что мы видим, не противоречит гипотезе об автоматах.

Словно специально для опровержения его слов из-за поворота тоннеля на нас вышла девушка. Красивая, блондинка, с пышными формами. В вечернем платье, с макияжем и даже при драгоценностях.

От неожиданности я забыл опустить ногу, которой примерялся к следующему полушагу-полупрыжку.

— Скафандры излишни, — сказала девушка, продолжая шагать в нашу сторону летящей походкой, — воздух стерилен, и безопасен по химическому составу для земных организмов.

Мы с Питером переглянулись. Чжан вместо ответа открыл визор шлема, и сделал глубокий вдох.

— Вопрос доверия, — пояснил он, обращаясь к нам, — скафандр