Настольная книга поджигателя - Алина Владимировна Кононова

взялись за руки.

Стигма кинула ещё пару пузырьков напоследок. Мы побежали, оставляя огонь за нашими спинами. Внизу толпа стояла у лестницы, не решаясь подняться наверх, туда, где прогремел выстрел, но все они расступились, пропуская нас. Мы выглядели великолепно – в противогазах, полностью закрывавших лицо, и пахнувшей гарью одежде. Никто не попытался задержать нас, никто не помешал выбежать из общежития и углубиться во дворы. Где-то вдалеке уже кричала пожарная сирена, а мы бежали. Как всегда, дальше от пожарных, дальше от тех, кто мог нас поймать, дальше от всех, кто не понимал нас.

Мы остановились, когда Пси решил, что это безопасно. Я выдохся, обожжённая рука болела. Пистолет Дзета я бросил ещё в общежитии, нам он, пожалуй, был не нужен.

Стигма сняла маску и рассмеялась.

– Мы сделали это! Мы показали этой твари, что нас нельзя недооценивать!

Мы с Пси тоже сняли противогазы. Я не смог сдержать довольной улыбки.

– Да уж, если он выживет, то запомнит нас на всю жизнь. И Тау тоже.

– И я, – за нашими спинами снова раздался голос Теты.

Я даже не удивился. Нельзя было ожидать, что всё вот так хорошо и просто закончится, с нами это просто не работало.

Мы обернулись резко, синхронно. Она, запыхавшаяся от долгого бега, стояла рядом. Только недостаточно близко. Мы трое, мы были вместе, а она… Скажем так, она больше не была в клубе.

И, кажется, Тета отлично это понимала.

– Вы не убили их? – спросила она. Из-за шрама мне всё ещё казалось, что она улыбается. Но это было не так.

– Мы не убийцы, – бросил Пси. – А теперь ты можешь уйти подальше?

– Вы уверены? – она сделала шаг вперёд. – Я могу пойти с вами. Мы ведь сможем снова поджигать всё вместе, как раньше, как будто Дзета не было, и всё будет нормально.

Я молчал. Я не знал, что ответить. К счастью, Стигма отлично знала. Она выдвинулась вперёд, будто закрывая нас грудью и связкой амулетов, и почти довольно протянула:

– А я могу тебя ударить. Мне сегодня уже пришлось бить Гамму, ты будешь следующей.

Тета отшатнулась, переводя взгляд на нас.

– Вы тоже? С тобой, Пси, всё и так ясно, а ты, Альф?

Я отвернулся.

Трудно было не думать о том, как она по первому слову Дзета пошла готовить машину, чтобы увезти нас в место убийства.

– И что… что мне теперь делать? – я никогда не слышал, чтобы Тета говорила так неуверенно. Её вопрос повис в воздухе. Стигма высокомерно усмехнулась.

– А мы знаем? Иди, подожги кого-нибудь. У тебя это хорошо получается.

Я решился снова посмотреть на Тету. Она ненадолго опустила глаза, будто решаясь, а потом полезла в карман уже грязных штанов.

– Знаете, – я заметил, что Пси ощутимо напрягся. – Вы уронили, когда бежали сюда.

Она вытянула руку, и на её ладони блеснул пузырёк с бирюзовой жидкостью.

Мы все отшатнулись. Зря, как же зря Стигма посоветовала е      й поджечь кого-то. Я совсем не хотел быть этим кем-то, я только свыкся с мыслью, что не умру в тот день. Правда, одного пузырька на нас всех вряд ли бы хватило, но всё же у нас в карманах их была целая куча, и если бы они сдетонировали…

Тета вытащила пробку и обвела нас взглядом.

– Ненавижу вас всех. Не хочу больше видеть, никогда, – это звучало куда более уверенно. И ещё зло и болезненно искренно.

А потом одним глотком она опустошила пузырёк.

Я подавился воздухом. Я догадывался, что Тета была не совсем нормальной, но не думал, что в такой степени. А она, закашлявшись, достала из кармана спички.

Я не мог пошевелиться. Мы все не могли пошевелиться.

Уверенно достав одну спичку из коробка, Тета с первого раза зажгла её. И поднесла ко рту.

– Твою ж… – вырвалось у Стигмы. А я смотрел на освещённые огнём зубы Теты, её шрам, на тени на её лице. Пламя неуверенно задрожало, перед тем как Тета кинула в рот спичку.

Пси потянул нас за руки.

Я благодарен ему за то, что не увидел этого. Стигма, думаю, тоже. Мы только слышали хрипы и нечеловеческие завывания позади. И шум, будто кто-то катался по земле и бился о неё руками.

Некоторое время мы шли молча. Я чувствовал ветер, который приятно холодил больную руку и старался ни о чём не думать. Особенно о том, как выглядело лицо Теты, освещённое той последней спичкой, и как она кашляла, выпив жидкость…

– И что теперь? – удивительно тихо заговорила первой Стигма. – Какие планы?

Пси пожал плечами.

– Нужно найти что-то для ожогов Альфа. И место, где мы можем переночевать.

– Снова прятаться, – сказал я.

– И поджигать. Прятаться и поджигать, – добавил Пси.

Это было важное уточнение.

Очень важное.

Это нельзя назвать концом истории, потому что ничего не заканчивается. Но и никак иначе назвать нельзя, потому что я остановлюсь на этом месте.

Не знаю, зачем, я всё это записал. Может, чтобы выговориться. Может, чтобы лучше запомнить. Может… всё, идеи кончились. Но я отлично знаю, что сделаю сейчас.

Я достану свой коробок спичек, один из тех, что спрятаны в карманах моей куртки. Найду место, где нет ветра, и сожгу эти страницы. Потому что Пси был прав – нельзя оставлять улик. Никогда и ни при каких обстоятельствах.

А потом всё продолжится. Мы будем прятаться, поджигать и находить в этом смысл жизни. Будем лечить ожоги друг друга, искать новые места для поджогов, воровать канистры с бензином и радоваться каждой ночи. И нам для счастья достаточно будет и этого.

Главное, чтобы был огонь.

КОНЕЦ