Сталин. Схватка у штурвала - Александр Бушков

1927 г., Ленинград, известные беспорядки во время празднования десятой годовщины Октября. Милиционеры задержали кого-то из троцкистов, но набежала со всех сторон группа его единомышленников и под прицелом револьверов заставила милицию «пленного» отпустить (в те времена практически каждый партиец совершенно законно таскал в кармане пистолет).

И таких примеров множество.

А ведь оппозиционеров подпирала армия! Единомышленники в немалых чинах!

Здесь и Яша Охотников: о том, как он, залезши на Мавзолей, грохнул Сталина кулаком по затылку, подробно писал В. Суворов. Здесь и Примаков, казак лихой: этот, недовольный тем, что на петлицах у него всего три генеральских ромба, сам себе присобачил на воротник четвертый и в таком виде ходил не перед девками красоваться, а в официальные учреждения визиты наносил, перед Сталиным щеголял.

Здесь и комбриг Шмидт, который прямо на съезде партии (хорошо хоть не в зале, а в коридоре) принародно ругал Сталина последними словами и, хватаясь за саблю, грозил «уши отрезать».

Кстати, описавший эту историю В. Суворов зря называет саблю Шмидта «воображаемой». По свидетельству старого приятеля Шмидта, невозвращенца Бармина, автора книги с многозначительным названием «Соколы Троцкого», сабля в тот момент у Шмидта висела на боку не воображаемая, а самая настоящая…

А вот что пишет об этом махновце тот же Бармин, учившийся с ним в Академии Генерального штаба.

«На вступительных экзаменах Шмидт был трогательно беспомощен… Прихрамывая, со своей огромной саблей на боку, он медленно подошёл к столу.

— Назовите годы правления Петра Второго, — попросили его.

— Не имею представления, — сухо ответил он.

— Назовите войны Екатерины Второй.

— Я их не знаю.

Генералы переглянулись между собой, и Мартынов повторил вопрос:

— Назовите нам годы правления Екатерины Великой и год ее смерти.

— Меня тогда не было на свете, и это меня не интересует.

…Это взорвало Мартынова:

— Господа, это недопустимо! Я отказываюсь экзаменовать далее этого кандидата.

Тут вмешался комиссар академии, и этот замечательный кавалерист был принят при условии, что он пообещает сдать экзамен позже, когда у него будет больше времени на изучение истории, что практически означало — никогда».

Понимаете? Вот такими были уничтоженные Сталиным «выдающиеся командиры»! Бармин пишет далее, что Шмидт «…проучился в академии два года, и это были годы упорных занятий». Но в это плохо верится. Человек с нулевым практически уровнем знаний (правда, лихо махавший шашкой в годы гражданской) за два года не достигнет особенных высот…

Вот так принимали в Академию Генштаба «выдающихся командиров»: комиссар кивнул благосклонно, и стал «академиком» совершеннейший невежда. Склонный к тому же решать проблемы совершенно гангстерскими методами: после окончания академии Шмидт служил в Минске, там кто-то из старших офицеров как-то оскорбил его жену, и Шмидт, «всадив пулю в живот обидчику, спустил его с лестницы. Обидчик выжил, и дело замяли».

Кто-нибудь всерьез верит, что эти ребятки собирались бороться со Сталиным цивилизованными, парламентскими методами?

А давайте-ка присмотримся поближе и к ним самим, и к тому, что они, не скрывая, говорили вслух и писали в своих манифестах…

2. Белые, пушистые, душевные…

Хорошо живется на белом свете В. А. Лисичкину, «действительному члену четырех российских и пяти международных академий наук, генерал-лейтенанту казачьих войск» и его соавтору и профессору Л. А. Шелепину. Легко им на этом свете живётся. Ах, как я завидую обладателям подобного по-детски незамутнённого взгляда на мир… Ведь именно эта парочка в своей очередной книге объясняет террор 1937 г. … «максимумом солнечной активности, который в среднем резко увеличивает возбуждение людей». Возьмите указанную в библиографии книгу, загляните на стр. 76: так и написано…

Не обладая столь фундаментальными познаниями касаемо солнечной активности, я стараюсь применять другие методы. И предлагать более простые объяснения. Ну например: если мы рассмотрим ангелов кротости, оппозиционеров, поближе, то придется согласиться, что с их белоснежными крылышками что-то определенно не в порядке…

Вот любимец партии Бухарин, он же Коля Балабол-кин. Мастер по любому вопросу болтать до посинения, менять точку зрения по десять раз на дню, интриговать и предавать, лить истерические слезы. Единственное его практическое достижение — умение затаскивать в постель юных красоточек. Как мужик, я его понимаю, но, воля ваша, для любимца партии что-то маловато.

А уж гуманизма-то! Из ушей хлещет…

Вот его высказывание о дочерях Николая II: «В своё время были немножко перестреляны, отжили за ненадобностью свой век».

Вот мнение о революции вообще: «В революции побеждает тот, кто другому череп проломит».

Именно он, как уже упоминалось, добился расстрела подсудимых по «шахтинскому делу». Именно он на VII Всесоюзном съезде Советов с пеной у рта протестовал против предложения Молотова предоставлять избирательное право всем без исключения гражданам (напомню, что существовала тогда масса категорий так называемых «лишенцев» — дворянских детей, кулацких и т. д. Лишение избирательных прав было не просто досадным ограничением — оно автоматически влекло за собой немало других ограничений, превращая человека в подобие парии).

«Что расстреляли собак — страшно рад». Это он уже из тюрьмы пишет Сталину о казни своих старых партийных товарищей Зиновьева с Каменевым. Самое жуткое — у меня осталось впечатление, что он в данный момент не кривит душой, не пытается к Сталину подлизаться, а действительно так думает. Поскольку в этом весь Бухарин: сегодня он думает так, а завтра — совершенно иначе, сегодня он пропагандирует одно, а завтра — совершенно другое. Чего он хочет, он сам толком не знает. Одно остается неизменным: расстреливать, расстреливать и еще раз расстреливать! Всех, кто ему не по нраву или мешает на бухаринский лад строить светлое будущее. Самый страшный вид садиста — человек, который самолично никого в жизни не убил и даже не ударил, но ради торжества своих идей готов без малейших угрызений совести лицезреть виселицы от горизонта до горизонта…

«Коба! Все мои мечты последнего времени шли только к тому, чтобы прилепиться к руководству, к тебе, в частности. Чтобы можно было работать в полную силу, целиком подчиняясь твоему совету, указаниям, требованиям. Я видел, как дух Ильича почиет на тебе».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});