Неуловимая невеста - Валери Кинг

Тогда где же ее жених? Обернувшись и оглядев улицу, она не нашла никого, кто подходил бы к описанию его светлости.

Внезапно она поняла, что произошло что-то ужасное, хотя еще не совсем догадалась, что же именно произошло. Она все еще была убеждена, что мистер Фитцпейн не обманул ее, когда сказал, что этот человек – не лорд Карлтон. Возможно, оттого, что он открыто встретил ее взгляд, она даже на расстоянии смогла разглядеть, что его глаза были чистого, очень красивого голубого цвета. Судя по тому, как ей описывали внешность лорда Карлтона, его глаза казались иногда светло-коричневыми, иногда серыми, но никогда – голубыми. С другой стороны, о глазах мистера Фитцпейна говорили, что они у него голубые. Голубые глаза.

По правде говоря, этот человек, стоявший перед ней, куда больше подходил к описанию ее дорогого Эдварда, чем сам Эдвард. Как это все странно! Он был довольно высокий и худощавый, и у него были голубые глаза.

Кто он и почему целовал маму?

Она была уверена, что именно он – ключ к разгадке постоянно возникавшего у нее ощущения, что все не так, как должно быть.

Леди Редмир звала Джилли к себе в карету, но она, как будто не замечая ее слез и призывов, твердо решив наконец раскрыть эту тайну, подошла к незнакомцу и протянула ему руку.

– Прошу простить мою дерзость, – сказала она тихо. – Но поскольку вы, кажется, немного знакомы с моими родителями, я думаю, что не нарушу приличий, если представлюсь. Я Джулиан Редмир.

– Да, я догадался, – он взял ее руку и вежливо склонился над ней.

Как хорошо он двигается, подумала Джилли, какие у него приятные манеры. Маме он, видимо, этим и понравился, он так отличается от папы.

Он продолжал:

– Я узнал бы вас повсюду, благодаря вашему сходству с матушкой. Боюсь, что причиню вам боль, но не имею желания продолжать эту бессовестную игру, начавшуюся в Йорке и разыгрываемую все эти дни моим другом, совершившим огромную ошибку. Понимаю ваше смущение: вы все еще пребываете в страшном заблуждении. Мы, то есть ваша матушка, капитан Бек и я, пытались разыскать вас в дороге, остановить ваш гибельный побег, но каким-то образом обогнали вас. Я… – выражение настоящей муки появилось на его лице, и он продолжил, понизив голос: – я – Эдвард Фитцпейн. Человек, с которым вы бежали, если только он не оказался достаточно мудрым, попросив у вас прощения и открыв правду, – ваш жених, лорд Карлтон.

Позади себя Джулиан слышала аханье, вздохи и восклицания леди Кэттерик, миссис Уэнби и миссис Балмер – гнусавые, щебечущие и громыхающие. Как будто на плечах сидят сороки. У нее было сильное желание поднять руку и согнать их.

Она смотрела на него изумленно. Правильно ли она поняла этого человека? Наверное, нет!

– Вы не можете быть Эдвардом Фитцпейном, – сказала она, качая головой и слабо улыбаясь. – То есть, я полагаю, вы могли бы им быть, но это бы не имело никакого смысла, понимаете? Видите ли, я люблю Эдварда, а вы – не он.

Она обернулась и увидела, что человек, которого она любит – или думает, что любит, – стоит на пороге гостиницы, и лицо его мрачно, как туча.

– Джилли, подойди ко мне, – снова позвала дочь леди Редмир.

Джулиан посмотрела на мать, которая поднялась со своего места и стояла в маленьком дверном проеме кареты. Она делала ей знаки, приглашая подойти, но ноги Джилли точно приросли к земле.

– Он поступил с вами более чем жестоко, – пробормотал Фитцпейн. Он протянул руку, словно желая поддержать ее, но Джилли отпрянула от него и заставила его остановиться коротким протестующим жестом.

– Прошу, оставьте меня, – прошептала она. – Я должна подумать.

Она слышала, как человек, которого она любит, назвал ее по имени сначала резко, потом нежнее. Тон был ей знаком, голос стал бесконечно дорогим после долгих миль путешествия на юг. Он подошел к ней все с тем же мрачным, подавленным выражением лица.

Он хотел дотронуться до нее, взять ее за руку. Он сказал, что она должна пойти с ним в гостиницу, что им многое нужно обсудить – разве она не помнит, ведь он собирался ей что-то сказать, – и не пройдет ли она с ним в гостиную «Павлина»?

Но Джилли была как во сне, она вырвала руку и отшатнулась от него, словно его прикосновение могло обжечь ее.

– Вы… Карлтон? – вымолвила она наконец. Правда начала наконец выкристаллизовываться в ее сознании. Она не могла ясно видеть его лицо. Глаза туманило и жгло слезами.

Он сокрушенно кивнул.

– Вы… Карлтон, – повторила она, словно подтверждая эту истину. – Мой… нареченный. Человек, который жаловался на необходимость жениться на мне на всем пути от Айлингтона до Йорка. Почему… Почему вы сделали это?.. Я люблю вас, – она остановилась и вскрикнула: – Нет, это не совсем так, не правда ли? Я ведь люблю Эдварда. – Она порывисто указала на Фитцпейна и рассмеялась смехом, который даже ей самой показался истерическим.

– Джулиан, пожалуйста, – взмолился он. – Я совершил страшную ошибку.

– А как же Париж? – продолжала она. – Зачем вы сказали мне, что нам нужно ехать в Париж, потому что иначе Карлтон принудит меня выйти за него? Что за дьявольскую игру вы затеяли? Я… я могу только предполагать, насколько мерзкие планы вынашивали вы в вашем черном сердце. Вы позволили мне называть вас Эдвардом! Вы позволили мне целовать вас, как глупой девчонке. Да, я такая и есть. Эдвард – не ваше имя! Кто вы? Нет, молчите. Я знаю, кто вы – повеса и развратник, а я была такой дурой… – Ее голос прервался от рыданий. – Кроме того, у вас серые глаза. Любой глупец мог разглядеть, что у вас серые глаза, а ничуть не голубые.

С этими словами она бросилась к карете матери, быстро миновала ступеньки и упала леди Редмир на грудь, содрогаясь от рыданий.

Фитцпейн закрыл за ней дверцу, и хотя Джулиан слышала, что Карлтон протестует и зовет ее, видимо, Фитцпейн преграждал ему путь. Она слышала, как Карлтон велел изумленному ездовому ехать в гостиницу «Ангел», что по соседству, и сменить там лошадей.

* * *

Лорд Карлтон стоял рядом со своим другом, глядя, как его жизнь и счастье исчезают в пыльном движении одного из самых людных городов Англии, и впервые в жизни по-настоящему понимал, что такое отчаяние.

– Как мне вернуть ее? – спросил он.

– Не имею представления, – ответил Эдвард. – Одно скажу: я должен был остановить тебя в Редмире.

Повисло долгое тяжелое молчание. Потом Карлтон взглянул на него и увидел, что предположение Шарлотты было верным. Лорду Редмиру не удалось побить Эдварда.

– Ну, скажи мне, – Карлтон даже внимания не обратил на трех почтенных леди, со сладострастным любопытством наблюдавших за двумя джентльменами, – с чего это лорд Редмир счел необходимым прилюдно на тебя наброситься?