Крестовый поход в лабиринт - Валентина Андреева

Проклятья Великого Магистра начали сбываться уже через месяц после казни. Первым в порядке очередности умер папа Климент, от банальной дизентерии. Дорогостоящее лекарство не помогло… Вернее, помогло ускорить конец, ибо лечили папу толчеными изумрудами. За Климентом Пятым в страшных муках преставился Гийом де Ногарэ, затем наступила очередь короля. Последняя в его жизни охота окончилась неудачным падением с лошади и, разумеется, смертью. После небольшой передышки смерть снова взяла реванш – один за одним умирали наследники Филиппа Красивого, вплоть до этого самого тринадцатого колена. Сама Франция более чем на сто лет погрузилась в пучину кровавых войн. Народ, как известно, всегда и во всех случаях виноват. Хотя бы в том, что позволяет задурить себе голову. Спустя пятьсот лет после казни, история поставила точку на взаиморасчетах Великого магистра со своим бывшим главным врагом. Парижские революционеры казнили последнего отпрыска королевской династии – Людовика Шестнадцатого, заключенного до момента казни в тот же самый замок Тампль, где в свое время мучился Жак де Моле со товарищи…

Я смолкла, не зная, о чем еще рассказывать дальше. И так вышла за пределы Дрюона. Господин Ковач посматривал на меня уже без интереса, но с явным уважением.

– Ну и каково же ваше мнение по поводу точности реализации проклятий Великого магистра?

– Но я же не эксперт, а обыкновенная любопытная дилетантка. Налицо мистическое развитие событий, но нельзя исключать и рукотворность некоторых моментов. Среди тамплиеров были классные специалисты, истинные мастера своего дела, всех ведь уничтожить невозможно. Кроме того, у тамплиеров всегда хватало тайных сторонников. Кто-нибудь из них вполне мог отправить на тот свет проклятую троицу злейших врагов Великого магистра. Да и наследников короля. Причем без всякой показухи, как говорится, тихо, без шума и пыли. Вот что касается Парижской революции и казни Людовика Шестнадцатого, то тут уж извините… и шума, и пыли хватало. Кажется, он был сам виноват.

– «О времена, о нравы!» – пафосно продекламировала Наташка. – Впрочем, ложными обвинениями и доносами история во все времена славилась. А нравы с каждым годом все хуже и хуже. Раньше в основном уничтожали друг друга за веру, сгребая по ходу дела в свои руки все награбленное, чтобы зря не пропало. В наши дни за что только не уничтожают! Даже за то, что не уступил дорожную полосу. Быстрый самосуд и никакого тебе сбора доказательств, что в процессе следования по трассе обидчик поклонялся голове Бахуса.

– Бафомета, вы хотели сказать, – живо откликнулся Альбрехт. Наташка собралась возразить, но я успела сделать ей «страшные глаза». С душеприказчиком устанавливались доверительные отношения, обрывать тоненькие ниточки доверия не следовало.

– Увы, инквизиторы отказались принимать на веру свидетельские показания о том, что голова Бафомета не что иное, как воплощение изображения лика Христа, отпечатавшегося на Туринской плащанице, либо скульптурное изображение усеченной головы Иоанна Крестителя. Зато сочинили собственную жуткую историю идола… Я вас не задерживаю? – любезно поинтересовался Альбрехт, усаживаясь поудобнее.

– Ну что вы!.. Нисколько. Нам торопиться некуда. – Наташка позволила себе одну из самых своих обаятельных улыбок во весь рот. – Я, можно сказать, временно на свободе, а Ирине вообще бежать некуда, она на своем месте. И к ужасам за последнее время мы с ней уже попривыкли.

Мне очень хотелось поскорее перевести разговор на интересующую меня тему, осторожно сославшись на занятость: в дверь без конца заглядывали сотрудники, пытаясь завязать разговор с помощью красноречивых жестов. На счастье, инквизиторская легенда оказалась короткой. В какой-то момент я невольно заподозрила, что потомки французских инквизиторов перебрались на ПМЖ в Россию, осев в следственном аппарате НКВД. В основу обвинения ложились совершенно бредовые сведения.

Инквизиторская история начиналась красиво: «Жил на свете рыцарь бедный, молчаливый и простой…» Тамплиер, разумеется. Не будучи монахом Ордена, он влюбился в прекрасную и богатую даму. А она взяла и безвременно скончалась. С этого момента романтизм исчезает. Окончательно свихнувшись от горя и нереализованной возможности обладать любимой, рыцарь пошел на беспрецедентный поступок. Ночью проник в склеп, открыл могилу и, утолив свой телесный голод с покойницей, на пару минут успокоился. В наше время это преступление подходит под термин «некрофилия». Покинуть склеп с последним «прости» рыцарю не удалось, ибо из мрака прозвучал сатанинский голос, приказавший ему вернуться на место грехопадения ровно через девять месяцев. Ослушаться он не посмел. Явившись в предписанный ему срок, обнаружил в могиле голову Бафомета. До конца своей жизни рыцарь был в буквальном смысле к ней привязан – постоянно носил с собой. Надо отдать должное, эта голова не раз спасала ему жизнь, а после смерти рыцаря она якобы перешла во владение Ордена тамплиеров.

Совершенно неожиданно господин Ковач вскочил и принялся извиняться, ссылаясь на цейтнот. У него назначена встреча, на которую он рискует опоздать. И очень коротко подвел итог нашей интересной беседы:

– Ирина, вы требовали повествования личной легенды семьи Суарес. Прошу запомнить: я вам ее не рассказывал, поскольку история испанской ветви Ордена тамплиеров не есть тайна за семью печатями. Собственно говоря, вы уже сделали свои выводы, я их слышал, но подтверждать либо опровергать не собираюсь. Заметьте, делясь своими знаниями, я не выдвигал вам никаких предварительных условий. Но одна просьба, постфактум так сказать, у меня все-таки имеется: пожалуйста, удержитесь от обсуждения темы тамплиеров с кем бы то ни было, в первую очередь, в следственных органах. И вообще, и в связи со смертью Светланы Владимировны. Этим вы сотворите доброе дело. Да, на днях я опять улетаю в командировку, поэтому связи со мной искать не стоит. И… не такой уж я монстр!

Слов прощания господин Ковач от нас не услышал. Выкатился за дверь, как на роликах. Эти самые слова пришлись совсем некстати, поскольку дверь за ним закрыться не успела – вломился Максим Максимович.

– Ефимова, ты зарываешься! Если я тебе заявлю «всего хорошего»…

– …то ничего хорошего из этого не выйдет. Для фирмы, – закончила за меня Наташка. – Максим Максимович, желаю вам и вашему, ну о-о-очень многочисленному окружению железного здоровья, поскольку я вчера ушла с работы и принимать дальнейшее участие в решении ваших общесемейных сердечных проблем не буду. Вот, уговариваю Ефимову помахать ручкой всему вашему коллективу. Слишком много у нее накопилось личных проблем.

– Я так понял, одна из них – мужской выставочный образец, сейчас отпала, – заявил Макс, засунув руки в карманы и покачиваясь с мысков на пятки. – Ефимова, только не говори, что заразилась от меня. И не переживай. Поверь профессионалу, вместе с этой проблемой ушли многие другие. Такие мужики для семьи не годятся, лучше уж держись за своего мужа. И не мешало бы тебе включить телефоны в рабочий режим. Наталья, будешь вести подстрекательскую агитацию, пойду на прямой шантаж. Сообщу мужу гражданки Ефимовой о том, что моя невидимая седина в невидимой бороде рикошетом саданула ей в ребро.

– Адамово, опять же… – только и успела вымолвить Наташка.

7

Остаток рабочего дня прошел относительно спокойно. Умудренная опытом подруга, захватившая из дома ограниченное количество дензнаков, укатила по магазинам. В наших общих интересах – на носу была очередная пятница и поездка на дачу. Судьба благосклонно подкинула мужьям спецзадания: Димке внеочередное дежурство, Борису выгодную халтурку. Ждать компанейской милости от детей не приходилось. Наташкиному сыну, находившемуся в длительной командировке в Дании, было не по пути с работы на дачу, а молодые побеги нашего с Димкой генеалогического древа имели собственные важные дела. До прибытия Дмитрия Николаевича и Бориса Ивановича на садовые участки следовало решить задачу с прятками Ромика – составную часть общей головоломки.

Больше всего меня волновал вопрос, стоит ли чинить препятствия сеньоре де Суарес в своевременном отлете домой в Испанию. И не потому, что поиски женщины в Москве своими силами сродни поискам ветра в поле. Можно было бы попытаться узнать название гостиницы в приемном отделении больницы. Если Тамара назвала ее правильно. А следствие вообще быстро решит вопрос с определением места регистрации иностранки. Но для этого придется сообщить им всю правду, тогда как уверенности в правильности этого действия нет. Вдруг оно неминуемо приведет к нежелательным последствиям? С другой стороны, если сеньора Тамара постарается обойтись без нашей помощи, может до Испании и не долететь. Остается надеяться, что мое предостережение будет воспринято ею всерьез, она свяжется с нами. А если нет? Я упорно пыталась заставить себя пожалеть Тамару Владимировну. В общем-то перед ней довольно трудная задача – выбрать из двух зол меньшее…