Очарован наповал - Элисон Кокран

самолете. Дважды.

— Забавный факт…

— Ставлю десять баксов на то, что забавой этот факт и не пахнет, — перебивает Париса, ведь поездку она продлила из тайного желания постебаться над Чарли на другом континенте.

— Забавный факт, — громче продолжает Чарли, — заключается в том, что у ЮАР три столицы, Кейптаун — одна из них.

— Вот, я же говорила. Где мои десять баксов?

— Никто против тебя не ставил, — огрызается Джулс. — Никто не ждал, что факт будет забавным.

Ничто лучше двадцатичасового перелета не превращает всю команду «Долго и счастливо» в стаю ворчливых зомби, подначивающих друг друга из-за условий поездки и пререкающихся из-за разрешений и других въездных документов. Чарли по-настоящему волнует лишь один ворчливый зомби, хотя тот тихо стоит рядом с ним в очереди, ссутулившись так, будто несет невероятно тяжелую ношу.

А ведь это не так. Большую спортивную сумку Дева Чарли несет с тех пор, как они сошли с самолета. Чарли хотелось бы нести и Дева, хотелось бы взять его на руки. Но прямо впереди Скайлар, сразу сзади — Райан. Куда ни глянь, везде напоминания о причинах того, почему ему нельзя спрятать Дева от жизненных невзгод в объятиях. Так что Чарли говорит:

— Еще один забавный факт: вы в курсе, что, когда Столовую гору накрывают облака, местные называют это явление «скатертью»?

Дев поворачивается к нему и закатывает глаза. Чарли согласен и на это: хоть какая-то реакция.

Вопреки всем обещаниям Дева скоро прийти в форму и заверениям, что у него все в порядке, последние несколько дней в Мюнхене прошли сложно. Восстановление получилось, скорее, рекуррентным, чем линейным — два шага вперед, затем кататонический откат назад. Долгие периоды молчания, вспышки раздражительности, небольшие приступы слезливости. Но когда Чарли спрашивал, что ему нужно, Дев в основном отвечал, даже если нуждался он только в том, чтобы его оставили в покое.

Чарли понимает, что панацеи от депрессии нет, равно как и от тревожности, но все равно хочет облегчить состояние Дева. Хочет показать, чего тот достоин. Именно поэтому, желая подбодрить Дева, Чарли решился на нечто безрассудное. Нечто, запланированное на конец недели. Ради помощи с подготовкой этого нечто Париса и прилетела в Кейптаун. Ведь забавными фактами желаемого явно не добьешься.

Организаторы шоу забронировали целые апартаменты на верхнем этаже отеля в Гринпойте[9], выделив Чарли, Деву и Джулс по комнате. Раз Парисе следовало улететь домой после Мюнхена, ей пришлось просить у администратора съемочной группы разрешения ночевать на диване, пообещав сохранить все в безупречном порядке до следующего утра, когда состоятся съемки высказываний Чарли.

— Я на диване спать не буду, — заявляет Париса, едва они остаются вчетвером. Она ставит сумки в первую из комнат, а Джулс занимает вторую, спровоцировав неловкую суету Чарли и Дева, притворяющихся, что в самой большой из комнат им вдвоем будет неудобно. По крайней мере, притворяется Чарли.

— Здесь большая двуспальная кровать, — заявляет Джулс, подбоченившись. — Ничего, поместитесь. Если вшей боитесь — постройте подушечный барьер в центре кровати, — предлагает она и захлопывает дверь перед их носами.

В ответ на откровение о том, что следующую неделю им предстоит спать на одной кровати, Дев просто бросает сумку на пол и ничком падает на постель.

— А обувь снять?! — сварливо вопрошает Чарли.

Дев вздыхает и скидывает грязные кеды на пол. Чарли ставит чемодан на подставку, развешивает рубашки, потом слаксы, потом…

— Нельзя с раскладыванием до завтра подождать? — спрашивает Дев, опустив голову на гору подушек.

— Таким образом одежда и мнется.

Еще Чарли тянет время, ну, может, самую малость.

— В таких случаях утюги и используются.

— Не верю, что ты хоть раз в жизни пользовался утюгом.

Закончив раскладывать рубашки по ящикам шкафа, Чарли отправляется в ванную справить свой ежевечерний ритуал.

Тридцать минут спустя, когда Чарли выходит из ванной, Дев так и лежит на нерасправленной кровати в шортах цвета хаки и роется в телефоне.

— Ты что, не переоденешься перед сном?

Дев поворачивает к нему глаза, полуприкрытые тяжелыми веками.

— Может, подойдешь ко мне и поможешь?

Скрестив руки на груди, Чарли прислоняется к двери ванной.

— Ты болтаешь ерунду.

— Можешь обещать мне кое-что? — Дев прищуривается. — Обещай, что впредь будешь краснеть именно так.

Чарли чувствует, как от шеи по лицу растекается жгучий румянец.

— Думаю, это я вполне могу тебе обещать.

— Отлично. А теперь как насчет того, чтобы лечь в постель?

Чарли хочется залезть в постель к Деву, но он словно не в состоянии отлепиться от двери. В одной постели они не спали после той ночи в Мюнхене, не целовались с Нового Орлеана и ни разу не поговорили о случившемся. Они снова ведут себя так, будто ничего не было. А Дев… Дев по-прежнему такой отстраненный. Чарли толком не понимает, что ему разрешено. Если он залезет к Деву в постель, ему всего захочется.

Дев изучает его не слишком небрежную позу.

— Что ты там делаешь?

— Просто смотрю.

— На что смотришь?

— На тебя, — отвечает Чарли, и Дев нервно, костяшками пальцев, поднимает очки на переносицу. Чарли рад, что ему по силам заставить Дева нервничать. — Мне нравится на тебя смотреть.

Дев сглатывает, его лицо вдруг становится серьезным.

— Не надо говорить мне такое.

— Почему это?

— Потому что после таких слов мне трудно не распускать руки.

— А это мысль. — Чарли улыбается. Он медленно движется к кровати — к их кровати, к кровати, на которой следующую неделю им предстоит спать вместе. Чарли нервничает так же сильно, как, судя по виду, Дев. Чарли нервничает из-за поцелуев, из-за того, что они не говорят о поцелуях; из-за того, что не признают, что эти поцелуи значат. Чарли нервничает из-за истинной сути случившегося; из-за того, что так не должно было случиться; из-за того, как сильно он хочет, чтобы такое случилось снова.

Дев встречает его у края кровати.

— Ты штопоришь, — шепчет Дев, очерчивая пальцами изгиб насупленной брови Чарли. Дев целует в точку, где брови у Чарли сходятся. — Скажи, что тебе нужно.

Чарли нужно поцеловать Дева, и он целует. Когда Дев целует его в ответ, штопор раскручивается. Язык Дева скользит по нижней губе Чарли, и, когда Чарли раскрывается ему навстречу, все сдвигается вокруг неподвижного ориентира их слияния. Руки Дева у него в волосах, руки Дева у него на футболке, язык Дева, зубы Дева, падение вместе на кровать, прекрасная асимметрия их тел. Движения быстрые. Слишком быстрые.

Чарли скатывается с Дева, чтобы отдышаться. Дев недовольно дуется в ответ.

— Я тут подумал… — пыхтит Чарли.

— Не думай. — Дев тычет его в ребра.

— Я тут подумал… знаешь, чем мы давненько не занимались? Свиданий не устраивали. При таком раскладе у меня