Поезд на третьем пути - Дон-Аминадо

Разошлись поздно. Высоко в небе вспыхнула и погасла падучая звезда. От ржаного поля потянуло ночной свежестью.

Август был на исходе.

Через несколько дней Вандейское сидение кончилось.

Пора возвращаться "домой", в Париж, с новым сувениром в продавленном чемодане, - фотографическим снимком чемпионата борьбы, перечёркнутым надписью:

"Вы жертвою пали в борьбе роковой... падайте дальше! Дорогому такому-то его счастливый соперник. Иван Дуголомов".

***

В октябре 1920-го года вышел первый номер двухнедельного журнала для детей.

Назывался он "Зеленая палочка".

Обложку, в четыре краски, как было задумано летом, сделал Ре-Ми. На первой странице, - чтобы объяснить, почему именно так назвали журнал, - был воспроизведен отрывок из детских воспоминаний Льва Николаевича Толстого.

"О том, как старший брат его Николенька, объявил, что у него есть тайна, посредством которой, когда она откроется, все люди сделаются счастливыми и все будут любить друг друга.

Тайна эта, - говорил нам брат Николенька, написана на зелёной палочке, и палочка эта зарыта у дороги, на краю оврага, в яснополянском парке".

Единая задача "Зелёной палочки", стало быть, одна для всех:

- Всем вместе искать простую и важную тайну, посредством которой можно сделать всех людей на свете счастливыми".

Новая затея была встречена весьма сочувственно, и благодаря стараниям О. С. Бернштейна, московского адвоката и знаменитого шахматиста, средства для издания с величайшей готовностью отвалил некто Р., по образованию доктор философии, по склонностям игрок в теннис, по профессии зернопромышленник, по щучьему велению меценат.

Общество издательского дела называлось "Север", главным акционером является сам мистер Р., который поставил одно условие:

- Никакого публичного оказательства, никакой рекламы...

Таким людям надо при жизни памятник ставить - восторженно заявил А. В. Руманов, принимавший участие в предварительных совещаниях, заседаниях, переговорах.

Эмигрантская ли судьба, судьба ли просто, распорядилась по-своему.

Через несколько лет, когда бывший зернопромышленник от сердечного припадка скоропостижно скончался, денег не было не только на памятник, но и на скромное погребение.

На похороны пришлось собирать среди добровольных давальцев.

***

Первый номер решено было подать в порядке ударном.

- Стихи Бунина. Рассказ Куприна. Сказка Алексея Толстого. Обращение к детям кн. Г. Е. Львова. Иллюстрации Судейкина. Рисунки Ре-Ми. Поэма Саши Чёрного. Колыбельная песня Нат. Крандиевской. Постоянный отдел "Крепко помни о России". Еще один постоянный отдел "Произведения молодых авторов", где дочь поэта Мирра Бальмонт, 13 лет от роду, писала с величайшей и многообещающий простотой:

Связку белых венчальных цветов

Я искал для невесты моей.

Но нашел я лишь чёрный тюльпан,

Не нашел я цветка ей белей...

После этого "чёрного тюльпана" редакция стала смотреть в оба, и уже никакие просьбы и ходатайства отцов и матерей не могли поколебать принятого за правило решения.

Были, конечно, и неизбежные конкурсы - географические, исторические, литературные.

- Укажите самое короткое название реки в России.

- Самое длинное.

- В каком году произошло покорение Казани?

- Когда родился Сергей Тимофеевич Аксаков?

Очень скоро выяснилось, что на вопросы отвечали дети, но подсказывали им родители.

С этим тоже пришлось бороться, ибо бескорыстная задача развивать детскую любознательность стала сводиться к непосильному удовлетворению корысти взрослых.

Ибо за правильное, быстрое разрешение конкурса полагалась премия.

Родителей и опекунов развелась тьма-тьмущая, а детский журнал был один-одинёшенек.

И никаких зёрен зернопромышленника на все эти премии хватить не могло.

Пришлось и в этом смысле навести порядок.

Несмотря, однако, на все эти и многие другие, более серьезные и труднее преодолимые препятствия и закорючки, журнал становился на ноги, не увлекаясь ни дружбой, ни родством, ниже ожиданием выгод.

С каждым новым выпуском количество подписчиков и читателей возрастало, и требования на "Зеленую палочку" приходили из Англии, из Америки, из Бессарабии, из Латвии, из Финляндии, из Югославии, из Эстонии.

В смысле приобретения литературного материала дирекция, как говорил Балиев, не останавливалась ни перед какими растратами.

Ал. Толстой брал авансы, как взрослый, но слово своё сдержал, и дал большую повесть "Детство Никиты", с продолжением в каждом номере.

Большим успехом пользовались "Приключения Коли Шишмарёва", которые аккуратно доставлял Александр Яблоновский.

Вперемежку печатались рассказы кн. В. В. Барятинского, Бориса Лазаревского, еще неопороченного в те времена Ивана Наживина, стихи К. Бальмонта, Мих. Струве, Сергея Кречетова и даже Игоря Северянина.

Воспоминания и рисунки Георгия Лукомского, посвященные исчезавшему быту старой России, научные очерки Николая Рубакина, и "Остров сокровищ" Стивенсона в блестящем переводе Койранского дополняли литературный инвентарь детского журнала.

Попытка привлечь европейские имена ограничилась поездкой в Juvisy к самому Камиллу Фламмариону.

В качестве очередной секретарши была мобилизована та самая Вишенка со вздёрнутым носиком, о которой шла речь в Олонецких песках.

Написали адски вежливое письмо, приложили - для убедительности - номер "Зеленой палочки" с портретом Льва Толстого, и получили весьма любезное приглашение приехать в назначенный день и час.

Приняла нас супруга великого человека и попросила подождать:

- Сейчас Maitre, к сожалению, занят, у него очень важный спиритический сеанс... Maitre вызвал дух Птоломея, и с минуты на минуту ждут, что дух будет реагировать...

Редакция и глазом не моргнула. Но какой-то комок в горле всё-таки застрял.

Сколько мы так сидели на увитой плющём террасе, сейчас не вспомнить. Но, очевидно, долго.

Наконец, послышался какой-то шум, движенье стульев, шарканье ног, и в дверях показались какие-то старо-древние, безжалостно накрашенные дамы, в шляпках с птичками; пожилые, и почему-то все худощавые, мужчины в высоких, упиравшихся в подбородок воротничках и в черных послеобеденных рединготах; и, замыкая шествие, сам хозяин, живой Камилл Фламмарион.

Все остальное произошло молниеносно быстро.

Оказалось, что сеанс не кончен, и что это только перерыв.

Как реагировал дух Птоломея Александрийского, мы так и не узнали, но перерывом надо было воспользоваться, немедленно, не теряя ни одной минуты.

Борода у Фламмариона была седая и почтенная, шевелюра белая, как лунь, пышная и взволнованная, глаза водянистые, выцветшие, когда-то в первом воплощении, голубые, и выражение их было странное, неуловимое, скорее отсутствующее и равнодушное.

У вас глаза морского цвета,

У вас неверные глаза...

Но переводить стихи Бальмонта на французский язык мы не стали.

И сразу приступили к делу.

Вишенка выучила шпаргалку наизусть, и бойко объяснила "наши цели и задачи", и то, с каким нетерпением ждут читатели "Зеленой палочки" подробного описания, как живёт и работает великий астроном.

Астроном, это было совершенно очевидно, всё мимо ушей пропустил, но с Вишенки глаз не спускал, и только фыркал, как старый морж.

Жестом пригласил следовать за ним, и по крутой, узкой, и всё время вьющейся зигзагами лесенке повёл на самый верх, на вышку, в обсерваторию.

Тыкал нас по очереди в подзорную трубу, объяснял, что Кассиопеи еще не видно, но спутников ее, если смотреть внимательно, можно различить.

Вишенка так старалась, что вымазала губной помадой все медное отверстие трубы, и со слезами на глазах уверяла, что ясно видела всех спутников.

Продолжалось это интермеццо несколько минут, после чего старик ни на один из наших вопросов, столь тщательно обдуманных и заранее приготовленных, ни звука не ответил, но фотографию свою дал и надписал:

"Aux lecteurs de la Selenaga Palotschka. Ad veritatem per scientiam. Camille Flammarion. Observatoire de Juvisy".* [* Читателям "Зелёной палочки". К правде через науку. Камилл Фламмарион.]

***

Рассказать маленьким читателям, как всё это было в действительности, являлось задачей поистине непосильной.

Пришлось прибегнуть к старой, классической формуле, которая называется:

- В обработке для детей и юношества.

Делать было нечего, обработали детей, как могли, и очередной номер журнала вышел с портретом Фламмариона, с автографом, с объяснительной заметкой, лживой, как дух Птоломея из Александрии.

Просуществовала "Зелёная палочка" год и, за отсутствием средств, закрылась.

Похоронных объявлений, на которых строится всякое печатное дело "в этом мире борьбы и наживы", в детский журнал никто разумеется не давал.

Эпидемия авансов тоже в немалой мере истощила кассу.

Кроме того, большие суммы были истрачены почтенным обществом "издательского дела" на целый ряд выпущенных "Севером" книг: