Самый вкусный пирог в мире (СИ) - Петровичева Лариса

Я сделала несколько вдохов и выдохов. Мне стало легче – то, что меня наполняло, теперь было не диким животным, которое вряд ли можно приручить и обуздать, а хорошо отлаженным механизмом, с помощью которого я смогу сделать неприятную и трудную работу.

- Слышишь, дрянь? – спросила я так, словно Кавереллин в самом деле мог меня услышать. – Я тебя вычищу из мира.

Это была моя работа, и я училась делать ее хорошо.

Выйдя в зал, я собрала колобков для уборки, очистила их направленным заклинанием и послала приводить помещение в порядок. Еще одно заклинание ушло в колобков для того, чтобы они собрали то, что осталось от Аврелия, и сложили в комнатушке.

Теперь город не будет бояться пленника зазеркалья. Его история подошла к концу.

Я вышла из магазина, понимая, что больше не вернусь сюда. Просто не смогу войти в двери – даже после тщательной уборки. Горожане толпились на тротуаре, испуганно глядя по сторонам: не выпрыгнет ли откуда дракон? В воздухе еще висел запах крови и гари, но заморосивший дождь медленно, но верно вымывал его.

- Что случилось, барыня? – спросила какая-то женщина посмелее. Я устало провела ладонями по лицу и ответила:

- Аврелия больше нет. Убийца приехал в Итайн.

Горожане зашумели, заахали, кто-то даже всхлипнул. Я скользнула взглядом по толпе в поисках Виктора. Вроде бы только что сидел на ступенях…

- Отправляйтесь домой, заприте двери и никому не открывайте, - приказала я. – Убийца – Ланнан Кавереллин, эльф-полукровка. Светлые волосы, карие глаза, серебряные украшения. Если он все-таки до вас доберется, то не сопротивляйтесь, не стройте из себя героев и просто скажите ему, где я живу. Но я постараюсь сделать все, чтобы он не добрался.

По толпе вновь прошла волна испуганных возгласов, и какая-то девушка вдруг махнула мне рукой.

- Эльф? – переспросила она. – Барыня, так ваш муж вон, только что с каким-то эльфом ушел!

Глава 13

Виктор

Это было тепло, которого я никогда не знал.

Я вдруг словно снова стал мальчиком, который играл в пыли у порога той лачуги, что называлась его домом – и вдруг над ним взошло солнце. У солнца были сильные горячие руки; когда ладонь тяжело опустилась мне на голову, я понял, что наконец-то счастлив.

Я обрел то, чего был лишен все эти годы. Отцовская рука гладила меня по голове, отцовские глаза смотрели с бесконечной любовью, и я тонул в них и радовался, что тону.

Все во мне стремилось к отцовской улыбке. Маленький мальчик поднялся с земли, подбежал к самому любимому человеку и обнял его так крепко, что не мог разжать рук.

- Ну здравствуй, сынок, - сказал отец. Его голос плыл в моих ушах божественной музыкой, и я летел за ней. – Вот я тебя и нашел.

- Здравствуй, отец, - откликнулся я, задыхаясь от любви. – Я так тебя ждал, я…

Отец пришел. Теперь не будет ни привычного недоедания, ни мальчишек из богатых семей, которые бросали в меня камни и смеялись над моими перелицованными обносками, теперь в моей жизни никогда не будет никакого зла, потому что отец здесь!

- Ты вырос, мой мальчик, - улыбнулся отец. – Познакомишь меня со своей семьей?

Глория. Она ведь сейчас…

Понимание было словно пощечина, которая отрезвила меня, выбросив из мира грез. Я смотрел на отца – светловолосый и кареглазый, идеально прекрасный, он не сводил взгляда с моего лица, словно пытался прочесть мысли.

Мальчишки из богатых семей нагибались, чтобы взять камни и комья грязи.

Я таращился на них – маленький, тощий, с острыми ушами, нелепо прилепленными в голове – уродец в заплатанном тряпье. Уродец, который сегодня будет отмывать грязь и штопать порванную рубашку, роняя слезы и думая: вот был бы тут отец, он бы всем им показал!

Мать собирала травы, чтобы продать смеси от простуды и купить мне яблоко. Яблоко – потому что скоро новый год, и надо же как-то порадовать…

- Нет, - выдохнул я, и отец на мгновение нахмурился. Кажется, он не ожидал, что я откажу. Его чары были так сильны, что я не должен был сопротивляться. Мне надо было взять Глорию за руку и подвести к нему для семейного благословения, роняя слюни. – Нет, отец, она не захочет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Кажется, это нисколько его не расстроило. Он улыбнулся и погладил меня по голове – волна счастья снова захлестнуло меня, но где-то в глубине души вырастала металлическая заноза гнева, и потоки заклинания покорности только придавали ей сил.

- Ну что ж, давай тогда сходим в одно хорошее место, - предложил отец, и в его глазах поплыли мягкие огоньки. Я поднялся со ступеней, машинально отметив, что возле магазинчика собираются зеваки, привлеченные грохотом и миражом дракона. Судя по всему, сюда сбежался почти весь Итайн – значит, никто не помешает отцу сделать все, что он хочет, в другом месте.

Нет. Ланнан Кавереллин, не отец. Это было святое слово, которое я не хотел марать о мерзавца и убийцу.

- Хорошо, - кивнул я. – Пойдем.

Мы обошли толпу, нырнули сперва в один проулок, затем в другой и оказались на Фруктовой улице. Здесь жила городская элита – сейчас во всех окнах горел тревожный свет, но голосов не было. Кавереллин быстрым упругим шагом поднялся по ступенькам бургомистрова дома, толкнул дверь и вошел внутрь. Я двинулся за ним, стараясь не показывать, что его чары не устояли перед моим упрямством и злостью. Мы оказались в гостиной, и я увидел бургомистра, который храпел на ковре – видимо, упал, завороженный.

«Хорошо, хоть не убит», - подумал я. Сам не знаю, почему отметил зеленые шторы с ламбрекенами – да, Герда потрудилась. Со стороны столовой выбежал слуга, увидел нас и удивленно разинул рот. Кавереллин махнул рукой в его сторону, и слуга закатил глаза и обмяк на ковре. Не убит. Просто уснул.

- Присаживайся, сынок, - с улыбкой предложил Кукловод. Прошел к маленькому бару, открыл створки и со скептической улыбкой заметил: - Н-да, ну и дрянь же пьют в этом городишке! Зато с претензией.

Он вынул одну из бутылок, поморщился, но все-таки скрутил пробку и плеснул в бокал. В воздухе повеяло бренди.

- Зачем тебе Глория? – спросил я, стараясь улыбаться по-прежнему, как счастливый дурачок.

- Я хотел, чтобы она ко мне присоединилась, - признался Кавереллин. – Она отказалась, и теперь я вижу, что она так сильна, что сможет меня остановить.

Ничего другого я не ожидал – и успел достаточно узнать мир и тех, кто его населял, чтобы понять: дальше меня будут пытать, чтобы я рассказал, где моя жена.

А ведь Кавереллин ее не чувствовал. Мы были возле магазина, я слышал шаги Глории, но он понятия не имел, что она именно там. Значит, я буду болтаться червяком на крючке, а Кукловод будет ждать, пока Глория не схватит наживку.

«Не приходи сюда», - подумал я так, словно Глория могла бы меня услышать. И все равно она бы пришла. Боевые маги не из тех, кто бросает дело на полпути.

- Ты убьешь ее, - произнес я, стараясь сделать все, чтобы мой гнев и ненависть не проступили в голосе. Кукловод кивнул.

- Она не оставляет мне выбора, - с искренней грустью признался он. – Я хочу создать новый мир, сынок. Тот, в котором ты всегда будешь рядом со мной, владыкой по праву, наследником величайшей короны.

Ну разумеется. Червяку никто не предлагает принять участие в обеде. Но я кивнул и заулыбался еще шире, делая вид, что согласен. Сильнее всего меня ранило то, что я ничего не смог бы сделать, никак не сумел бы помешать. Стоит мне сделать хоть что-то, что не будет укладываться в его замысел, и Кукловод меня размажет – а потом отправится искать новую наживку. Родителей Глории. Ее братьев и сестру.

Вот уж нет. Я собирался сидеть и тихо ждать.

- Как хорошо, что ты наконец-то здесь, - сказал я, не сводя взгляда с Кавереллина, и в это время входная дверь сорвалась с петель.

13.1

Глория

Дом бургомистра. Гостиная, обставленная по-провинциальному крикливо, с претензией на вкус и деньги. Ярко горящие лампы. Два тела на полу.