Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А я бы не стал его штурмовать в лоб. Нет, видимость попыток штурма создавал бы. Обстреливал бы траншеи из пулемётов и миномётов, окопал бы солдат и приказал им вести перестрелку с красноармейцами. А сам, тем временем, вызвал бы самолёт-разведчик, выявил цели для дальнобойной артиллерии, нашёл бы мёртвые зоны пулемётов и орудия, ведущих огонь из дотов. Потом, скоординировавшись с авиацией, нанёс бомбово-штурмовой удар по самим дотам и прикрывающим их артиллерийским и миномётным батареям. И добавил огнём дальнобойной артиллерии. И так — несколько раз. И лишь после, когда какой-нибудь из дотов замолчал, прорвался бы в тыл. А уж потом послал штурмовые группы с огнемётчиками выжигать огнём тех, кто уцелел в соседних дотах. Не в лоб, а с тыла. И послал бы своих солдат в атаку, скорее всего, вдоль вон того овражка, чтобы они могли совершить короткий рывок до мёртвой зоны пулемётов вот этого дота. Удовенко, а что бы сделали вы, если бы знали, что я так поступлю?
— Установил бы в овражке минное поле, — задумавшись на пару секунд, ответил старший сержант госбезопасности. — А чтобы прикрыть его от сапёров, ещё бы расчёт с ДП выслал.
Системные слабости, которые, посовещавшись между собой, определили «товарищи из центра», были ожидаемы Николаем. Самая главная из них — плохое зенитное прикрытие. Можно сказать, никакое. Вторая — почти повсеместное отсутствие запасных позиций для артиллерии и миномётов. Третья — зачастую проложенная открыто телефонная связь с батареями. И фактически тотально отсутствующая радиосвязь. Для себя Демьянов отметил неподготовленность прикрываемых дотами и дзотами мостов к взрыву. Нет, речь не о заложенных за два года до войны зарядах взрывчатки, а о подводке к мостам проводов, по которым будет передаваться электрический импульс к зарядам, когда поступит приказ их взорвать. Он-то, в отличие от сопровождающих, прекрасно помнил, как легко диверсанты из «Бранденбурга-800» будут резать «воздушки», наспех проброшенные к этим зарядам. А сами мосты и заложенная под них взрывчатка в целости и сохранности доставаться немцам.
Ещё одна важная слабость — недостаточная насыщенность противотанковыми средствами укреплений, прикрывающих дороги. И тоже основанная на его послезнании того, что немецкая техника будет ломиться не непролазным белорусским лесам, а по дорогам. Которые, по его разумению, должны быть просто «обсажены» бронированными огневыми точками из неспособных передвигаться танков, замаскированными позициями «сорокапяток», стрелковыми ячейками расчётов противотанковых ружей и зарытыми в землю мощными фугасами. Ничего! Время для того, чтобы это устроить, к счастью, пока имеется. А Кузнецов, когда они вернутся в Москву, в качестве инструктора перейдёт в подчинение майора Орлова, подбирающего кадры для будущей Отдельной мотострелковой бригады особого назначения НКВД. Фактически на два года раньше известных Демьянову сроков.
Лишь закончив с инспекцией на укрепрайоне «инспектора контрольно-инспекторской группы при первом заместителе народного комиссара внутренних дел» направились на север Минской области, откуда пришло письмо, переданное Николаю Берией.
Здравствуйте, уважаемые члены экспериментального литературного объединения, — писал его автор. — Возможно, я ошибаюсь, но о троих из вас я точно уже слышал, несмотря на то, что вас называют «молодыми».
Я прочитал о ваших планах написания книги о полётах к звёздам, и мне кажется, что у такого авторского коллектива она должна получиться замечательной. Вот и хочу внести свою маленькую лепту в её написание. Мне кажется (дважды подчёркнуто), первый полёт в космос должен случиться 12 апреля 1961 года. А космическим кораблём «Восток» должен будет управлять Юрий Гагарин.
Если это не розыгрыш, то готов придумать (дважды подчёркнуто), кто ещё и на каких кораблях полетит в космос.
Первый же мужичок, встреченный приехавшими в сельцо на выделенной районным начальством бричке «писателями», огорошил их ответом на вопрос «где нам найти Фёдора Панкратовича Мажейко».
— Где, где? На погосте!
И, глядя на ошарашенных гостей, добавил:
— Вчерась старика Панкратыча схоронили. Он хоть и немного «того» был, но дед беззлобный, — покрутил растопыренными пальцами в районе виска колхозник. — Да и трактор, ежели сломается, только он отремонтировать мог. Матерными словами ругается, какой-то каменный век поминает, а делает.
— А что значит «того»? — справившись с шоком, остановил Демьянов собравшегося бежать по своим делам мужика.
— Да то и значит. Как долбануло его той молнией, так и стал не в себе. То, что раньше с ним было, напрочь забыл. Даже детей и внучат перестал узнавать, зато, бывало, такое начинал молоть, что хоть стой, хоть иконы с хаты выноси. Однем словом, умом повредился. Участковому даже пришлось грозиться на Соловки его спровадить, если он контрреволюционную пропаганду не прекратит.
— А что он говорил-то такого?
— Дык, повторять-то за ним такие гадости не хочется. Какую-то тиранию всё поминал. Эти самые… как их? Рыпрессии. А на следующий год, как его тем шаром блестящим шарахнуло, после убийства товарища Кирова и вовсе брехал, будто в этом сам товарищ Сталин виноват, — приглушил голос крестьянин. — И самое-то главное, до той молнии всегда за Советскую Власть был, а тут его — как подменили. Журнал «Огонёк» шибко любил читать, да только всегда плевался, что совсем он испортился, никакой правды в нём больше не найдёшь. И ведь тоже — до той молнии еле-еле буквы разбирал да фамилию выводил, а опосля и книжки умные читать стал, и ежели кому в район или родственникам написать красиво что-то надо, так к нему шли. А он уж старался. Всё хвастался, что с его десятью классами образования и каким-то непонятным незаконченным пе-те-у такое написать — раз плюнуть.
— А на самом деле сколько классов он закончил?
— Да какие классы? Он в свои шестьдесят еле-еле курсы ликбеза одолел! Я ж говорю: тронулся он чуток после молнии.
— А помер-то отчего?
— Да кто ж его знает? Старый он был. Почитай, семьдесят второй год шёл, а он шибко выпить любил. Ему фершал с района говорил, что вредно в его возрасте пить, а знаешь, что Панкратыч ему в ответ? Один раз, говорит, живём, а я и вообще — полраза. Вот вышел к колодцу четвёртого дня си-и-ильно пьяненький, схватился за грудь, да и упал замертво прямо среди улицы.
— Доктора вызывали?
— Приезжал фершал на этой самой бричке. Говорит, сердце не выдержало: пил ведь Панкратыч-то. А вы сами-то кто будете?
После слов о Кирове и Сталине колхозник очень струхнул, когда ему предъявили документы НКВД. Так, что пришлось успокаивать его. Он и провёл приезжих к дому, где жил Мажейко.
Расспросы родственников и знакомых Фёдора Панкратовича дали несколько новых штрихов к портрету «попаданца». Причём, очень специфичных.
— Девок да молодых
- Шаровая молния (СИ) - Александр Викторович Горохов - Попаданцы
- Шаровая молния 3 (СИ) - Гор Александр - Попаданцы
- Шаровая молния (СИ) - Горин Андрей - Попаданцы
- Запад-81 (СИ) - Александр Викторович Горохов - Альтернативная история / Попаданцы
- Капкан для «Барбароссы» - Александр Викторович Горохов - Альтернативная история / Боевая фантастика / Попаданцы / Периодические издания
- Ловушка для «Тайфуна» - Александр Викторович Горохов - Альтернативная история / Боевая фантастика / Попаданцы / Периодические издания
- Живой Журнал. Публикации 2014, июль-декабрь - Владимир Сергеевич Березин - Публицистика / Периодические издания
- Живой Журнал. Публикации 2016, июль-декабрь - Владимир Сергеевич Березин - Публицистика / Периодические издания
- Черный проводник - Александр Конторович - Альтернативная история
- «Умрем же под Москвой!» Свастика над Кремлем - Вячеслав Шпаковский - Альтернативная история