Неудавшееся ограбление - Евгений Владимирович Степанов

взорвалась. Алёнку чуть не пришибло. Чего-то там отлетело. Пока она с тротуара поднималась, к ней и прилетели две стекляшки.

— Ух ты. А чё за стекляшки?

— Да бутылки какие-то только мелкие. В одной тряпка внутри, а в другой то ли кулон, то ли что-то наподобие. Попробовали на цепочку одеть, какая-то пошлятина получается.

— Почему пошлятина? — вот тут я с Вованом был вполне согласен. С какой это стати исторические артефакты невероятной ценности у нас к пошлятине относятся? Это, вообще, не украшения. Они бы ещё её на лоб себе бы прилепили вместо диадемы, дуры мелкие.

— Да выглядит, как-то несуразно. Вот Алёнка и хочет переплавить эту ерундовину себе на кольцо. Она давно колечко хотела, только с камешком. А что? Золото теперь есть.

— Ага, золото есть, а камень приложится. Они оба заржали. Чему девица радовалась понятное дело — в этом возрасте только и искать, что собеседника по душе, да фантазировать по этому поводу. Короче, ума палата. Но чему этот придурок радуется?

Если Алёнка видела аварию, значит, и видела, кто в ней принимал участие. То бишь нас всех! Щас она выйдет и опознает этого пентюха.

— А вы, значит, гулять вздумали? — продолжал Вован лясы точить.

— Да, пойдём, прогуляемся по проспекту. Не хочете с нами? Пивка возьмём.

— Да не, — ответил Вован. — Мы тут так, проездом. Ехали по делам, да застряли в городе. Щас просто так не выедешь. Пока вся эта буча уляжется. В принципе, на сегодня мы свободны.

— Прикольно. Вас трое и нас.

Нет, ну это уже ни в какие ворота не лезло. Он собрался идти на бл… с теми, кто нас может запалить. Хорош щегол. В общем, тут я решил, что ситуация требует моего вмешательства и наплевал на всякую маскировку. Я с таким пафосом и напором вынырнул из куста у стены, что девчонка аж вскрикнула от моего появления. Да и Вован такого не ожидал. Он и сам чуть с перепугу кирпичей не отложил. Я нежно так обнял его за шею рукой, перекрыв таким макаром всё, что можно — кровоток, дыхание и всё то, что его и без того тупой башке не нужно. И потянул в сторону джипа.

— Я щас с друзьями поговорю, — прохрипел он и перешёл на шёпот. — Женёк, блин, ты чё?

Я тащил его, согнув в три погибели.

— Ты совсем уже рехнулся? — я ещё сильнее сжал руку. — Никаких имён.

— Окей, «Крестоносец». Ты чё?..

— Да тихо ты. У тебя голова есть?

— Да. Только ты мне её сейчас оторвёшь, блин, больно…

Я отпустил его только у машины.

— Ну, так включай её и шевели извилинами, — я постучал себе по лбу. — Эта самая Алёнка видела аварию.

— И чё?

— А, значит, видела, и как вы нас с Каринкой вытаскивали из БТРа. Она же опознает всех нас. Дошло?

— Ух, ты, — очухался этот тормоз. — А про это я как-то не подумал.

Я открыл дверь со стороны пассажира и указал на сидение.

— В машину, — скомандовал я.

— Ладно-ладно, не надо кипятиться, — отряхивался Вован. И мы оба залезли в салон джипа. Вот только место водителя оказалось пустым.

— А этот где?

Я обернулся на девицу. Кусты рядом с ней раздвинулись, и из них выскочил Костян, получив веткой подзатыльник.

— Зараза! — крикнул он. Девица ещё раз вскрикнула с перепуга.

— Пардон, — склонил голову Костян и поспешил к джипу.

— Идиот…

— Что смог узнать об этой самой Алёнке?

— Да ничего. А на фига ты из машины вылез?

— Да так и знал, что ты загубишь всё дело. Как чувствовал.

— Зато теперь мы знаем, где искать кулон, или чё там было.

— И какая же квартира? — ехидно спросил я, прекрасно зная, что все тонкости этот дятел просто не нашёл нужным разузнать, зато чуть не запалил всех нас.

— Ну… э-э-э… — протянул растеряно Вован. — Номер не скажу, зато точно знаю, что это третий этаж, квартира направо.

— Чё? — не понял я. И тут же обратил внимание, что этот дон Жуван зырит в зеркало заднего вида. Я обернулся.

Окно на третьем этаже распахнулось, и из него высунулась Алёнка. В этот момент Костян запрыгнул в машину.

— И куда ты рванул? — недовольный натиск попёр на меня.

— Тихо!.. — шикнули мы на него с Вованом одновременно.

— И откуда ты знаешь, что это квартира Алёнки, а не кого-нибудь ещё? — задал я наводящий вопрос. — Может, это хата третьей подружайки?

— Покурила? — Алёнка обращалась к своей подруге у парадной. — Смотри у меня. В моей квартире, чтоб табачищем не воняло.

— Ну, не знаю, — издевательски протянул Вован. — Шестое чувство, наверное, подсказало.

Издевается гад. Да и хрен с ним. А вот по его лыбящейся физиономии точно хотелось съездить совковой лопатой.

— Ладно, — сказал я. — План действий какой? Как хотите, но этот артефакт добыть надо.

— А что тут скажешь? Гулять с ними у меня уже никакого желания нет.

— Это уже хорошо, — я посмотрел этому любовничку прямо в глаза. — Получается, надо достать артефакт, не вступая с ними в контакт. Только как?

— Ну, это проще простого, — ответил Костян. — Это я беру на себя.

— Чего?

— Того. Щас они свалят гулять. Алёнка ваша явно не будет брать с собой нашу штукенцию. Подождём, пока она смоется из хаты, и просто обнесём её.

— Ты в своём уме? — вот тут я, вообще, потерялся в непонятках. — И как мы это сделаем?

— Ну, во-первых, надо свалить отсюда, пока они нас не видят, — Костян завёл двигатель, но не стал включать фары. — Кое-кто обещал же им компанию на время прогулок. И сейчас они ждут ответа.

— Ну, так получилось, — Вован скривился в глупой улыбке.

— Да, ты всегда был членодумцем.

— Чё? — реально не понял я это слово.

— Ну, это когда твои причиндалы думают наперёд твоей головы. Ты бы, Женёк, знал, скольких приключений пережил наш Владимир на любовном фронте. И с балкона прыгал в чём мать родила, и три раза чуть не женился.

— Два, — поправил его Вован. — Третий раз меня просто посадить хотели за «изнасилование». Вика, дура. Поймаю, убью.

— Вот-вот. Наверняка, вся Анжерка своим демографическими подвигами обязана только одному нашему Вовочке.

— Ну, люблю я это дело.

— Это я уже заметил, — вздохнул я. — Вот только я не пойму, как вы собираетесь квартиру обнести? Это же надо в парадную попасть мимо домофона, замок квартиры вскрыть. А если кто-то ещё в квартире есть, кроме самой Алёны? Скажем, мама.

— Да, — протянул Костян. — Мама это Святое. Не надо её в заложники брать в случае чего. Кстати, а никто не помнит, горел свет