Зеленоглазая гадюка едет в Хогвартс - Психея Лу

(На слове «люблю» она запнулась – слишком откровенным враньем это было. Но оно, это слово, было такое гриффиндорское, что Эри употребляла его привычно, не думая).

– Это пока друзья, – многозначительно сказал Фред.

– Ключевое слово «люблю», – добавил Джордж.

– Хватит! – выпалила Эри. – Тогда можно сказать, что я, когда вырасту, буду встречаться с Невиллом или Гермионой, они ведь тоже мои друзья! – «Это почти правда. Хотя «друзья» – тоже гриффиндорское словечко, до сих пор неловко произносить».

– О, ты с Гермионой? Хотел бы я на это посмотреть, когда вы станете постарше, – ухмыльнулся Фред.

Брат толкнул его в бок:

– Заткнись, придурок, она еще маленькая.

– Можно подумать, вы большие, – обиженно пробормотала Эри, разворачивая свитер, чтобы им было удобнее трансфигурировать. Она терпеть не могла чего-то не понимать, и еще – когда над ней смеются. А теперь это было одновременно.

Близнецы поколдовали над свитером, буква «Р» пропала, и девочка, поблагодарив, вернулась в гостиную. Они с Роном надели свитера – мгновенно стало тепло, и она потянулась к последнему подарку. На пол скользнуло что-то полупрозрачное, серебристое, сразу видно – магический предмет. Эри пропустила сквозь пальцы нежнейшую ткань, по сравнению с которой шелк показался бы дерюгой. Тихонько ахнула – пальцы, запутавшиеся в материи, неожиданно… исчезли?

– Это мантия-невидимка! – восхитился Рон. – Жутко дорогая и редкая штука! Примерь ее, и лучше перед зеркалом!

После нескольких минут ошалелого восторга – Эри закутывалась в мантию целиком, оставляла на виду лицо или руки, прятала под нее предметы, накидывала Рону на голову – они, наконец, успокоились, и нашли записку, вложенную в сверток:

Твой отец оставил это у меня незадолго до гибели.

Пора вернуть ее тебе.

Используй ее с честью.

Самого Счастливого Рождества.

– От кого это, интересно? – жадно спросил Рон.

– А мне нравится, что тайна, – тихо сказала Эри. Она почему-то подумала о Снейпе; конечно, ее родители с ним не ладили, но ведь и врагу можно оставить что-то на сохранение. В порядочности профессора Зельеварения она не сомневалась, почему бы ее отцу не думать также?

А потом были шумные близнецы, и надутый Перси, тоже в Уизлитере, и Эри попросила его проверить, что такого сотворили близнецы с ее свитером? Оказалось, помимо уменьшения и перекраски, Фред и Джордж ухитрились поставить какие-то сложные чары, которые через два часа должны были сделать ее свитер прозрачным – включая всю одежду под ним. Близнецы хором сокрушались, что же она такая недоверчивая, Перси вещал о «недопустимости подобных шуток в столь приличном обществе, как староста Хогвартса», Рон смеялся, Эри тоже веселилась. И был рождественский ужин, и это действительно было – «Самое Счастливое Рождество».

Забравшись в свою постель, она уснула мгновенно, будто провалилась в мягкий сугроб, только теплый, и снились ей мама с папой, играющие в снежки. И еще почему-то – профессор Снейп, прячущийся под мантией-невидимкой и наблюдающий за ними. Ей очень хотелось позвать профессора поиграть с ними, он казался таким одиноким, но она не решалась сказать ему, что видит сквозь мантию. Потом появились близнецы Уизли, взмахнули палочками, и на Снейпе стала медленно пропадать одежда. Сначала мантия, потом ботинки, рубашка, носки… оставшись в одних черных штанах и зеленом слизеринском галстуке, он, наконец, опомнился и закричал: двадцать баллов с Гриффиндора!.. Эри улыбнулась во сне и перевернулась на другой бок.

Проснулась она, как обычно, очень рано, и поняла, что надо немедленно, сию минуту, использовать мантию-невидимку. С честью или без – ее пробудившееся «гриффиндорство» требовало сделать это. Она бесшумно оделась, натянула Уизлитер и мантию, и вылезла из постели.

***

Эри растерянно топталась на месте, в коридоре возле библиотеки. Порыв, заставивший ее выйти ночью из гриффиндорской башни, почти прошел, и девочка ругала себя за раздолбайство. Предрассветный Хогвартс был загадочен и красив, но зачем она тут бродит? «Детство, блин, играет… в одном месте» – с досадой подумала она. Все же она была не совсем гриффиндоркой, у Рона, например, была бы куча вариантов, куда пойти. Эри сама подумала только о Запретной Секции в библиотеке, и то лишь потому, что Гермиона все уши о ней прожужжала – там точно можно было найти про Фламеля. Да ну его, этого Фламеля! В Запретку явно нельзя идти без подготовки, наобум. Если уж на девчачьем дневнике стоит запирающее заклинание, то в Запретной Секции наверняка и замки, которые Алохоморой не откроешь, и Сигнальные чары, и кричащие книги… Сначала надо изучить этот вопрос, потому что дело может кончиться тем, что подарок отберут.

Эри улыбнулась, вообразив Снейпа – с неимоверно кислым выражением лица он говорит что-то вроде «Я выполнил обещание, данное вашему отцу, и вернул вам эту вещь – но уровень вашего интеллекта явно соответствует родительскому, поскольку вас поймали сразу же». Ну, или что-то еще более ехидное. Нет уж, впредь – включать логику и не лезть на рожон. И так чудом из школы не вылетела. (Эри сильно подозревала, что если бы слизеринский декан захотел, за драку с Малфоем ее бы отчислили).

Она тихонько двинулась вперед, заглядывая во все кабинеты по пути, осторожно прислушиваясь и стараясь уловить колебания магии. Сигнальные чары первокурсники еще не проходили, но Эри нетвердо помнила, что их можно ставить только на закрытые двери или запечатанные предметы – как-то так. То есть, если дверь приоткрывается от легкого толчка, на ней нет никакой вопящей гадости.

Места вокруг были уже незнакомые, Эри с любопытством оглядывалась по сторонам. Она направлялась от библиотеки в сторону равенкловской башни, и ей начали попадаться запущенные, захламленные помещения, явно никак не используемые. Девочка вспомнила «сумасшедших ученых» из фильмов и книжек (все эти рассеянные растяпы, не замечающие не то что грязи вокруг, а даже прилета инопланетян) – и улыбнулась. Профессор Флитвик на сумасшедшего ученого не походил, но вот некоторые его ученики… и эти заставленные сломанной мебелью, никак не используемые классы… ой.

Эри замерла. Она сунула нос в очередную дверь, огляделась и собралась уже уходить, когда вдруг увидела что-то странное. В углу стояла штука, никак не соответствующая общему разгрому. Это было зеркало – огромное, в узорчатой раме, достающее почти до потолка. Она поколебалась – подойти ближе или нет? Девочка уже знала о волшебных зеркалах – они любили поболтать, и постоянно давали ей глупые советы («дорогая, улыбайся почаще, а то с таким мрачным личиком ты совсем страшненькая!» или «милочка, спроси у старших гламур-чары»). А если у этой гигантской штуковины голос соответствует размерам? Ка-ак загремит на весь Хогвартс!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});