Смерть антиквара - Марина Серова

впадать в один из смертных грехов. Быстренько выныривай из своих философских облаков и спускайся на твердь жизненного реализма. Повеселись, хорошо проведи время. И философию засунь себе в карман. Или в сумочку».

Не зря говорят, что в хорошей компании время летит незаметно. Мы разошлись, когда на улице начали сгущаться сумерки. Книголюбы тепло попрощались со мной и разошлись каждый в свою сторону. Лена, естественно, пошла под ручку с Колей.

Я улыбнулась им вслед и села в свою машину. Сегодняшний день я не считала потерянным. И, что удивительно, за те часы, проведенные в антикафе, я ни разу не вспомнила ни про Лозинцева с Сажиным, ни про Кирю, ни вообще про это дело. Все это словно бы улетучилось у меня из головы, и сейчас, когда я ехала домой, мне не хотелось даже думать об этом. Собственно, я и не стала этого делать. Я же устроила себе выходные. А работа пусть останется на будни. Тем более что есть возможность.

* * *

По прошествии еще пары дней я, как и было оговорено, отправилась к Венчику.

Бомж ждал меня на той же лавочке, где мы с ним виделись в прошлый раз.

– Здравствуй, Веня, – тепло поприветствовала его я.

– Здравствуй, красавица, – улыбнулся он.

– Что ты мне расскажешь?

– А смотря что ты хочешь услышать.

– Хочу услышать истории про человека, за которым я просила последить. Куда ходил, с кем встречался, что делал.

– Тогда присядь, милая. – Вениамин кивнул на скамейку. – В ногах правды нет, но и выше тоже.

Я присела и начала слушать рассказ бомжа.

Повествование оказалось занимательным (в этом сыграло свою роль Венино красноречие) и интересным, хоть и не слишком долгим. Как следовало из него, за последние три дня Лозинцев появлялся в поле зрения бомжа всего лишь несколько раз.

Первые пару дней Венчик видел его лишь рано утром или поздно вечером: видать, бывший археолог шел на работу и с работы. А вот на третий день Андрюша мелькал несколько раз. То ездил на такси по адресу, где проживал его покойный подельник (не иначе как на квартирку поехал), затем вернулся обратно, бегал в банк, потом, стоя на улице, говорил по телефону. Как понял Венчик, который примостился поблизости, Лозинцев с кем-то договаривался о встрече на следующий день в одиннадцать часов у Центрального парка.

– Венчик, ты даже не представляешь, как ты мне помог. – Я протянула бомжу несколько купюр. – Огромное тебе спасибо.

– Отчего бы не помочь красивой женщине, если она о том не безвозмездно просит?

Я ответила что-то и побежала к себе. Мысли крутились в голове со скоростью света, опережая друг друга. Но одно было предельно четким и ясным: завтра Лозинцев отправится на сделку, и у нас с Кирей будет реальный шанс его сцапать.

Уже в своем кабинете я сделала себе кофе и решила привести мысли в порядок. Все же тайник Сажин оборудовал у себя в квартире. Либо где-то в доме, в котором жил. Наверняка знал такие места, где случайно не найдут и любопытные не сунутся. Лозинцев вычислил, где тайник, и, вероятно, уже забрал оттуда драгоценности, которые завтра обменяет на деньги.

Интересно, ему заплатят наличкой? И кто будет покупателем? Ладно, это еще предстоит выяснить.

Выпив две чашки кофе, я набрала номер Кирьянова.

– Привет, Киря.

– Привет, Таня, – отозвался Володя. – Хочешь чем-то порадовать?

– А то. Есть две новости: одна хорошая, другая – еще лучше. С какой начать?

– С обеих. Но не сейчас. Я в Главк, после заеду, поговорим.

– Договорились, жду.

Но заехать у Кирьянова не получилось. Часа через три он позвонил мне и попросил о встрече на нейтральной территории.

Мы встретились на проспекте и прошли на соседнюю малолюдную улицу, по которой не спеша прогулялись, и я рассказала Володе обо всем, что знала и что додумала.

– Диагноз ясен, будем резать. – Киря потер подбородок. – Значит, завтра в одиннадцать у Центрального парка. Знать бы наверняка, что при нем будут эти цацки.

– Ты думаешь, он, как наркобарыга, возьмет деньги и укажет на потайное местечко с закладкой?

– Я, Таня, допускаю и такой вариант. Лозинцев, хоть и несудимый, но с криминалом пересекался не единожды. В таком случае придется весь план перекраивать.

– А чего кроить? Взять его на пути к тайнику или при попытке спрятать. Киря, ты же сам говорил, что есть не только статьи УК и УПК, но и всякие нюансы в виде сносочек и поправочек.

– Говорил, говорил, – вздохнул Володя. – Ладно, будем действовать по обстоятельствам. На крайняк оставим запасной вариант – прихватим за фальшивые документы, когда он встретится с Лосем. Поприсутствовать не желаешь?

– Если только в качестве зрителя. Правда, придется слегка замаскироваться, а то Андрюша меня хоть один раз, но видел, кабы не заподозрил чего.

– Переоденем тебя под бабушку, торгующую семечками, – улыбнулся Киря.

– Тогда меня не то что Лозинцев, родная мать бы не узнала. Ладно, придумаю что-нибудь. Ну, и если помощь понадобится – я буду рядом.

* * *

На самом деле мне было до крайности интересно, кому же Лозинцев хочет продать фамильные драгоценности Елизаровых.

Мое воображение рисовало мужчину в возрасте от сорока пяти до семидесяти, непременно в пальто и шляпе, с тросточкой и пышными усами. Несколько старомодного, конечно.

Разумеется, я понимаю, что даже иностранцы и богатеи сейчас так не выглядят, но воображение – такая хитрая штука, которая создает то, что ему самому хочется.

Где-то в половине одиннадцатого я, уже не торопясь, прогуливалась в Центральном парке, неподалеку от входа. На зрение я не жаловалась и Андрюшу бы засекла, с какой бы стороны он ни подошел.

Переодеваться под бабку с семечками я не стала, просто нацепила большие солнечные очки, беретку и длинный пуховик, извлеченный на свет божий из глубин моего платяного шкафа. Я давно собиралась от него избавиться, но все руки не доходили. И сегодня я порадовалась, что не отправила данный предмет гардероба в утиль – он мне пришелся как нельзя кстати.