Вторжение - Даниил Сергеевич Калинин

до господ все завороженно смотрели на полет этих кубиков.

Самыми распространенными, простыми и молниеносными были: «чет и нечет», бросание костей в круг, метание костей в специальные отверстия в столе.

Звонкие монеты и отчаянный азарт привели не только к народной любви, но и к многочисленным запретам. Со времен римских императоров отчаянную тягу к таким играм запрещали. При этом более кровавые развлечения, такие как гладиаторские бои были наоборот в чести. Но кто теперь может спросить с древних?

Так или иначе, сейчас играют все и везде — несмотря на официальный запрет церкви. А игра всегда порождает тех, кто хочет выигрывать постоянно — шулеров. Жулики стали использовать кости со смещенным центром тяжести, скошенными гранями и неверной разметкой, чтобы вероятность выпадения определенных чисел, которые нужны шулеру, была если не точной, то более высокой. Говорят, даже, что великий французский поэт-висельник Франсуа Вийон был известным шулером и завещал особые кости, залитые изнутри свинцом, своему дорогому товарищу.

Однако быть шулером означало подвергать свою жизнь опасности. С обманщиками не церемонились. Можно было легко расстаться не только с золотыми и здоровьем, но и с жизнью.

С костями могли соперничать только карты. Мало кто интересовался, откуда они пришли. Одни говорили, что из далекого Китая, другие, что эти бумажки привезли нам паладины из Крестовых походов, третьи — что карты пришли вместе с цыганами. Карточные колоды распространились с невероятной быстротой по странам и городам… Но сам я относился к картам с глубоким предубеждением с самого детства. Ибо матушка в свое время открыла мне совершенно иную историю их происхождения — заодно объяснив и причину их церковного запрета.

Так, по ее версии карты были придуманы древними евреями еще в эпоху зарождения христианства — причем их выдумка имела сакральное значение и символизировала казнь Христа. Каждая из мастей в колоде означает один из символов его убийства: пики — это гвозди, которые загнали в руки и ноги Господа, бубны — копье Лонгина, вонзенное под ребра Иисуса. Черви — по одной версии, та самая губка с уксусом, поданная римскими воинами взалкавшему Христу, по иной же это была иная губка, впитавшая Его кровь. Ну и наконец, крести — символизирующие самого распятого Господа; причем второе название этой масти, «трефы», переводится как падаль…

Я никогда не был особенно набожным христианином, и не испытывал особого пиетета к церкви, особенно католической — торгующей индульгенциями, отправляющей людей на «очистительные» костры инквизиции, манипулирующей европейскими монархами через иезуитов… Но это не отменяет живущей глубоко в моем сердце веры в Господа, убеждений в святости Его апостолов и первых христиан, в правдивости Евангельской истории самого Христа. И какое-то потаенное понимание того, что именно мамина версия происхождения наиболее близка к истине, оттолкнули меня от карт в самом детстве…

— Фон Ронин, когда ты так задумываешься, я начинаю думать, что за мир у тебя в голове? — Фернандо опрокинул стакан вина.

— Поверь мне, тебе лучше не знать. — я последовал его примеру.

— Я врач. Это моя профессия.

— Как еще нет, хвастун. — я бросил в него подушкой.

— Мы выходим или нет? Только время тянешь.

— Конечно, дай только одеться. — я уже натягивал на себя штаны. Ожидалось веселье.

Игорный квартал являлся не совсем кварталом. Это был скорее дворик наподобие того, в котором мы с Викторией блистали на сцене, только меньше.

Я улыбнулся. Жаль, что она сейчас не с нами. Точно было бы веселее. Особенно мне.

Местные дельцы легко отдавали процент от своих барышей как городской управе, так и церковным властям. Вход был платным, но цена была небольшой, зато публику привлекала возможность выиграть намного больше.

На входе нас с Фернандо вежливо ощупали два здоровяка, третий закрывал могучей спиной вход. Нередко в пылу игры происходили драки, и хозяева места пытались снизить возможность поножовщины.

Публика здесь собиралась разная на первом этаже играли простолюдины, на втором студиозы и солдаты, а на третьем благородные господа, для них был другой вход, и, видимо, другие цены.

Во дворе стоял шум и гам. Городские жители и пришедшие в город крестьяне просаживали заработанные деньги. В небольшом загоне шла интересная игра в горшки. На невысоком дереве висели шесть горшков, а участнику с завязанными глазами нужно было не только угадать вслепую в каком из горшков монеты, но и попасть по этому горшку дубинкой. За пару монет для участия для игроков открывалась великолепная возможность выиграть целый горшок серебра. Желающих, естественно, было много. Еще больше было зевак, которые от души хохотали над попытками участников.

— Смотри. — я толкнул друга. — Может, попробуем? Весело же.

— Мы пришли к костям. — твердо произнес Фернандо очень двусмысленную фразу.

Мы поднялись на второй этаж и прошли к месту, где за несколькими столами уже играли при свете свечей в чет-нечет студиозы и мелкие служащие. Между столами бегали симпатичные девушки с кружками пива и простой снедью.

— Господа. — оказался рядом с нами один из работников, низенький и с по-настоящему огромным носом. — Если желаете сыграть в кости, то этот столик вполне свободен. — он указал на стол, за которым уже сидел какой-то мужчина в кроваво-красном колете. Он улыбнулся.

— Благодарю. — я сунул работнику медяк и тот расплылся в довольной улыбке.

— Если вам что-то будет надо, я рядом. — гигантский нос мгновенно растворился в полумраке заведения.

— Прошу, судари. — указал напротив себя человек в синем.

Игра началась в пяти монет. Кости мне благоволили и все время выпадал нечет, в то время как мой оппонент настаивал на четных цифрах. Я не был азартен до игр, видимо поэтому фортуна в большинстве случаев мне благоволила. Человек в синем расставался с деньгами легко и с улыбкой, в отличие от соседних столов, где чуть ли не драка шла после каждого броска костей.

Я удивился, как может удача благоволить к тому, кто совсем не ждет от нее подарков. Кости падали каждый раз черными точками в нечетных сочетаниях. Сыграв семь игр и выиграв изрядную россыпь момент, я ощутил скуку. Пора было заканчивать. Да и не вежливо было все время выигрывать и такого воспитанного и умеющего проигрывать господина.

— Благодарю за игру. — я с коротким кивком встал со своего места и уступил его Фернандо. — Оставляю вам моего друга, прошу не оставляйте его без штанов. Пожалуйста.

— Постараюсь. — улыбнулся соперник. — Но ничего не обещаю. Игра есть игра.

— Пойду ь осмотрюсь. — шепнул я на ухо товарищу, тот кивнул в ответ.

— Не попади в приключения. А то я тебя знаю.

— Приключения? Это не про меня. — я улыбнулся.

Очень хотелось хоть одним глазком посмотреть, что же происходит этажом выше, и кого там можно увидеть. Главу управы? А может самого епископа?

Я прошел темной стороной к проходу, где находилась лестница на третий этаж, но к моему разочарованию там также стояли громилы еще более внушительного вида чем те, что на входе.

Напустив на себя важный вид, я прошествовал к ним.

— Я сюда. — властно показал я на заветную дверь выше.

— При всем уважении, сударь, вряд ли вы сможете туда попасть. — неожиданно четким и певучим голосом ответила гора мышц.

— А так. — на моей ладони блестело серебро.

— Боюсь никакие деньги не стоят тех проблем, которые мне могут устроить люди оттуда. — он кивнул на дверь.

— Сильные мира сего? — я облокотился на стену. Стало еще интереснее, но оно не стоило обещанных проблем.

— Они самые. — улыбнулся громила. — А может и сильнее.

— О-о-о! Надеюсь, и деньги вам платят соответствующие.

Второй громила захохотал тонким госолом, который совсем не сочетался с его монструозной внешностью.

— Не столько, чтобы говорить об этом. — усмехнулся первый.

— Ну что ж, ребята, спасибо за разговор. Хорошего дня и удачи! — я развернулся в обратную сторону.

— Побед и играх и в жизни, сеньор. — донеслось в спину.

Неспешным, прогулочным шагом праздного зеваки я вернулся к игорному столу, где оставил своего друга. Тот стоит с двумя кружками пива — сияющий как новенький талер!

— Представляешь, я выиграл вдвое больше чем было с собой! И смог остановиться по твоему совету. — протараторил он, протягивая мне кружку.

— Я рад за тебя, друг. — я сделал большой глоток, запах из комнаты гадалки стоял во рту.

— А ты где был? — с лица товарища не сходила счастливая улыбка.

— Да прогулялся немного. — я поставил пустую кружку на поднос пробегающей девушки. — Пора домой. И будем пить.

Фернандо обнял меня за плечо.

— Прекрасная идея, как и все что ты изрекаешь, Себастьян