Хранители смерти - Николай Иванович Леонов

Здесь Тишинский подвел свою жертву к самому обрыву и столкнул ее в реку. И все бы прошло благополучно, если бы я не догадался, как обстояло дело. А догадавшись, стал искать свидетелей…

Тут рассказ сыщика внезапно был прерван.

– Вы не могли никого найти! – выкрикнул Тишинский. – Не было никаких свидетелей! Мы были одни!

Этот выкрик поверг в шок адвоката.

– Что вы такое говорите, Борис Николаевич?! Молчите! – Обернувшись к Гурову, он заявил: – Эти слова моего подзащитного нельзя вносить в протокол допроса! Это была чисто эмоциональная реакция, вызванная большим нервным напряжением. Надеюсь, вы не станете пользоваться минутной слабостью моего подзащитного.

– Можем и не вносить, – пожал плечами Гуров. – Это ничего не изменит. Вы же видите, у следствия достаточно улик, чтобы доказать каждый эпизод обвинения. Мы не нуждаемся ни в признаниях вашего подзащитного, ни в его оговорках. Так вот. Я нашел двух свидетелей, которые видели вашего подзащитного вместе с Овчинниковым в тот вечер. Саму сцену убийства они не видели, но этого суд с нас не потребует. Главное – мы можем доказать, что вечером седьмого июня востоковед и врач отправились на реку вместе, а назад вернулся только один врач… Мне остается предъявить улики следствия по двум эпизодам – одному, связанному с убийством Ирины Зверевой, и последнему – убийству краеведа Точилина…

– Нет, это нонсенс! – заявил адвокат. – В гибели госпожи Зверевой мой клиент не может быть замешан. Как мне удалось узнать, в этом деле ваши аргументы основаны на показаниях некоего Валентина Столетова. Но, во-первых, этот гражданин имеет очень плохую репутацию, его словам верить нельзя. А во-вторых, он ни слова не говорит об участии в этом убийстве моего подзащитного. Столетов ведет речь о каком-то субъекте, которого он именует «заказчиком». Судя по рассказу Столетова, это человек преклонного возраста с длинной бородой, в толстовке с низким капюшоном…

– Интересно, от кого вы узнали такие подробности? – спросил Гуров. – Ведь члены следственной группы пока что не составляли обвинительное заключение и не давали его вам. А Валя Столетов сидит в СИЗО, встретиться с ним вы не могли. Получается, узнать эти детали вы могли лишь от одного человека – от вашего подзащитного. Отсюда можно сделать весьма неприятный для него вывод… Впрочем, не будем придираться к мелочам. Да, вы правы: в деле об убийстве Зверевой фигурирует некая личность, которую Столетов именует «заказчик». И этот «заказчик» абсолютно не похож на нашего уважаемого доктора Тишинского. Однако сейчас я вам продемонстрирую некоторые предметы, которые следственная группа обнаружила при обыске квартиры вашего клиента. – С этими словами Гуров запустил руку куда-то под стол и с ловкостью фокусника извлек длинный седой парик, такую же седую бороду, баночки с гримом и толстовку. – Вот он – маскарад, с помощью которого ваш клиент ввел в заблуждение Столетова, – пояснил сыщик. – Будьте уверены, Лев Борисович, все эти вещи тщательно запротоколированы, найдены при понятых в квартире вашего подзащитного. Он и есть так называемый «заказчик». И никакого другого «заказчика» не существует. У следствия имеются и другие, более мелкие детали, относящиеся к этому эпизоду, но я их пока что опущу, и мы перейдем к последнему преступлению, совершенному вашим клиентом, – к коварному и жестокому убийству краеведа Максима Точилина.

– Я протестую! – заявил адвокат Гольдберг. – Мой клиент устал, он плохо себя чувствует. Я требую прекратить допрос и отправить моего клиента под домашний арест! Следственные действия можно продолжить завтра.

– Однако вы шутник, Лев Борисович, – заметил майор Ганчук. – Мы задержали вашего клиента в ста с лишним километрах от города, когда он пытался скрыться от следствия. При нем было найдено оружие, на которое у него не имеется разрешения. Он обвиняется в совершении пяти – пяти! – убийств. И как только что продемонстрировал вам полковник Гуров, по каждому эпизоду обвинения у нас есть веские доказательства вины вашего клиента. И вы предлагаете отпустить его под домашний арест? Может, сразу выдать ему билет куда-нибудь на острова?.. А что касается срока окончания допроса – это пусть решает Лев Иванович. Он ведет допрос, в конце концов.

После такой речи адвокат перевел взгляд на Гурова. Сыщик в ответ отрицательно покачал головой.

– Время еще не позднее, и у нас остался последний эпизод обвинения. Я считаю нужным его отработать. После этого ваш подзащитный может отправляться отдыхать в СИЗО. Итак, рассмотрим убийство Точилина. Оно было совершено двадцать восьмого сентября, то есть пять дней назад. Дело происходило так. Господин Тишинский давно решил, что следующей картиной, которую он похитит после полотна, принадлежавшего Любарской, должна стать картина, висевшая в квартире Точилина. Правда, на стадии планирования этого преступления он думал совершить его позже – скажем, в ноябре. Но я его спугнул. Мое появление в Татуеве и беседа со мной показали убийце, что следствие идет по его следу и рано или поздно настигнет его. Он решил ускорить события. Он давно изучил расписание экскурсий, которые проводил Точилин, и распорядок его дня. Он также давно подобрал ключ к двери его квартиры. Выбрал он и место совершения преступления – «дом Воротынского», который он уже использовал для встречи с Валей Столетовым. Таким образом, ничто не мешало убийце начать действовать немедленно. Вечером двадцать восьмого сентября у Точилина состоялась очередная экскурсия по памятным местам города. Убийца в это время находился неподалеку, следил за своей жертвой. Он не должен был упустить удобный момент. И вот экскурсия закончилась, люди разошлись, Точилин остался один. Убийца подошел к нему и завел разговор о судьбе городского культурного наследия. Конкретно речь шла о «доме Воротынского». Убийце надо было изобразить сильнейшее беспокойство состоянием этого памятника и свое возмущение бездействием властей. И это возмущение он отчасти распространил и на краеведа, дескать, почему он медлит? Почему не поднимает шум из-за разрушения этого объекта? Точилин, естественно, стал возражать. Он заявил, что и сам давно требует от городских властей принятия действенных мер по защите памятника. Он писал письма, статьи, выступал в газетах! Он может даже показать эти газеты! А убийце только того и надо было. Он захотел немедленно ознакомиться с действиями краеведа по защите исторического здания, и они отправились к Точилину домой. – Гуров прервал свою речь и обратился непосредственно к Тишинскому: – Вы, естественно, явились на встречу с Точилиным не в своем подлинном виде, а в образе почтенного старца. Узнать вас в этом обличье было невозможно. И хотя в тот вечер вас видели несколько человек – видели и запомнили, потому что вы двое представляли весьма колоритную пару, – эти свидетели не смогут в