Пир или голод - Уоррен Мерфи

Сейчас энтомолог никакой боли не почувствовал, однако все его тело быстро онемело.

Спустя несколько секунд он оказался совершенно парализованным, правда, в полном сознании. Он покачивался из стороны в сторону, словно дерево на ветру, и самое ужасное заключалось в том, что он не мог даже пальцем шевельнуть, чтобы удержаться от неминуемого падения.

Сбоку незаметно подкрался Чиун и, когда Вюрмлингер качнулся в его сторону, сильно дунул на него.

Хелвиг Вюрмлингер тотчас качнулся в другую сторону и непременно упал бы, если бы не Римо.

Подхватив падающего энтомолога, Римо отнес его в постель да так там и оставил – лежащее без движения тело, ни дать ни взять – бревно.

Потом гости покинули дом Вюрмлингера, даже не попрощавшись с ним.

Выбирать не приходилось, и энтомолог заснул.

Спустя несколько часов он проснулся. В голове ни одной мысли, тело снова его слушается! Правда, лабораторное стекло с единственным образцом «люскус вюрмлинги» бесследно исчезло.

Хорошо хоть собрание комиксов о Повелителе Пчел осталось целым и невредимым!

Когда Вюрмлингер вышел на улицу, мертвые тела бесславно погибших фермеров, членов Народной милиции штата Айова, уже кишмя кишели самыми разными паразитами.

* * *

Добравшись до таксофона, Римо позвонил Харолду В. Смиту.

– Что сообщать сначала – хорошее или плохое? – спросил он.

– Интересно, почему это у вас всегда есть и хорошие, и плохие новости? – мрачно поинтересовался Смит.

Римо взглянул на Чиуна, как бы обращаясь к нему за помощью. Тот привстал на цыпочки, прикрыл микрофон трубки рукой и что-то прошептал на ухо ученику.

– Потому что мы всегда тщательно выполняем свою работу! – радостно произнес Римо. – Правильно, учитель?

Стоявший рядом мастер Синанджу откликнулся громким, чтобы было слышно Смиту, голосом:

– Если мы будем приносить только плохие или только хорошие новости, нас обвинят в недостаточном прилежании. Если же Император Смит не желает слышать о тех или иных вещах, пусть скажет заранее, и мы не станем обращать на них никакого внимания!

На том конце провода послышался тяжелый вздох.

– Валяй, говорите все, что считаешь нужным, – мрачно произнес Смит.

– Ладно. Начну с того, что Вюрмлингер – совсем не тот, кого мы ищем.

– Откуда вы знаете?

– Уж мы-то определим, когда человек говорит правду, а когда лжет. Он не солгал нам ни разу. Просто слегка помешан на своих насекомых. Энтомолог держит пчел, но они самые обыкновенные, к тому же больные.

– Это еще ничего не доказывает.

– Рядом с его домом мы наткнулись на кучу трупов. Вы когда-нибудь слышали о Дружине народной милиции штата Айова?

Глава КЮРЕ ненадолго замолчал, и Римо справедливо предположил, что он обратился к своему компьютеру.

Наконец раздался резкий машинный писк, который только подтвердил правильность предположения Римо.

– В моей базе данных о дружине почти ничего нет, кроме того, что ею командует бывший фермер Мерл Стрип.

– Ах вот оно что! Похоже, они слишком серьезно восприняли скандальные репортажи Тамми Тэрил и принялись мстить Вюрмлингеру за свои кукурузные поля.

– Странно, – пробормотал Смит.

– Что странно?

– Понимаешь, я ввожу его имя, а машина все время исправляет орфографию и выдает информацию о голливудской актрисе Мерил Стрип.

– Бросьте! Эти парни все равно уже выбыли из игры. Между прочим, с нами разговаривала еще одна пчела. Она пыталась отговорить нас от встречи с Вюрмлингером.

– Ну, вот и доказательство его причастности, – протянул Смит.

– Нет. Во всяком случае, не для нас.

– Тогда мы зашли в тупик, – мрачно вздохнул глава КЮРЕ.

– Не совсем. Повелитель Пчел снова пытался убить нас, на сей раз наслав целый рой невидимых убийц. Точно таких же, которые погубили того парня на Таймс-сквер, помните?

– Как они выглядели?

– Что-то похожее на пчелиное жужжание, только более злобное и пронзительное.

– Что?! На что они были похожи?!

– Они слишком крохотные, чтобы разглядеть их невооруженным глазом. Мы отбили атаку, но одно существо попало-таки нам в руки. Наверное, погибло в горячке боя.

– Вы раздобыли еще одну пчелу?

– Это не пчела. На вид очень похоже на чудовище из фильма ужасов, только совсем крошечное.

– Насекомое микроскопических размеров?

– Ну да, к тому же ужасно уродливое. Вы таких в жизни не видели! Что нам теперь с ним делать?

– Доставьте ко мне.

– Уже летим.

Повесив трубку, Римо повернулся к Чиуну:

– Похоже, нам придется снова вернуться в «Фолкрофт».

Чиун поднес к глазам лабораторные стекла, между которыми покоилось маленькое чудовище, и торжественно произнес:

– Нарекаю тебя... филогранус рими!

– Переведи? – попросил ученик.

– Любитель зерна Римо.

– Зачем ты назвал это чудище моим именем? – вспылил Римо.

– А разве ты не такой же бездумный любитель кукурузного зерна, что и это существо? – съязвил мастер Синанджу.

Глава 41

Эдвард Э. Эйшид не мог ошибиться! Все составленные им прежде психологические портреты оказались абсолютно точными. Не мог он ошибиться и на этот раз.

Ни одно событие не проходит без следа. Люди всегда оставляют отпечатки пальцев или эмоциональную атмосферу. В этом заключалась соль науки составления психологических портретов подозреваемых в совершении того или иного преступления.

В данном случае серийный убийца нападал на тех, кто отличался большей или меньшей причастностью к царству насекомых либо, убив, даже съедал их.

Напрашивался вывод о том, что предполагаемый преступник чувствует себя сродни насекомым и очень любит их.

Здесь никаких сомнений не возникало.

Составляя психологический портрет, Эйшид опирался на характерные особенности большинства серийных убийц. Наверняка подозреваемый был прекрасно образован, принадлежал к настоящим янки, то есть вел свое происхождение от англосаксов, и водил машину «фольксваген-жук». Если как следует изучить статистику, то только диву даешься, как много серийных убийц имели англосаксонское происхождение и водили «фольксваген-жук». Однако до сей поры все это как-то не бросалось в глаза Эйшиду. Теперь же он вдруг подумал, что, возможно, такое совпадение имеет под собой глубокие психологические причины. Впрочем, на размышления времени не было.

Эйшид считался ведущим специалистом ФБР по составлению психологических портретов предполагаемых преступников и потому очень переживал, что составленный им портрет оказался ошибочным. Спецагент Смит сообщил, что субъект, полностью подходивший под данное Эйшидом описание, абсолютно ни в чем не виноват.

В ответ на полученное по электронной почте такое вот послание Смита Эйшид немедленно отправил свое: «Значит, следует поискать кого-то другого, подходящего под мое описание. Я еще никогда не ошибался».

Через несколько секунд Эйшид прочитал:

«Составленный вами портрет ошибочен!»

И тут же отбил Смиту:

«Возможно, ошибочны ваши данные».

На это спецагент ничего не ответил. Эйшид воспринял молчание как сигнал продолжать работу в заданном направлении.

Так он и сделал.

Кое-что он оставил без изменений. Например, образование. Недоучка ни за что не выведет новый вид пчел. Это так же ясно, как дважды два – четыре!

Далее. Субъект явно болел за команду «Шарлот Хорнетс», ибо должен же он был хоть как-то, пусть даже неосознанно, заявить о своей любви к насекомым.

Чем дольше Эйшид размышлял над фактами, тем безумнее ему представлялся данный конкретный случай.

По непонятным ему самому причинам, в памяти настойчиво всплывали картины его детства. Кажется, тогда по телевизору показывали мультфильм, в котором главным героем был Человек-Пчела... Нет, Повелитель Пчел! Да, именно так его звали. Он мог летать, как пчела, жалить, как пчела, и управлять пчелами, как их царица. Он ничем не отличался от других людей, кроме одежды – обтягивающего тело трико в черную и желтую полоску...

Наверное, уже сказывалась усталость от долгой, напряженной работы. А может, Эйшида возмущал сам факт, что под сомнение поставлены его профессиональные качества психоаналитика? Как бы там ни было, он вдруг решил подшутить над специальным агентом Смитом, и напечатал следующее:

* * *

Подозреваемый в преступлении субъект в детстве подвергся многочисленным укусам пчел, что, несомненно, нанесло ему душевную травму. С возрастом он научился справляться со своим страхом перед царством насекомых. Серьезная трагедия, произошедшая в ранней молодости – возможно, убийство родителей или супруги, – привела к тому, что он всю свою жизнь посвятил тому, во что искренне верил. Но из-за испытанного еще в детстве потрясения этот благородный порыв вылился в форму преступления.

Фактически послание стало весьма приблизительным пересказом того, что сохранила память тридцатилетней давности о тогдашнем герое детских комиксов, Таинственном Повелителе Пчел.