Лазурные оковы - Кейт Новак

– Пожалуйста, – попросила она.

Старик фыркнул.

– Мне, вероятно, следует предложить тебе съездить в Живой Град послушать оперу.

Элия начала злиться.

– Хорошо. Думаю, лучше изложить тебе краткую версию. Ты не будешь придираться к поэтичности рассказа? Я открою тебе суть.

Зрай и Кассана оба были волшебниками. Они полюбили друг друга, поклявшись в вечной верности. Затем они разлучились. По одной версии, их хозяева послали их на разные концы Внутреннего моря. По другой, один из них ушел на другой уровень, и возвращение потребовало многих лет. В опере Кассану похищают пираты.

В каждом из них в это время росли гордость и высокомерие, они ведь были очень могущественными. И когда они снова встретились где-то на юге, их любовь прошла, и они стали спорить, кто из них сильней. Они сражались, и Зрай проиграл. Кассана убила его. Это не слишком трагическая история, учитывая, что это было обыкновенное упрямство, но Кассана раскаивалась в том, что она убила свою первую и единственную любовь. Сойдя после этого с ума, Кассана положила обгоревшие кости Зрая в стеклянный саркофаг, который она держит около своей кровати.

Старик замолчал.

– Это все? – спросила Элия.

– Конечно, это все, – кивнул он. Я не хотел волновать тебя подробностями.

В опере подробно описывают каждую жемчужину на платье Кассаны, когда Зрай впервые увидел ее. Не думаю, что тебя интересует символизм этой истории или то, что подразумевается о природе силы и зла.

– Нет.

– Так в чем твои проблемы?

Элия пожала плечами.

– Ни в чем. Я надеялась, что это прольет свет на то, как я получила эти штуки. Она вытянула руку, показывая символы.

– Ты всегда можешь отправиться в Живой Град и послушать оперу.

– Нет, спасибо.

– Ты хочешь послушать историю о Моандере? – спросил он.

Элия внимательно посмотрела на него. Он не был просто старым пастухом. Для того чтобы знать о символах на ее руке, он должен быть мудрецом или магом.

Может быть, он раньше был путешественником.

– Я думала, эльфы прогнали его из Королевств, – сказала она.

– Они хотели, – засмеялся он. Нет. Они лишь смогли, прибегнув к своим чарам, запереть Моандера под развалинами его храма в Айлаше. Они выгнали жриц и жрецов и надеялись, что сила бога в этом мире исчезнет, если его никто не будет почитать.

– Это так?

Старик пожал плечами.

– Наверное, нет. Большинство из поклонявшихся ему уцелело и бежало на юг, где они основали новый храм. Сейчас войска Зентильской Твердыни или Захолмья – кому из них удается захватить в это время руины Айлаша – постоянно натыкаются на компанию приверженцев Моандера, которые пытаются выпустить своего бога. Их обычно казнят как мародеров, но они продолжают лезть. Есть пророчество о том, что нерожденный ребенок освободит Несущего Тьму – так они называют Моандера.

Жрецы Моандера пытались ускорить это событие, нет необходимости описывать все кровавые детали того, как они пытались получить нерожденного ребенка, но они потерпели неудачу. Нерожденный ребенок – это что-нибудь тебе говорит?

Элия тряхнула головой.

– Нет. Я помню, что я родилась.

Старик засмеялся, как будто она сказала что-то смешное.

– Ты знаешь что-нибудь об этом? – спросила Элия, показывая на голубой бычий глаз между символом Моандера и пустым местом.

– Это новый для меня знак.

– Замечательно, – пробормотала Элия. Она подтолкнула в огонь веток, вытерла кинжал, и спрятала его в ножны. Я уже знаю о других. Я должна узнать и об этом.

– Зачем?

– Потому что я ничего о нем не знаю, – с раздражением ответила Элия.

– Ты думаешь, что это сильно изменит твою жизнь?

– Может быть, предположила она.

– Если бы я был на твоем месте, то подумал бы над предположением, что это большое зло.

– Достаточно общее предположение.

– Не более общее, чем то, какое ты, очевидно, делаешь по поводу пустого места на твоем запястье, – ответил старик.

– Оно пусто, – уточнила Элия.

– Нет ничего хуже, чем ничего.

Вспоминая о своей потерянной памяти, Элия не могла не согласиться.

– Ты помог мне. Могу я отплатить тебе чем-нибудь? – спросила она, раздумывая, не заденет ли она этим его гордость.

– Все, что у тебя есть – твои воспоминания, – напомнил старик. Ты хочешь заплатить ими? Элия улыбнулась.

– У меня есть немного золота.

– Мне не нужно золото. Предположим, я попрошу тебя никогда не петь.

Никогда. Ты это сделаешь?

– У меня плохо получается? – пошутила она.

– Я серьезно.

Элия внимательно посмотрела ему в глаза.

– Ты не говорил мне, от кого ты слышал эти песни?

– Может быть, от того же, от кого и ты.

– От арфера? – спросила Элия.

Старик кивнул.

– Как его звали?

Он не отвечал.

– Скажи мне его имя! – Элия наклонилась и толкнула старика в плечо. Скажи его имя.

Улыбка появилась на его лице.

– Почему ты не сказала?

– Потому что я не знаю! – закричала она, тряся его.

Старик ласково похлопал ее по щеке.

– Извини.

Элия вздохнула и отодвинулась от него.

– Ты не виноват. Я только забыла некоторые вещи. Извини, что толкнула тебя. Не знаю, что было со мной.

– Это не воспоминания разозлили тебя?

Элия колебалась. Это не злит ее. Она посмотрела в глаза старика.

– Это пугает меня. Меня злит другое.

– Ужасное заклятие, а не воспоминания, – прошептал он.

Элия пожала плечами.

– Могло быть хуже. Я могла забыть свое собственное имя.

– А как тебя зовут? – спросил он.

– Элия.

– Необычное имя.

– Оно достаточно распространено в Вестгейте, – ответила Элия.

– Да? – усмехнулся старик.

– Почему ты не хочешь сказать мне имени арфера?

– Я старый человек, – его голос дрогнул.

– Ты хочешь сказать, что тоже забыл?

Старик не отвечал.

– Ты не будешь лгать мне. Ты не забыл. Почему ты не хочешь сказать?

– Арферы – секретная организация.

– Ты давал клятву?

– Я не могу сказать тебе, – ответил старик. Извини.

Элия вздохнула.

– Если я расскажу тебе об этих сигиллах то, чего ты еще не знаешь, ты пообещаешь никогда больше не петь?

– Ты знаешь больше! – зарычала Элла.

Старик потряс головой.

– Нет. Но могу узнать. Ты сделаешь то, о чем я просил?

Элия задумалась. Это было глупое требование, но ей надо было догадаться, что информация может чего-то стоить. Это могло бы помочь ей в Противоборстве с Кассаной, Огненными Клинками и компанией, если она узнает об их последнем секретном партнере. Она была наемницей, а не чертовой певицей. Это Оливия будет огорчена, если ей запретят петь песни, но не кто-либо другой.

«Кроме меня, – подумала она. Песня утешает, когда мне грустно, она напоминает о былых радостях и удовольствии. Все поют. Даже люди без таланта.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});