Отягощенные злом 2: Разновидности зла - Александр Афанасьев

Сейчас Ташкент – город с тремя миллионами населения, с глубоко залегающим метро, которое здесь планировали как сеть бомбоубежищ против налетов британской авиации, с техническим университетом, с филиалом Академии наук и русским балетом, с небоскребами делового района – был настоящим форпостом цивилизации в этих еще не до конца замиренных, диковатых местах. Здесь, несмотря на то, что большинство населения составляли мусульмане – мусульманки не только не надевали паранджу, но и ходили с непокрытыми головами, в мини-юбках, на Хлебной бирже сколачивались и превращались в дым многомиллионные состояния, а главные улицы – отделялись не газонами, а каналами. Это была одна из отличительных черт Ташента – двадцать пять лет его главным архитектором был уроженец Санкт-Петербурга и при нем – город покрылся сетью неглубоких каналов, дающих и полив зелени и благословенную прохладу в жаркие дни. Ташкент – был одним из самых необычных городов мира, и тот, кто побывает в Ташкенте – не забудет его никогда…

Мы проехали по главной улице Ташкента – проспекту Императора Александра Четвертого, ведшему к горам Чирчик, на которых золотым сном застыли модерновые, покрытые золотистого оттенка стеклом корпуса университета имени Авиценны.[56] Многие торговые улицы – были дополнительно перекрыты куполами из полупрозрачного стекла, золотые украшения (настоящие!) здесь предлагали разносчики прямо на улицы, а от хинкален и казанных – пищу здесь готовят огромных котлах – казанах – запах доходил даже до дороги. Золотистые шпили минаретов походили на колонны, поддерживающие голубое, безбрежное небо, и азан, призыв к намазу – отражался от самих небес…

Таксист попытался заговаривать со мной по-узбекски, но я виновато улыбался, и говорил, что не понимаю, потому таксист перешел на русский. Гидом он оказался не лучшим – но так даже наверное и хорошо, такие города надо познавать самому, без гида. Побродить по улочкам, посидеть в местной едальне… Жаль, что времени у меня не так много…

Таксист – внезапно свернул к тротуару, нажал на клаксон.

– Что происходит?

– Эфенди, вы не возражаете, если мы подвезем моего двоюродного брата? Он работает в мастерской на окраине города, это как раз по дороге, если направляться в Бухару…

– Да нет, конечно…

– Аллах, да вознаградит вас за доброе сердце, эфенди…

На самом деле – я возражал, и довольно сильно. Потому что незадолго до этого таксист звонил по какому-то номеру, и я уловил два слова, которые меня весьма насторожили. Килмок в узбекском – означает что-то связанное с ограблением, а слово "акча" означает деньги. Настораживающее сочетание слов…

Откуда я знаю узбекский? Да так… учу потихоньку… как и пушту. Потому что в Афганистане много узбеков, а если хочешь понимать, что происходит в том ли ином месте – ты должен знать язык этого народа, чтобы говорить с ним на одном языке. Поэтому – когда нечего делать, я и учу язык.

Открылась дверь – слева от меня, в машину сел молодой, веселый усач, сказал "Салам Алейкум", таксист просто ответил Салам, а я ничего не ответил. Машина покатила по какой-то дороге, причем таксист вести стал резче, ускоряясь и тормозя. Понятно… нервничает…

Пошли пригороды… зеленые насаждения, арыки, махалли… Махалля – так называют местную общину, это от десяти до пятидесяти домов. Махаллинцы всегда помогают друг другу, вне зависимости от того, кто нищ, а кто богат, кто при власти – а кто нет, часто они собираются вместе за одним столом, у них может быть общая собственность и общие запасы. Махалли – это старый Узбекистан, одноэтажный… и если забрести в этот район, то плутать можно до бесконечности, а чужаку тут вряд ли помогут. И потому – как только Фиат начал сворачивать к махалле – я врезал изо всех сил локтем веселому, улыбчивому узбеку, сначала в бок, потом в лицо. Рука нащупала ребристую рукоять ствола, которую я выдернул из-за пояса грабителя и ткнул стволом в затылок водителя. Офицерский Наган, откуда только взяли такую старину…

– Пошел! Скажешь лишнее – мозги по всему салону разлетятся…

Водила побледнел, но подчинился, машина начала набирать ход. На подходящем повороте – я открыл дверь и выпихнул еще не пришедшего в себя узбека на дорогу…

Ехали мы недолго. Как только увидел подходящий поворот, ведущий в апельсиновую рощу – так и скомандовал поворачивать. Водитель подчинился…

Сукин сын… Честно говоря – особой злости не было, если бы не одно "но". Получается, что это моих солдат – грабят эти твари. Это мои солдаты – прилетают сюда для того, чтобы отдохнуть, и нарываются в итоге на ствол. А значит – это вызов уже мне лично и всей Империи – такого быть не долго…

Завывая мотором, машина пробивалась мимо закопанной в землю водоводной трубы. Никого не было видно – день, жара, узбеки работают так же, как испанцы – с сиестой на время жары. Мертвая тишина…

– Стоять. Выходишь и руки на капот. Оружие есть?

– Нет! Клянусь Аллахом, нет!

– Давай, пошел…

Водила начал вылезать.

– Руки держи на виду. Пристрелю! – прикрикнул я

Похоже, что любители. Или недавно начали…

Вслед за водителем – выбрался из машины и я. Солнце жарило беспощадно, буквально било по голове. Дело шло уже к закату…

– Руки на капот. Ноги расставить!

Ничего не нашел, кроме баллисонга, филиппинского ножа – бабочки. Посмотрел – крови на нем вроде бы нет. Забросил в кусты…

– Эфенди, прости…

– Многих уже убил?

– Не убивал, клянусь Аллахом, не убивал! Только деньга брал!

– Много?!

– Три раза! Три раза!

– На землю! Лицом вниз!

– Пощади ради Аллаха! Пощади ради Аллаха!

– Лежать…

Я схватил узбека за шиворот и толкнул на землю. Тот упал в пыль, не прекращая причитать и поминать Аллаха…

Вот этим, кстати, отличаются русские от среднеазиатов и арабов. Да и не только русские. Почти любой из известных мне европейцев – будет сражаться до конца, попробует продать свою жизнь подороже. Узбеки – не только эти, но вообще узбеки – будут плакать, причитать и умолять. Это связано с исламом и с уверенностью в том, что все в руках Аллаха – но не только. На Кавказе – тоже все мусульмане, но в такой ситуации – они бросятся со сто процентной вероятностью, самого обычного кавказца – не испугать ни ножом ни стволом. Дело в том, что в Азии есть слепая преданность и слепая вера в хана, бая, повелителя. Когда были кареты – было распространено такое, что кто-то из вассалов обязательно вставал на четвереньки перед дверцей кареты, чтобы сделать из своей спины ступеньку для бая, в России этого не было никогда. Поэтому – из Средней Азии идет очень ограниченный набор в армию, практически все известные мне офицеры, которые родом отсюда – либо частично русские, либо росли бок о бок с русскими. А ханы Бухары и Хиви – казнили свои армии и сейчас их власть опирается на русское казачество: их армии были способны только на дворцовые перевороты и ни на что больше…

Пулями – я нарисовал на земле что-то вроде нимба вокруг головы подвывающего от страха узбека. Не потерял еще навыки, не потерял…

– Запомни сам и передай всем – сказал я – кто будет грабить солдат, тот умрет и смерть его будет совсем плохой. Если кто не хочет упокоиться на скотомогильнике вместе с дохлой свиньей – пусть бросает свое ремесло. Аллах свидетель моим словам, я сказал все, что хотел…

После чего, я сел на водительское место в ФИАТе, с четвертого раза включил заднюю передачу – и тронулся назад…

Револьвер я выбросил по дороге – патронов не было, да и мало ли что на нем могло висеть. Обтер носовым платком и выбросил. Потом – сильно пожалел об этом…

20 июня 2015 года

Дворец слез

Бухара – была предпоследним пунктом моего долгого пути. Ее я объехал по кольцевой и продолжил движение в сторону Аральского моря. Это уже на туркестанской территории… нужное мне место располагалось недалеко от Бухары сразу за туркестанской границей[57]…

На нужном мне повороте – не было никаких указателей, дорога была бетонной, с обеих сторон -она была обсажена невысокими местными соснами, от аромата их смолы начинала кружится голова. Я просто оставил машину на обочине, взял сумку и пошел по ровной как стрела, изжаренной солнцем дороге. Навстречу своей судьбе…

У КПП – а здесь были почти армейский КПП с выложенными елочкой массивными бетонными блоками – стояли несколько человек, в серо-желтой пустынной форме и с автоматами Барышева, какими вооружены далеко не все части. Автоматы смотрели в землю стволами, и я мог себе представить – как быстро они отреагируют, доведясь мне сделать хоть какую-то глупость. Настоящие волкодавы…

– Здесь нельзя находиться! – без всякой злобы в голосе окликнул меня один из церберов этого места – немедленно уходите!