Столкновение Миров - Великовский Иммануил

Барух Спиноза начинает со следующей предпосылки: «Природа всегда соблюдает законы и правила… хотя они могут быть нам неизвестны, а потому она сохраняет строгий и нерушимый порядок». «Чудеса» попросту говоря означают события, естественная природа которых не может быть объяснена. «Если предполагается, что некое чудо может разрушить или остановить природный порядок или закон, то это не только не дает нам знания Бога, но, наоборот, … заставляет нас сомневаться в Боге и во всем». «То, что в Священном Писании понимается как чудо, может быть только творением природы».[669]

Все эти предпосылки философски верны, и против них не может быть выдвинуто ни одного возражения. Разумеется, они верны только до того предела, пока философ не настаивает, что законы природы, известные ему, есть подлинные и известные законы.

Рассматривая те фрагменты Писания, к которым могут быть применены вышеуказанные принципы, Спиноза настаивает на том, что единственными причинами для оценки событий как сверхъестественных были субъективное восприятие и особая манера выражения древних евреев.

«Я ограничусь одним отрывком из Писания и предоставляю читателю судить об остальном. Во времена Иисуса Навина евреи придерживались привычного мнения, что солнце совершает свое дневное движение, а земля остается в покое. К этому заведомо известному мнению они приспособили чудо, которое произошло во время их битвы с пятью царями. Они не просто сообщили, что день был длиннее обычного, но утверждали, что солнце и луна стояли неподвижно или прекратили свое движение».

Отсюда следующий вывод: «Частью по религиозным мотивам, частью из сложившихся заранее представлений, они трактовали и описывали происшедшее как нечто совершенно отличное от того, что случилось на самом деле». «Необходимо знать убеждения тех, кто впервые об этом поведал… и отличать такие убеждения от непосредственного впечатления, воспринятого органами чувств, иначе мы смешаем мнения и суждения с реальным чудом, как это и произошло: а дальше мы смешаем реальные события с символическими и воображаемыми».

Книга Исайи предлагается Спинозой как еще один пример, и цитируется глава о роковом уничтожении Вавилона: «Небесные звезды… не будут дарить свой свет; солнце будет всходить темным, и луна не осветит своим светом». Философ пишет: «Я предполагаю, что никто не воображает, будто при падении Вавилона все эти явления действительно происходили, тем более, что пророк добавляет: «Ибо я заставлю содрогнуться небеса и сдвину с места землю». «Многие эпизоды в Библии должны рассматриваться через свойственный евреям экспрессивный стиль». «Писание повествует в том порядке и стиле, который обладает наибольшим воздействием на людей, особенно необразованных… и поэтому оно неточно говорит о Боге и о событиях».

Подтверждая субъективное восприятие части свидетелей, сознательное намерение воздействовать на читателя или слушателя волнующими описаниями, своеобразие стилистической манеры еврейских писателей, Спиноза тем не менее приходит к «поп sequitur»: «Теперь все эти тексты самым отчетливым образом учат нас, что природа сохраняет точный и неизменный порядок… Нигде в Писании не говорится, что происходит нечто, ей противоречащее или отклоняющееся от ее законов». И он подтверждает свою точку зрения теологическим аргументом: в книге Экклезиаста написано: «Познал я все, что делает Бог, пребывает вовек».

События были названы чудесами, а объяснены как субъективные восприятия или символические описания, потому что они не могли оцениваться иначе. Но не считая самих этих событий, которые данное исследование пытается представить как исторические, слова Исайи и других пророков и писателей Ветхого Завета не оставляют никаких сомнений в том, что «камни, падающие с неба», — это метеориты; сера и смола — это сера и смола; порыв огня — это порыв огня; ураган и буря — ураган и буря; потемневшее солнце, сдвинувшаяся с места земля, изменения суток и времен года — это реальные изменения постоянных природных процессов. На чем основывается «точное знание» того, что земля должна двигаться без всяких отклонений, в то время как каждое тело в солнечной системе в большей или меньшей степени воздействует на движения другого? До падения метеоритов в 1805 году наука была уверена в том, что камни, падающие с неба, существуют только в легендах.

«Никто не воображает» у Спинозы уже перестало быть истиной. Автор данной книги как раз «воображает».

ГЛАВА II

687 год до нашей эры

Около 722 года до нашей эры, после трехлетней осады, Самария, столица десяти колен, была захвачена Саргоном II, и население Северного царства, или Израиля, было обращено в рабство, от которого оно так и не избавилось.

Около 701 года до нашей эры Сеннахерим, сын Саргона, предпринял третью военную кампанию своего царствования; он направился на юг, в Палестину. Записи об этом и других его походах были сделаны клинописью на сторонах ровных глиняных призм. Так называемые «призмы Тейлора» содержат повествование о восьми кампаниях Сеннахерима. Он писал о своем пути к победе: «Колеса моей военной колесницы забрызганы грязью и кровью».

Сообщение о третьей кампании на призме соответствует описанию, представленному в 4-й Книге Царств 18:13–16. Согласно обоим источникам, Сеннахерим захватил много городов; «гордый Езекия, иудей», был «заключен в клетку, как птица», в своей столице Иерусалиме, но Сеннахерим не взял Иерусалима. Он удовольствовался данью золотом и серебром,[670] которая была ему послана в Лахис в Южную Палестину. После этого он отправился со своей добычей.

У Езекии не было другого выхода, как покориться; силы обороны были явно недостаточны. Теперь он использовал время, которое он рассматривал только как передышку, для возведения укрепленных стен и оснащения гарнизона. Он велел подготовить все ручьи и родники в стране, чтобы по первому сигналу они могли быть уничтожены. Это описывается в книге 2-й Паралимпоменон (32:1–6).

Сеннахерим, встревоженный сопротивлением Езекии, который сравнился с царем Эфиопии и Египта Тиргаком, снова явился со своей армией и еще раз расположился со своим штабом близ Лахиса. Один из генералов Сеннахерима, Рабсак, явился в Иерусалим и говорил с эмиссарами Езекии громко и на еврейском языке, так что воины на стене также могли его слышать (Исайя 36:18 и далее): «Итак, да не обольщает вас Езекия, говоря: «Господь спасет нас». Спасли ли боги народов, каждый свою землю, от руки царя ассирийского?» Он также велел им подумать о судьбе Самарии, боги которой не спасли ее, когда она была атакована ассирийцами. Он также сообщил им, что Сеннахерим требует полного повиновения и обещает, что они будут сосланы в землю, такую же славную, как и эта их земля. Эмиссарам Езекии было приказано не входить ни в какие объяснения. Не получив ответа, Рабсак уехал в Ливну, куда царь Сеннахерим прибыл из Лахиса. Египетский царь Тиргак выступил против Сеннахерима с берегов Египта и готовился встретиться с ним в битве. Рабсак снова направил Езекии требование подчиниться: «Пусть не обманывает тебя Бог твой, говоря: «Не будет отдан Иерусалим в руки царя Ассирийского».

Исайя пророчил, что Иерусалим не попадет в руки царя Ассирии и что царь, который порицал Бога, будет уничтожен «вихрем», посланным Богом.

Эта история в деталях описывается в Писании три раза — в 4-й Книге Царств (18–20), во 2-й книге Паралимпоменон (32) и в Книге Исайи (36–38). Только первая версия содержит первую часть истории Сеннахерима, который покорил все укрепленные города Иудеи и Езекию, царя Иудеи, подчинившегося ассирийскому царю и уплатившему ему дань. Все три письменных источника рассказывают о восстании Езекии против Сеннахерима и отказе подчиниться или платить дань. Очевидно, что, несмотря на повторяющиеся упоминания о Лахисе, здесь должны были быть две военные кампании: во время первой Езекия подчинился и согласился платить дань; вторая произошла несколькими годами позже. А тем временем Езекия «восстановил всю обрушившуюся стену, и поднял ее до башни, и извне построил другую стену, и укрепил Милло в городе Давидовом и наготовил множество оружия и щитов. И поставил военачальников над народом. А когда пришел Сеннахерим и вошел в Иудею, Езекия приказал засыпать все источники воды, которые вне города, и говорил с людьми в городе, чтобы они оставались тверды и мужественны». А затем наступила таинственная гибель ассирийского врага.

Хроники Сеннахерима рассказывают только первую часть этой истории: о захвате городов, о покорении Езекии и о дани, которую он заплатил. Об осаде Лахиса в записи на призме не упоминается, но об уходе оттуда сказано. В ассирийских источниках ничего не говорится о поражении в Иудее, и только эпилог — убийство Сеннахерима его собственными сыновьями — описан абсолютно идентично в Писании и на клинописной табличке Эсархаддона, сына Сеннахерима.