Последний долг (ЛП) - Винтерс Пэппер

Если честно, я не ожидала, что он меня выслушает, не говоря уже о том, чтобы помочь.

- Ты ... ты ... - Я отвернулась, ненавидя его, но благодарная. - Спасибо.

Кат напрягся, его золотистые глаза встретились с моими.

- Я бы не стал благодарить на твоём месте, мисс Уивер. Ты же знаешь, что я сделал это не из заботы о твоем благополучии.

Теперь, когда другая моя рука была свободна, я откинула волосы с глаз и немного расслабилась.

- Нет, но ты не можешь скрыть, что в тебе есть нечто большее, чем просто сумасшествие и одержимость желанием править всеми.

Он ухмыльнулся, кожа у его глаз сморщилась.

- Ты могла бы понять Дэниэля, но ты никогда не поймешь меня, так что не беспокойся. - Подойдя ближе, мы образовали маленький островок, когда поток пассажиров метался вокруг нас. Страх за Джетро и нервозность в животе заставили мои ноющие мышцы напрячься, но я не отступила. Я не выказывала слабости, которая была из-за близости Ката.

Его взгляд упал на мои губы.

- Ты сильная, Нила. Я дам тебе это. Ты так сильно напоминаешь мне Эмму, что иногда трудно вспомнить, что ты не моя. Что ты не она. Ты можешь думать, что мне будет приятно думать о тебе по-доброму, но это не так, поверь мне, - Он понизил голос. - Твоя мать вырвала мне сердце, прежде чем я отрубил ей голову. И ничто не доставит мне большего удовольствия, чем сделать то же самое с тобой и Джетро.

Я замерла.

Кат склонил голову набок, улыбаясь моему ошеломлению.

- Почему это продолжает вас шокировать? Почему даже сейчас вы все еще ищете хорошее в других?

Похлопав меня по руке, он переплел свои пальцы с моими и вернул меня в движение.

- Ты должна знать, что никто не является тем, за кого себя выдает, и каждый заслуживает того, чтобы за что-то платить. Люди веками скрывали свои ошибки или обвиняли в них других. Я беру контроль над своим. Я делаю все, что в моих силах, чтобы улучшить себя, и я отказываюсь позволить вам или кому-либо еще встать на моем пути.

Я промолчала - что я могла на это ответить?

Мы прошли через большие ворота вылета, направляясь к самолету.

Кат улыбнулся, вытаскивая нашу документацию для персонала ворот. Его взгляд встретился с моим.

- Это самая легкая часть, - протянув посадочные талоны, Кат повел меня вниз по мостику, держа меня близко к себе, постоянно контролируя. - Самое трудное - это стресс при приземлении.

Посадка.

Английская служба безопасности.

Максимальное наказание за ложь и неверные заявления.

Пройдя в самолет, мы двинулись по проходу, через первый класс, через бизнес, прямо в отбросы эконом класса.

Кат толкнул меня в ряд с окном и сиденьем у прохода.

- Садись.

Страница 20

Я села.

Потянувшись, он положил свой портфель в верхний шкафчик, прежде чем спокойно и неторопливо сесть рядом со мной.

Как только он устроился, я спросила:

- Почему не частный самолет, на котором мы прилетели?

- А ты как думаешь? Потому что на частном самолете было бы слишком просто. Этот путь гораздо сложнее.

Мои глаза расширились.

- Сложнее?

- Сложнее для тебя - Его голос понизился до угрозы. - Таким образом, тебе придется сидеть с сотнями незнакомцев, гадая, подозревают ли они тебя. Тебе придется скрывать свой страх, когда мы приземлимся, и врать сквозь зубы, когда тебя будут допрашивать. Стресс от того, что за тобой наблюдают, что тебя окружают бесчисленные люди, что тебе приходится лгать - это чтобы показать тебе, как трудно хранить тайну. Ты будешь ценить её намного больше.

Откинувшись на спинку, он вытянул перед собой длинные ноги.

- Ты узнаешь, каково это - защищать что-то столь ценное любыми средствами.

Я сглотнула.

- Ты забываешь, что мне плевать на твои бриллианты. Мне все равно, найдут они их или нет.

Его глаза сузились.

- Я говорю не о бриллиантах, Нила. Это мой первенец гниет в Алмаси Кипанга под присмотром Маркиза. Ты потерпишь неудачу, и он умрет самым ужасным образом. Ты победишь, и он будет жить, даже когда ты умрешь. Это честная сделка, не так ли?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я прикусила губу, сдерживая поток ненависти и беспомощности.

Я не могла ответить. Это был бы взрыв возражений и ругательств.

Протянув руку между нашими зажатыми бедрами, он выдернул один конец моего ремня безопасности.

- А теперь пристегнись, Нила. Ты никогда не можешь быть в полной безопасности.

- Я никогда не буду в безопасности, пока ты жив.

Я убью тебя.

Я найду способ.

Его глаза потемнели.

- Осторожнее.

- Зачем ты это делаешь?

Кат улыбнулся, выглядя безупречным знатным джентльменом, путешествующим по делам.

- Потому что Уильям Хоук много раз переправлял свои богатства контрабандой. Он завершил наследство своей бабушки, но, несмотря на его тяжелый труд и ужасную историю, король не был удовлетворен тем, что забрал половину своей прибыли, он хотел получить все.

- Итак, Уильям сделал еще один шаг. Он платил королю дань, платил налоги, давал взятки и пользовался благосклонностью двора, но умудрялся держать в секрете точное местонахождение рудника нашей семьи. А камни ... Ну, он использовал дополнительные корабли, которые купил, чтобы переправить контрабандой такое количество, о котором король и помыслить не мог. Он пожертвовал миллионами, чтобы укрепить свое положение, но он также спас несметные богатства, будучи умнее, чем напыщенная задница на троне.

Еще одна волна агонии нахлынула на мою руку. Я схватила гипс, снимая его с перевязи, чтобы потереть марлю, жалея, что не могу потереть колотящийся разрыв под ней.

- Мне все равно, что ты думаешь. Мне все равно, сколько у тебя денег или власти. Однажды карма догонит вас и заставит заплатить.

Кат провел руками по волосам, приглаживая белые пряди.

- Вы можете сколько угодно сыпать пустыми угрозами, мисс Уивер, но правда останется в силе.

- Какая правда?

- Правда в том, что нельзя заставить кого-то заплатить, если он абсолютно неприкасаем.

Я оторвала от него взгляд и уставилась в окно.

Но в этом-то ты и ошибаешься.

Ваш сын был принцем вашей империи, неприкасаемым, неубиваемым - Хоуком.

И все же я прикоснулась к нему.

Я убила его.

Я умертвила его.

И тебя я тоже убью.

Один час полета.

Я застонала в агонии от боли в руке.

***

Два часа полета.

Подали еду. Какая-то чрезмерно разогретая в микроволновке резиновая смесь с салатом и скользким клубничным чизкейком. Я проглотила весь поднос, даже твердую, как кирпич, булочку. Еда помогла заменить маленький кусочек пустоты внутри меня.

***

Три часа.

Я извивалась рядом с Катом, умирая от боли. Он забаррикадировал меня, сидя в своем кресле у прохода, как мой тюремщик. Мой мочевой пузырь протестовал, и мои мысли были вместе с Джетро.

***

Четыре часа.

Я не сдержал своего обещания не создавать проблем и нажала кнопку вызова стюардессы. Кат нахмурился, когда появилась женщина с уложенными рыжими волосами. Не обращая на него внимания, я умоляла дать мне немного Панадола, немного Адвила, что угодно, чтобы уменьшить мою боль.

Она посмотрела на Ката.

Он покачал головой.

Я так и не получила обезболивающее.

***

Пять часов.

Я смотрела в окно, считая звезды, следуя за клочьями облаков и умоляя Вселенную сохранить Джетро в безопасности.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Перестань ерзать. - Кат прищурился, глядя на мои постукивающие пальцы и танцующие ноги.

- Позвольте мне пройтись. Мне нужно размяться.

И воспользоваться ванной.

Его челюсть дернулась.

- Пять минут, Нила. Если ты задержишься, или я заподозрю, что ты не слушаешься меня, я дам тебе попробовать «Алмазную пыль».