Внуки Сварога - Максим Гаркаленко

– Шаман, – улыбнулась Алина.

– Вот так, – ответил Горин. – Мир полон энергии. Неисчерпаемой. Нужно уметь ею пользоваться.

– А ты уже умеешь? – спросила отца Аня.

– Не всё. Далеко не всё. Но я учусь, очень прилежно учусь.

– А нас когда научат? – подала голос Катя.

– Скоро, – нахмурился Горин. – У нас есть очень важное дело. Очень важная цель. Как управимся, так и будем учить. Вы только живите, как мы живём. Правильно. Только тогда будете открыты знаниям. А сейчас мне пора возвращаться. Действительно пора!

Александр, попрощавшись с родными и друзьями, поднялся в спальню. Алина шла рядом, держа его за руку. Крепко обняв жену, он поцеловал её, и, отстранившись, крепко зажмурился, представляя себе покинутый накануне лагерь.

Пространство еле слышно колыхнулось вокруг, и Горин почувствовал утреннюю свежесть журчащей речушки. Открыл глаза. Он стоял на том же месте, откуда отправился домой. Речка плескалась в трёх шагах от него, проснувшиеся повара набирали воду в котлы и суетились вокруг костров, воины привычно разбирали палатки и паковали в рюкзаки вещи. Справа раздался шорох, и Александр увидел появившегося из ниоткуда Чагатая. Император стоял, как и Горин, удивлённо осматриваясь. Ближайшие монголы выкрикивали приветствия, увидев своего вождя.

– Впервые сами такое проделали, – удовлетворённо констатировал Александр.

– Да, получилось, – ответил Чагатай, подходя к реке, и, зачерпнув воды, умыл лицо.

– До последнего не верилось.

– Как в сказке, – монгол устало уселся на землю.

– Кстати, доброе утро! – добродушно усмехнулся Горин, и, взглянув на синяки под глазами императора, съехидничал – Как спалось?

– На себя посмотри, – улыбнулся в ответ Чагатай. – Хоть минуту спал?

– Не пришлось, – Александр сладко потянулся, вспоминая безумную ночь.

– Так это ты. А я свою жену уже три месяца не видел, – в глазах императора читалась тоска. – Очень соскучился. Еле заставил себя вернуться.

Горин присел рядом с монголом и приобнял его за плечи. Ему самому хотелось всё бросить и остаться дома. С женой, дочками, родителями, сестрой и племянниками. С друзьями. Но тяжким грузом лежал на плечах урок, порученный волхвами. И он понимал, что иного пути нет, как исполнить его. Иначе всё будет напрасно. Все лишения и тяготы, весь безмерный труд, вложенный в восстановление жизни. Все надежды и радость жизни. Он глубоко вздохнул. Чагатай повернул к нему лунообразное лицо.

– Я тоже так думаю. Нет у нас другого пути.

– Ага! – Александр даже не удивился. – Уже мысли читаем?

– Как-то само собой получилось, – смутился монгол.

– Чагатай, друг. Не красней. У нас появляется много способностей и давай учиться ими пользоваться. И доверять друг другу.

– Саша. Ты впервые назвал меня другом, – император встал на ноги. – Я чувствую искренность твоих слов. И благодарен тебе. Поверь, теперь мы вместе!

– Я чувствую искренность твоих слов, император. И благодарен тебе, – искренне повторил Горин.

– Называй меня по имени, друг, – просто ответил Чагатай. – Идём, нас зовут на завтрак.

Возле шатра императора стоял Котов, всем своим видом выражая недовольство, и растерянные телохранители императора. Чагатай что-то коротко бросил начальнику охраны и телохранители, немного успокоившись, расселись вокруг шатра.

– Мог бы и привет нашим передать, – укоризненно шепнул на ухо Александру Матвей.

– Ты откуда знаешь?! – воскликнул Горин.

– Тише, дружище, – взял его под руку Матвей. – Я же всё вижу, всё подмечаю. Профи не проведёшь. Только понять пока не могу.

– Извини, Матвей. Пока нельзя посвящать никого. Скоро узнаешь всё. Одним из первых.

– Ага. И Ибрагим тоже. Думаешь, он ничего не заметил?

Через сорок минут сытое войско двинулось в путь. Глухой топот тысяч копыт заглушал рокот моторов машин. Впереди показались горы. Урал был совсем близко. Хубилай вёл войско через Сургут, Гуюк с Юга, через Орск. В центре, через Екатеринбург, шло войско императора. Мрачные всадники угрюмо смотрели на огромный мёртвый город, по улицам которого лишь изредка пробегали волки. Город принадлежал крысам. Огромные, откормленные, они большими стаями переходили от здания к зданию. Для них пищи было на несколько лет вперёд. Верхние этажи заняли полчища птиц. Уцелевшие люди, первое время жившие вокруг города, были вынуждены покинуть окрестности, спустившись по западному склону гор. Крысы не терпели соседства, жестоко расправляясь с ослабевшими «царями природы».

Поздно вечером в палатку Горина тихо вошёл волхв. Александр только умостился в спальном мешке, приготовившись ко сну. Котов ещё сидел на каремате, допивая чай. Под потолком палатки слабо светился небольшой сгусток воздуха размером с теннисный мяч, мягко освещая и обогревая помещение. Велеслав остановился, нагнувшись и сделав шаг в палатку. Котов дёрнулся, остановив на полпути руку с зажатым ножом, и сдержанно выдохнул.

– Будь здрав, Велеслав! – усмехнувшись, Матвей поприветствовал вошедшего. – Я не спрашиваю, как ты прошёл через посты охраны, но очень прошу – предупреждай о своём приходе. Нервы-то не железные.

– Здравы будьте, – тихо ответил старец. – Учту. Приятно было убедиться, что твой разум опережает руку. А посты охраны меня даже не почуяли.

– Не сомневаюсь, – вылез из спальника Горин.

– Угости чаем, – попросил Котова волхв.

Матвей ополоснул кружку Горина и налил остатки горячего напитка. Протянул Велеславу. Старец с удовольствием отхлебнул крепкий горячий чай и запел.

Александр и Матвей переглянулись, ничего не понимая. Волхв пел какую-то старинную песню. Пел не громко, но так выразительно, что волны чувств ходили у обоих под кожей. Даже не разбирая слов, командоры знали, о чём поёт старик. О земле. О чистом небе. О здоровом и счастливом Роде. Ушли тревоги и суета последних дней. Песня волхва сняла напряжение, словно груз с плеч.

Велеслав оборвал песню и допил остывающий чай. С хитрой усмешкой посмотрел на командоров.

– Только ради этих минут пришёл сегодня к вам, – пророкотал сквозь седую бороду. – Настал момент познать вам силу голоса. Что почувствовали, когда слушали мою песнь?

– Силу, спокойствие, – с ходу ответил Горин.

– Уверенность, – добавил Котов.

– Ради этого и пришёл, – голос волхва стал серьёзным. – Слушайте внимательно и учите других. Почему человек поёт? Звук собственного голоса успокаивает и восстанавливает силы. Хор голосов близких людей десятикратно усиливает силу человека. Недаром все праздники сопровождались общим пением. Даже на поминках люди пели. Укрепляли силу и дух Рода. Забыли сейчас всё. Современная эстрада, – волхв с возмущением сплюнул, – наращивает стресс, дестабилизируя психику человека. И делается это не зря! Нет в мире спокойствия. Миллионы людей живут в постоянном стрессе. Сколько преступлений, сколько гадости творится лишь из-за массового психоза. Вспомните песнь! Пойте с людьми! Увидите результат.

Горин с Котовым согласно кивнули и переглянулись.

– Не забывайте молиться, – продолжал Велеслав. – Ведь молиться – это общаться, говорить. Говорить с Богом, друг с другом. Молвить. Только тогда появится взаимопонимание между людьми, между членами Рода. Только тогда вы сможете вернуться к взаимодействию с реальностью.

Вот вам два примера. В последнее время мир заполонили ужастики. В фильмах, компьютерных играх, в играх детей. Кровь и жестокость на экранах перешла в кровь и жестокость в играх. А результат? Массово думая о жестокости и унижениях ближнего, мы притягиваем чужую реальность. Осуществляем думы. Это мы притянули Чернобыль, Косово, Афганистан, Чечню, Ирак, Ливию, Японию.

Волхв замолчал, гася в себе нарастающий гнев. Александр с Матвеем слушали, затаив дыхание.

– И другой пример, – старец, успокоившись, огладил рукой бороду. – Раньше девки плели венки и спускали по реке, ища суженого. Слышали такое?

Мужчины кивнули.

– А всё просто. Роды жили обособленно, хутора ставили на расстоянии друг от друга. Для продолжения Рода, создания семьи, партнёров выбирали из других родов. А это вам не современный мегаполис. До ближайшего хутора иногда вёрст семь-девять было. Вот девушки устраивали праздник, пели песни, жгли костёр на берегу реки. Настраивали себя. Затем каждая представляла себе суженого, принца на белом коне. Ведь для каждой принц свой, индивидуальный. Плели венки и спускали их по течению. Вот только это уже были не обычные венки – сорванные увядшие цветы, увязанные косичкой. Туго сплетённые цветы были заряжены индивидуальной энергией девиц. Говоря современным языком, в них кодировалась информация о росте, фигуре, цвете глаз, характере. О привычках и предпочтениях. Девушки впечатывали себя в венок. Впечатывали образ того, о ком мечтали. И парни, которые вылавливали эти венки через много километров ниже по течению, взяв их в руки, чувствовали, видели отправительницу. Не подошёл венок, опустил в реку и отправил дальше. Но когда попадался свой венок – всё! Взметались искры чувств и в редкие минуты сна парень видел образ своей суженой. Он уходил на её поиски и возвращался с ней.