Гертруда Белл. Королева пустыни - Борис Соколов

Утром было очень жарко в Музее, но мы теперь переместились в северную комнату и наслаждаемся здесь сравнительным комфортом с помощью кондиционера. Мы можем работать там вполне комфортно без кондиционера в будние дни, когда мы уезжаем в 8.30, но по воскресеньям, когда мы остаемся до часа, необходимо иметь прохладную комнату. Я получила несколько стандартных ящиков и надеюсь иметь опломбированный ящик на этой неделе. Но есть еще многое, чему нужно учиться; все время обнаруживаешь, что вещи не вполне удовлетворяют своему назначению, и их приходится улучшать. Однако и мы и плотники постепенно учимся. С. Л. Харнет очень полезен. Сегодня утром он сделал несколько прекрасных небольших стендов из витого провода для тяжелых резных каменных ваз.

Перси Лорэн был здесь в понедельник по пути домой. Ему очень жаль покидать Персию, где он пробыл четыре года и достиг больших успехов. Я не уверена, однако, что сейчас подходящий момент для его отъезда. Он поместил деньги в банк Шах Риза – действительно, единственную лошадь, на которую можно поставить; но счета Персии находятся в тревожном состоянии, гражданская администрация ужасно плоха, коррупция растет, неоплаченная армия и живущая в сельской местности, и также бунтующая. Банк «Шах Риза» может быть, а может не быть в хорошем состоянии; если он не будет, то это создаст еще худший хаос. Но, во всяком случае, это дело очень сложное.

Сэр Генри дал довольно приятный званый обед для Перси. Позднее у него побывали несколько российских балерин впоследствии, и мы сидели в большом прохладном зале для игры в мяч смотря за их выступлением и чувствуя себя совершенно приобщенными к цивилизации! Я люблю навещать Перси; он очень преданный друг.

Илтид прибыл вчера из Мосула на несколько дней, к моей большой радости. Сегодня днем он пришел к нам поплавать, хорошее дополнение к нашей компании. Военное министерство продлило ему командировку еще на год, и это, вероятно, закончится разрешением ему остаться еще дольше, поскольку он очень востребован. Он чрезвычайно полезный человек.

У меня очень много дел по утрам, очень много депеш надо отправить и очень много вещей сделать. С сэром Генри восхитительно работать, но он очень осторожен в деталях, и каждый должен быть очень внимателен при выполнении своей работы. Его собственная работа, я думаю замечательна.

Дорогой, я должна остановиться. Лето не способствует написанию очень длинных писем.

Твоя любящая дочь Гертруда».

Казалось бы, эти последние письма достаточно оптимистичны, и почти ничто не предвещает депрессии и последующей трагедии. Только вот проскальзывает боязнь получить из дома новое известие о смерти кого-либо из близких. Да еще жалобы на жару. А в свете последующего самоубийства весьма лестные характеристики Коксу и Клейтону, данные в письме отцу, выглядят как заочная благодарность и прощание со своими любимыми начальниками. А с отцом и мачехой, заменившей ей мать, она решила не прощаться, чтобы заранее их не тревожить и не огорчать. Пусть верят, что ее смерть – всего лишь несчастный случай.

Гертруду Белл похоронили на британском кладбище в багдадском районе Баб-аль-Шарджи. Ее похороны превратились в значимое общественное событие. Их посетили многие официальные лица, включая высших британских чиновников и короля Ирака. Фейсал наблюдал за процессией со своего личного балкона. Витраж, посвященный ее памяти, изготовленный художником Дугласом Стреченом, был воздвигнут в церкви Святого Лаврентия, в Ист Роунтон, Северный Йоркшир. На нем изображены Магдален колледж в Оксфорде и мавзолей Хадимаин в Багдаде. Надпись гласит: «Этот витраж в память о Гертруде, сведущей в изучении Востока и Запада, слуге государства, ученом, поэте, историке, хранителе древностей, альпинисте, любителе природы, цветов и животных, несравненной подруге, сестре, дочери».

В одном из некрологов говорилось, что Гертруда Белл была «одной из немногих представителей правительства Его Величества, которого арабы вспоминают с чувством, похожим на любовь». А в другом некрологе, напечатанном Дэвидом Хогартом в «Географическом журнале» в Лондоне, о мисс Белл говорилось следующее: «Ни одной из современных женщин не удалось так ярко сочетать свои достоинства – любовь к опасным приключениям, научные интересы и знания, компетентность в археологии и искусстве, литературный талант, симпатию к людям любого сословия. Политическая проницательность Гертруды Белл, ее понимание общечеловеческих ценностей, мужская энергия, жесткий здравый смысл и практическая эффективность были закалены ее женским очарованием и присущим ей духом романтики».

В чем-то, можно сказать, ей повезло, что она ушла сравнительно рано. Проживи Гертруда еще лет двадцать с небольшим, и она увидела бы тяжелые поражения Англии в первые годы Второй мировой войны, ее закат как мировой державы и последовавший после окончания войны распад Британской империи, который было уже не остановить. А ведь Гертруда всю свою жизнь посвятила укреплению и расширению империи. И, может быть, предчувствуя ее скорый крах, предпочла добровольно уйти из жизни, чтобы не видеть, как рушится здание, к строительству которого она приложила столько сил. Гертруда говорила под конец жизни об иракцах: «Никто не знает точно, чего они хотят, и меньше всех они это знают сами, за исключением того, что они твердо знают, что не хотят нас». А по мнению Лоуренса Аравийского, высказанному в некрологе, Гертруда «плохо разбиралась в людях и ситуациях».

Почему Гертруда Белл покончила с собой? Или все-таки не покончила? Думаю, что она осознала, что ее жизнь к лету 1926 года была полностью исчерпана. Гертруда выполнила все задачи, которые поставила себе на своем жизненном пути. Она повидала чуть ли не весь мир, а арабские страны исколесила верхом на верблюде буквально вдоль и поперек. Она раскопала древности великих цивилизаций, но, что еще важнее, она сама творила современную историю, помогая определять границы новых арабских государств и играя важнейшую роль в строительстве государственности в одном из них – в Ираке. К 1926 году Иракское государство было построено и, по сравнению с началом 20-х годов, казалось достаточно стабильным. После решения Мосульской проблемы все границы Ирака были окончательно определены и международно признаны. Фейсал с помощью британских советников создал политическую систему с марионеточным парламентом, которая по форме была конституционной монархией, но по сути представляла собой режим личной власти короля, однако существеннно ограниченный режимом британского мандата. На практике Фейсал не имел самостоятельности ни во внешней политике, ни в военных делах. В стране присутствовали британские войска, и без британской поддержки гарантировать сохранение власти хашимитской династии оказалось бы под большим вопросом. Фейсал, в отличие от своего старшего брата Абдаллы в Иордании, так и не смог найти надежную опору в иракском обществе, что в дальнейшем самым трагическим образом сказалось на судьбе его наследников. Тем не менее, король уже почти не советовался с Гертрудой, и она все больше ощущала свою ненужность и невостребованность, а созданное при ее помощи Иракское государство оказалось слишком далеким от чаемого идеала, в котором должны были органически соединиться арабские племенные традиции, ценности ислама и британский парламентаризм. Оказалось, что британские демократические ценности на иракской почве не приживаются, и эволюция нового государства шла не по линии расширения свобод и прогресса цивилизации, как надеялась Гертруда, а наоборот, по линии укрепления личной, ничем не ограниченной власти короля и его окружения, в котором все большую роль играл «сильный человек» – Нури Саид. Гертруда все это видела. Справедливости ради надо сказать, что Гертруда Белл вовсе не была единственным и главным создателем современного Ирака, как представляют дело некоторые ее биографы. Нет, ничуть не меньшую, а даже большую роль, в том числе по своим должностям и положению, сыграли и Перси Кокс, и Генри Крейг, и Томас Лоуренс, который был все-таки гораздо ближе к Фейсалу, в том числе по опыту совместных боев, чем Гертруда. Да и сам Уинстон Черчилль сыграл в определении будущего Ирака далеко не последнюю роль.