Возрастные кризисы - Гейл Шихи

Рик: «Да, вы правы. Пока я не разберусь с трудными делами, есть опасность, что я могу в них увязнуть, и тогда я не получу признания как эксперт».

Джинни: «Для меня это звучит так: я больше люблю работать, чем находиться дома».

Независимо от того, каким адвокатом была бы Джинни — первоклассным или второразрядным, — понравилась бы ей эта профессия?

Рик: «Я не собираюсь ей в этом помогать. Но и вставать у нее пути не буду. Не думаю, что мое желание завести ребенка было связано с тем, чтобы помешать Джинни с учебой».

Джиини: «Ну, хорошо. Я нарочно вспомню, как мы зачали ребенка. Вспомнить?»

Рик: «Ты отказалась иметь со мной интимную близость в тот вечер».

Джинни: «Правильно. А что было потом? Ты принудил меня. Рик был подсознательно заинтересован в моей беременности. Но ведь он не верит в психологическую мотивацию».

Рик: «Мотивация здесь очень простая. Я был…»

Джинни: «Ты был заинтересован полюбить меня именно в это время! Не в течение всего месяца, а именно в этот отдельный период месяца. Мы не остановились вовремя, поэтому я не смогла воспользоваться противозачаточным средством. Так я забеременела. С одного раза».

Рик: «Правильно».

Джинни: «Очень убедительно, правда? Ты помнишь, о чем мы говорили с тобой, когда выяснилось, что я беременна? Я обвинила тебя в этом, мы не учли, что я собираюсь идти учиться на юридический факультет».

Рик: «Это меня не удивляет».

Джинни: «Ты не помнишь, как мы сидели на диване, ты меня обнял, а я плакала?»

Рик: «Очень смутно. Все, что я помню, так это как мы потом отпраздновали за обедом».

Джинни: «Поразительно! Я не помню, чтобы мы это отмечали».

(Беседа прервалась неловким молчанием.)

Вызывает ли у Джинни зависть то, что у мужа есть работа, приносящая ему удовлетворение?

Джинни: «Да, завидую. Особенно, когда он приходит домой гордый тем, что выиграл дело. Я горжусь им, как мать гордится своим сыном, но меня обвиняют в том, что я хочу заниматься делом, к которому якобы неспособна. Почему я должна страдать, в то время как женам своих приятелей Рик всегда советует становиться адвокатами?»

Рик: «Я не советую это всем. Я не поддерживаю тех, кого не считаю способными».

Джинни: «Ты считаешь, что они находчивее меня?»

Рик: «Ты одна употребляешь такие слова как „находчивый“ и „замечательный“ при определении профессии адвоката. Я считаю, что адвокат, учитель, домохозяйка должны быть просто хорошими».

Эти слова Рика напомнили Джинни, какую оценку дал ей в свое время отец: «недостаточно хороша». Она пытается возражать отцу в споре с мужем. Если бы это была внешняя проблема, она бы легко ее решила. Она не может быть таким адвокатом, как ее муж, умеющий великолепно составлять документы? Но она могла бы заниматься юридическими вопросами в общине или возглавить инициативную группу из горожан. Рик прав, говоря, что адвоката нельзя характеризовать как «находчивого» и «замечательного». Она идеализирует его форму. Она также противоречива по отношению к роли материнства, но на это есть свои причины. Теперь, когда у Джинни есть сын, она любит его, но у нее вызывает панику предложение заняться воспроизводством династии для Рика. Она не хочет повторить путь своей матери, потому что он может привести к разрушению личности.

Рик перегружен необходимостью принимать важные решения. Он хотел бы, чтобы жена и сын не приставали к нему со своими проблемами. Он использует различные приемы, чтобы доказать свою правоту, нейтрализует аргументы Джинни, маневрируя как законник, и не идет на конфликт с женой. Он пытается убедить Джинни, что она хороша только для функции воспроизводства. Он манипулирует ее опасением потерпеть неудачу (снова, как тогда, когда она подвела своего отца). Но время от времени замечает, что он не такой консервативный, как его пытается представить Джинни.

Постоянно воспринимая своего мужа как лидера, Джинни обвиняет его в том, что он недооценивает ее. В тот вечер Джинни и Рик признали многое.

Джинни: «Вы можете толковать наш спор следующим образом: без разрешения Рика я не могу заниматься своей карьерой, поэтому он присвоил себе полномочия принимать это решение».

Рик: «Ты согласилась. Ты решила, ты хотела иметь ребенка».

Если я все правильно поняла, для Рика очень важна его работа, она дает ему хорошие цели и чувство профессионализма, но это вызывает у Джинни ревность, так как она не может найти работу на неполный день или работу на общественных началах для того, чтобы почувствовать себя настоящей личностью. И пока она стоит в стороне, она будет делать все от нее зависящее, чтобы отнимать у мужа время и внимание.

Рик: «Я так не думаю. Независимо от мотивации результат остается тем же самым. Вы хотите знать, что я думаю? Джинни выступает как защитник: жена, мать, хранительница семейного очага — для нее это желанные роли. Я не обижаюсь на нее. Какое-то напряжение в наших отношениях есть, однако так оно и должно быть».

Джинни: «Я смотрю на это так же. Напряжение существует. Я пытаюсь получить от него как можно больше, а он пытается оценить законность моих претензий».

Если бы у Джинни было много детей, с которыми она уже не смогла бы управляться, и она презирала бы себя за то, что ничего не делает в этом мире, она бы почувствовала, что имеет право жаловаться так же, как это делала ее мать. Рик пытается утвердить свое право быть свободным от семьи для осуществления карьеры. А это приведет к другим проблемам.

Какими они видят себя в тридцать пять лет?

Джинни: «В ближайшем будущем я вряд ли буду работать. Похоже, что я отступаю, так ничего и не начав. Не думаю, что я изменюсь. Рик же, наверное, будет ставить перед собой более высокие цели».

Рик: «Перспективы неплохие. Я прекращу работу в юридической фирме. Буду заниматься политической деятельностью, выставлю свою кандидатуру на выборах в Конгресс. Однако, боюсь, все это будет не так, как мне хотелось бы».

Будут ли они через пять лет решать те же самые проблемы, над которыми работают сейчас?

Рик: «Не думаю, что когда-либо избавлюсь от них полностью».

Джинни: «Думаю, что мои проблемы потенциально разрешимы, когда дети повзрослеют».

Рекомендация супружеской паре, которая находится на этапе осознания своих тридцати: оставайтесь в рамках брачного союза, сопротивляйтесь изменениям, занимайте твердые позиции, что, очевидно, приведет к конфликту, так как, как предсказывает Рик, «каждый человек должен когда-то отдавать что-то другому».

В одиночку

Что же стало с человеком, который прошел период двадцатилетнего возраста в одиночку? Я расскажу вам историю тридцатипятилетней женщины, назовем ее Блэр.

«Я мечтала красоваться на обложке журнала „Тайм“, но в то же время хотела иметь четверых детей».

Сейчас Блэр понимает, что это конфликтное представление. Она стала старше. В юные годы, сделав прыжок наверх, она ощущала уверенность в себе. В 1954 году ей было шестнадцать лет, она только что закончила школу и была охвачена желанием добиться успеха.

«У меня была такая мечта».

В шестнадцать лет она не пошла учиться в колледж, да родители этого и не требовали. Девушка начала работать помощником у торговца автомобилями. Через несколько лет Блэр стала хорошим специалистом, открыла вместе с одной женщиной свое дело и стала заниматься автомобильным бизнесом. Она быстро стала популярной. Так же легко она добивалась и признания родителей, когда жила дома. Блэр идеализировала отца как интеллектуального, остроумного человека, политика-радикала, который всегца добивался успеха. Он был очень рад, когда Блэр перепрыгнула через два класса в школе. Это дало ей преимущество перед другими. Из семьи она первая добилась успеха.

Через несколько лет после занятия автомобильным бизнесом она решила покорить одну из Чикагских рекламных пирамид. Она выбрала среднее рекламное агентство. «Ты собиралась стать президентом рекламного агентства?» — спросила я у нее.

«Я бы так не сказала. Когда начальник пригласил меня на ланч в мой день рождения, он спросил: кем ты хочешь стать, когда тебе исполнится двадцать пять лет? И я ответила: вице-президентом этого рекламного агентства. Я думала, это будет моим крупнейшим достижением».

Начальник стал для нее центральной фигурой в период двадцатилетнего возраста. Он благословил ее на достижение высокой цели. Она восхищалась им и ловила каждое его слово.

«Этот мужчина меня притягивал. Он составлял для меня документы, а я только впитывала все, что он говорил. Мы вместе ездили в служебные командировки. Он даже оставался в моем номере, но у нас не было интимных отношений. У него было железное правило: не смешивать личное со служебным».