Нечто в лодке по ту сторону озера... - Максим Перфильев

15.

Мы сидели втроем с Владом и Светой на маленькой кухне, в атмосфере которой стоял запах перегара от вечно опохмеляющегося Влада, хотя сейчас он был еще относительно трезвый. Белый табачный дым, струйками и потоками распространяясь по всей кухне, заполнял собой все помещение, и, не желая по каким-то причинам уходить через открытую форточку, лишь слегка двигаясь в сторону коридора, основной своей массой все же покрывал нас, троих собеседников, окутывая своим нежным духом и концентрируя в себе всю нашу энергетику, скрепляя и обобществляя наши эмоции, как некая универсальная проводящая резонирующая среда.

Я с улыбкой на лице, на котором, кстати, кроме улыбки еще красовался небольшой синяк на левой щеке, рассказывал о своей недавней встрече со скинхедами. Меня немного забавляла вся эта история, тем более что нам со Славой в значительной степени повезло и мы вышли из этой ситуации без особых потрясений.

— И что просто ушли и все? — спросила Света, — И больше не знаете, что там было?

— Нет, — ответил я с ухмылкой, — Ну мы видели, что там мочилово началось. То есть мужики реально начали гасить этих ушлепков, короче. Но чем там все закончилось — мы уже без понятия были.

— Надеюсь, они хоть не убили их, — произнесла Света.

— Я бы убил, — ответил Влад, затягиваясь сигаретой, — Прям там бы и порешил их.

— Ну, конечно, — возразила Света, — Нет, так нельзя все равно.

— А чо? — снова ответил Влад, — Представляешь — мужик, у тебя сына замочили, вот просто так, ни за что абсолютно, только из-за того, что глаза раскосые. И это при том, что они живут, в общем-то, в своей стране. Они даже не иностранцы, они граждане Российской федерации. Это как ваще — вот убивать человека только из-за того, что он другой национальности, только из-за того, что у него раскосые глаза? Эти фашисты — это говно, а не люди, их гасить надо, это мразь.

— Ну, да, конечно, это ужасно, когда у тебя так сына ни за что ни про что убивают, — согласилась Света.

— Я бы на месте этих мужиков реально завалил бы тех подонков. Правильно, у них друг бухает щас постоянно, его жена в больнице лежит. Еще и жена потом помрет, мужик просто повесится — вот прекрасное развитие событий. И все из-за каких-то скотов, у которых больная психика. Только больные на голову люди могут поддерживать эту идеологию — продолжал Влад.

— Ну не они же конкретно его убили, — ответила Света.

— Какая разница? — возмущенно выпалил Влад, — Рано или поздно они переступят эту черту. Если они поддерживают эти идеи расизма — они уже не люди, они падаль.

— Это не значит, что их надо убивать. У них тоже есть матери, отцы, родные и близкие, — возражала Света.

— А они сами виноваты, что вырастили таких детей. Куда они смотрели? Как они воспитывали их? У них дети растут убийцами. Просто обыкновенными банальными убийцами. Все, это уже не люди. Куда смотрели их матери и отцы, что допустили, что у них выросли такие уроды? Сами виноваты.

— Нет, все равно так нельзя, — продолжала Света, не желая соглашаться со своим воинственным братом. У них тут между собой начинался, типа, спор как бы. У каждого была немного своя точка зрения на этот счет, — Но, конечно, я не представляю — у тебя сына убили. Как вообще жить после этого. Это ужасно, — заключила Света.

— Вот об этом я и говорю, — ответил Влад, затянувшись. В одном они соглашались абсолютно точно.

— Нет, я реально, наверно, все-таки больше Влада поддержу, — вставил я, наконец, свое слово, — У меня тоже более радикальный взгляд на эти вещи. Фашисты — это говно.

— А как же твоя религия? Бог же учил всех любить, — заметила Света.

Я пожал плечами, состроив гримасу, выражающую у себя где-то глубоко внутри свой до сих пор не разрешенный внутренний конфликт.

— Это не значит, что всяким уродам нужно позволять делать все, что угодно, — ответил я, — И это не значит, что надо позволить каким-то ублюдкам уничтожить весь этот мир. Тех людей, которых убивают нацисты — их я тоже должен любить, но они в отличие от этих фашистов жертвы. Так что правда на их стороне.

Света вздохнула и как-то задумчиво слегка наклонила голову, не зная, что ответить.

— Она девушка просто, — с улыбкой произнес Влад, жестом руки с сигаретой между пальцами, показав в ее сторону, — Девушки и должны так мыслить. Женщины меньше склонны к насилию. Это правильно.

— За это они нам такие и нравятся, — согласился я.

— Точно, — Влад поднял свой стакан, в котором была налита водка, и жестом пригласил меня в знак согласия удариться об этот его хрустальный попойный сосуд. Я поднял свою кружку с соком и звонко чокнул им о стакан Влада.

— Ой, прям, тоже мне, — произнесла Света, усмехнувшись.

— Но тут все-таки есть один нюанс, — заметил я, — Эту идеологию нельзя искоренить просто обыкновенным мочиловом всех, кто ее придерживается. Здесь нужно что-то более конструктивное. И не всегда нужно отвечать насилием, это правда. Здесь нужно, чтобы у людей сознание поменялось. Нужна более тонкая работа. Надо с людьми общаться, чтобы у них меньше злости было, чтобы они мыслили по-другому, чтобы у них агрессии меньше было, и не возникало желания убивать только из-за того, что кто-то другой национальности или даже из другой страны.

— Дак вот я об этом и говорю, — ответила Света, — Просто убивать всех националистов — это тоже не выход. Так тоже нельзя.

— Кто б спорил… — тихо произнес Влад.

Света посмотрела на него и вздохнула.

Наступила небольшая пауза.

— Ой, ладно, я пойду пока, — сказала, наконец, Света, встав из-за стола и разгладив руками на джинсах собравшиеся морщины. Я невольно посмотрел на ее сексуальные бедра, — Вы тут еще общайтесь, а мне надо кое-какие дела доделать, — произнесла она и вышла из кухни.

Влад улыбнулся и, указав рукой с зажатыми в пальцах сигаретой, вслед ушедшей его сестры, приглушенно произнес:

— Она специально ушла, чтобы мы с тобой могли поговорить.

— Н-да? — ухмыльнулся я и утвердительно кивнул головой.

— Она обо мне заботится. Хочет, что бы я изменил свою жизнь и стал приличным человеком.

— Это естественно, — констатировал я.

Влад сделал последний глоток из своего стакана с водкой и, затянувшись, грустно произнес:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});