Излом зла - Василий Головачев

– И все-таки не ошибаемся ли мы в оценке возможностей этого человека? – высказал опасение осторожный Солтанов. – Если уж друг Соболева едва не ушел от наших людей – а ведь он обыкновенный человек, хотя и профессионал, – то на что тогда способен сам объект воздействия?

– Махмуд, ты стареешь, – усмехнулся Салман Борз, вытирая блестящую бугристую лысину платком. – Он один, нас трое. И вряд ли ему подчиняется весь спектр сил.

– По большому счету ты прав, – сдержанно проговорил президент. – По моим данным, Соболев владеет первой Силой Эхейх[19] и второй сферой света Цафкиель.

Министр безопасности пренебрежительно поморщился.

– Мы близки к Иегове, перешли в четвертую сферу – Ханиэль иерархии Голаб[20]. Нам ли бояться Идущего?

– Но координатор Союза Девяти почему-то отказался от предложения пентарха, – рассеянно сказал Шароев.

– Бабуу-Сэнгэ отказался?! Почему? Впрочем, неудивительно, он всегда был слишком осторожен и щепетилен в таких вопросах. А зачем Соболев понадобился пентарху?

– Видимо, он чем-то ценен иерархам, а может быть… опасен. Поэтому они и хотят закодировать его, привлечь на свою сторону. Как только мы захватим Соболева, пентарх лично посетит нашу реальность для контакта с ним.

– Несмотря на запрет инфарха пересекать границу нашей реальности?

– Инфархом недовольны почти все иерархи, вскоре у него возникнут трудности с координацией всех пяти уровней Круга. А главное, что им недовольны Аморфы.

– Это пахнет отречением.

– Вот именно, братья. В случае передела власти там, в «розе», у нас появится шанс потеснить Хранителей и изменить наш статус здесь. Вполне возможно, нам удастся даже открыть доступ к Знаниям Бездн. Поэтому я предлагаю не торопиться приглашать пентарха. Сначала мы попробуем договориться с Соболевым сами. Если он тот, кого инфарх наметил себе в преемники – а такие слухи ходят, – то парень нам очень может пригодиться.

– А если он не согласится? – поинтересовался Солтанов.

Шароев поднял на него похолодевший взгляд.

– Тогда мы поступим с ним по обстоятельствам. В крайнем случае вызовем пентарха. А теперь давайте еще раз пройдемся по нашим более мелким проблемам. Первая из них – переговоры с Россией…

Кардиналы как по команде налили себе из стоящих на столе бутылок минеральной воды и принялись за обсуждение «мелких» проблем.

* * *

Откуда-то из глубин подсознания поднимались вверх, как пузыри воздуха сквозь толщу воды, странные ощущения и видения, которым в человеческом языке не было и не могло быть соответствующих определений. Но действовали они на психику и тело раненого благотворно, укрощали боль и уносили с собой – в пустоту – тревоги, страхи, беспокойство и угнетающие чувства беды и ошибки. В какой-то момент эти «пузыри» подсознательных движений души вырвались на океанский простор сознания, превратились в «воздушные шары» ассоциаций, связных мысленных цепочек, и Василий осознал себя лежащим на твердом топчане в тесной каморке с железной дверью и единственным зарешеченным окном.

Полежал не двигаясь, присматриваясь к обстановке каморки и прислушиваясь к звукам, долетавшим из глубин здания, и окончательно понял, что находится в камере тюрьмы. Закрыл глаза, обессиленный даже этими простыми движениями глазных яблок, вспомнил свой прорыв к президентскому дворцу, но сердце дало сбой, и Вася вынужден был усилием воли отключить память. Судя по запахам йода и эфира, а также повязкам на голове и теле, его лечили, значит, убивать сразу не собирались. Это вселяло надежду. Тогда он устроился на топчане поудобней, отмечая очаги боли – вполне терпимой, кстати, и сконцентрировал внимание на мыслеобразах «земли», «воды», «огня», «воздуха» и «неба»: эти ступени медитации помогали восстанавливать силы и лечить израненное тело.

Сначала Вася сосредоточился на первоэлементе «земля», которому по канонам медитативных техник соответствовали красный цвет и звуковая мантра «лаум». Он представил землю, мысленно ощутил ее тяжесть и сам стал неподвижным, твердым и тяжелым. Через некоторое время его поза стала поистине непоколебимой, вес постепенно увеличился, пока не достиг нескольких десятков тонн, так что его не могла сдвинуть с места никакая сила, и наконец Вася превратился в массивную и неподвижную скалу, только живую. Дышал он животом – вдох через нос, выдох – через рот, на выдохе долго тянул мантру «ла-а-а-у-у-у-м-м-м»…

Затем через четверть часа пришла очередь «воды».

Вася сосредоточился на воде и ее качествах, представил, что сидит на чистой водной поверхности в позе лотоса, легкий как пушинка. Вокруг вода, вода до горизонта, ровная и блестящая, без единой морщинки. Потом появляются волны, начинают носить «цветок лотоса» по воде, толкать его, бить, обрушиваться сверху, но, не в силах причинить ущерба, стихают…

За «водой» шел первоэлемент «огонь», пытающийся сжечь медитирующего, за «огнем» – «воздух», ветер, гоняющий его, будто легкий воздушный шар, из края в край безбрежного воздушного океана, и закончился сеанс медитации «небом»: Вася парил в кристально чистом голубом небе, глядя на пелену облаков под собой, его поза была тверда, тело наполнялось энергией, голубизна неба одухотворяла и радовала его, и хотелось до бесконечности продлить этот волшебный полет…

Звук мантры «аум», произнесенной непроизвольно, автоматически, заставил его очнуться и ощутить себя в физическом теле. Сеанс медитации вызвал чувство уверенности в себе и оптимизма, уменьшил боль в ранах, создал образ несокрушимого внутреннего «я», разбудил силу и решимость воина. Вася почти созрел для действия. Но, во-первых, надо было поточнее выяснить, где он находится, во-вторых, не мешало подкрепиться, в-третьих, следовало и дальше играть роль раненого, вот-вот готового откинуть копыта. А поскольку лучший способ времяпровождения в данном положении – сон, Вася приказал себе спать.

Проснулся он через пять часов, почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд. Не меняя позы, не выдавая себя ни одним движением, мысленно пошарил вокруг «руками» и наткнулся на двух человек, разглядывающих его неподвижное тело. Затем один из них что-то сказал по-чеченски, второй ответил, и они снова замолчали. Один явно был надзирателем или же одним из начальников тюрьмы, а вот второй казался очень спокойным и опасным, вызывая впечатление нависшей над головой стены.

Вася незаметно приоткрыл один глаз, чтобы рассмотреть в щелку визитеров, и буквально укололся о сверкнувший взгляд человека, одетого в черную кожаную куртку, белую рубашку с галстуком и смушковую папаху. Тяжелое лицо человека, гладко выбритое, с небольшими усиками, казалось высеченным из камня, и веяло от него холодной стальной волей и жестокостью, не знающей колебаний.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});