Ефрейтор Икс - Сергей Лексутов

В долинке оказалось болотце, заросшее аиром, а на пологом склоне, под сенью чудом уцелевших березок, Павел нашел знакомые ланцетовидные листики ятрышника. Его клубеньками он и набил карман штормовки. Выкопал и две саранки, цветшие неподалеку.

Когда он вернулся, нагруженный аиром, профессор сидел у костра и сосредоточенно чистил цветоносы борщевика. Олег и Михаил торчали на берегу. Увидев Павла, смотали удочки, и подошли к костру. Михаил уныло помотал головой:

– Ни-че-го…

Павел протянул:

– Эх, молоде-ежь… – сбросил сапоги, штормовку, взял свой нож, подумал, откинул длинное шило, и пошел вверх по течению.

Пройдя метров триста, вошел в воду, и пошел под берегом, где по пояс, где по грудь в воде. Когда он поравнялся с костром, у него на кукане еще трепыхались два полуметровых налима.

Михаил медленно, потрясенно выдохнул:

– Ну, ты, Ма-ау-угли-и…

Батышев проговорил:

– Слыхал я про такие штучки, но сам не видел…

– А вы попробуйте, Арнольд Осипович, азартное занятие…

Пристроив рыбин над костром, они расселись вокруг камня, на котором был разложен роскошный обед. Корни аира, конечно, были жестковаты, но нижняя часть листьев была сочной и сладкой, а борщевик, так и вообще мог сойти за лакомство.

Олег, видимо, уже оттаял после передряги. Да к тому же, он стал больше походить на нормального парня, а не на барина на прогулке. Аккуратно очищая ногтями цветонос борщевика, он заговорил оживленно:

– Владея минимальными биологическими знаниями, можно жить припеваючи, даже попав в такую ситуацию. Но я человек цивилизованный и предпочитаю соответствующее производство продуктов питания, а не присвоение их в естественном виде. Когда-нибудь мы научимся управлять природными процессами, освоим всю природу, и в любом месте Земли можно будет с комфортом пообедать.

Мишка ткнул пальцем в сторону живописной приречной террасы:

– Вон, отличное место…

Все непонимающе глянули туда, Мишка пояснил:

– Вон там хорошо бы поставить пивной киоск, а под кедром разместить столики. Как-никак экзотика, он тут один остался на много километров вокруг… Наверное, потому, что кривой и уродливый, как Квазимодо…

– И веселые мужички будут смачно плевать ему на корни окурки, и бросать кости от воблы, а заодно и вытаптывать молодую поросль… Хотя вряд ли даже вобла уцелеет на ограбленной и отравленной Земле… – добавил Павел задумчиво.

Олег обиженно протянул:

– Но я же не это имел в виду!

– А что? Проснись, погляди вокруг… Почти четыре дня шли – кругом пустыня. Покорители и освоители выдрали добрый клок тайги, и ушли драть дальше. Вот тебе и освоение…

– Да я ж тебе говорю, я другое имел в виду…

– Ну, хорошо, говори, что ты подразумеваешь под освоением природы?

– Ну, сейчас трудно сказать… Не хватает знаний…

– Ерунда. Любую проблему можно решить в общем виде, если есть хотя бы минимальные знания.

– Ну, хорошо. Допустим, орошение засушливых земель…

– И ты это называешь природными процессами?! А, по-моему, у этого есть только одно название; поливка огорода, и то, если вода под боком. Кстати, ты не видел, какие солонцы образуются в зонах орошения? Ради интереса, съезди как-нибудь в южные районы нашей области, и полюбуйся.

– Так они же образуются из-за отсутствия научного обеспечения!

– Че-пу-ха. По какой-то трагической закономерности все засушливые земли на планете – это дно древних морей. А это означает, что под тонким слоем почвы, залегают осадочные породы. Из-за чего полностью отсутствует дренаж, при наличии близко залегающих соленых грунтовых вод. Орошать там попросту нельзя. Да и потом, для оросительных систем нужны водохранилища, а это почти всегда гнойники на реках. Ты видел хотя бы одно водохранилище, где вода бы не цвела? Сейчас умами наших правителей завладела идея, перебросить часть воды северных рек в Среднюю Азию. Расторопные ученые в момент все рассчитали и подсчитали барыши. И никто внимания не обращает на мнение других, которые говорят, что северные реки обогревают север России. То есть, льды перестанут отходить от берегов, тундра продвинется на юг, вечная мерзлота, естественно, тоже сдвинется на юг. Половина Сибири превратится в ледяную пустыню. Вот так-то, вместо выгоды – глобальная катастрофа.

Олег повернулся к Батышеву:

– Арнольд Осипович, что, правда?

Тот медленно наклонил голову.

Олег раздраженно ответил:

– Я же говорил, что нам пока не под силу управлять природными процессами.

– А что изменится потом? Иван Ефремов в "Туманности Андромеды" проблему пустынь и тундр решил простым путем: сдвинул земную ось, уменьшил ее наклон. Тут без дополнительных исследований ясно, что в результате такого глобального вмешательства вымрет процентов девяносто животных и растений, а в результате катастрофических ливней и ураганов, погибнет большая часть человечества.

Михаил насмешливо вмешался:

– Ребята, мы, кажется, говорили об управлении природными процессами, а не о климате.

Олег облегченно подхватил:

– Вот, вот, оставим-ка земную ось в покое. Я имел в виду управление природными процессами в целях производства пищи.

– Так, так… А ты знаешь, что попытка управления природными процессами неизбежно сказывается на климате? Ну, хорошо, пусть управление в целях производства пищи. Значит, уничтожаем одни виды животных и растений, малоценных в пищевом смысле, и неограниченно размножаем других, ценных в пищевом смысле? Получаем тот же результат, что и от сдвига земной оси – катастрофу.

– Ну, почему же, уничтожаем… – растерянно протянул Олег.

– А потому! Сельскохозяйственный биоценоз – это всегда биоценоз малокомпонентный. И многокомпонентным быть он не может. Попробуй, потом собери урожай… Так вот, чем больше мы осваиваем территорий для сельхозугодий, тем более уязвимой становится биосфера в целом. Даже без гербицидов-пестицидов к середине двадцать первого века вымрет процентов тридцать-сорок видов животных и растений, об этом уже давно в открытую говорят. А это значит, рухнут все пищевые пирамиды, порвутся экологические цепочки, океаны покроются дрянью из дохлых сине-зеленых водорослей, а там и смерть всего человечества от удушья через несколько десятилетий…

– Весьма мрачная картина… – усмехнулся Михаил.

Павел не заметил его сарказма:

– А какое право мы имеем управлять? Любое управление в конечном итоге сводится к тому, чтобы дать возможность неограниченно развиваться одним видам, и обречь на вымирание другие. Или только мы имеем право жить на Земле? Благодаря тому, что у нас оказалось чуть больше серого вещества, чем у других?..

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});