Кукла на цепи. Дело длинноногих манекенщиц - Алистер Маклин

Кабель пополз вверх, и ван Гельдер вместе с ним. На миг ошеломление буквально приварило его к кабелю. Потом он, видимо, понял, что происходит, и заскользил вниз с резко возросшей скоростью, примерно втрое большей, чем та, с какой поднимался кабель.

Теперь я заметил огромный крюк – футах в сорока ниже ван Гельдера. Резко вернул штурвал в среднее положение, и ван Гельдер снова прилип к кабелю. Я знал, что обязан сделать то, что делаю, но хотел покончить с этим так быстро, как только возможно. Повернул штурвал вправо – трос начал опускаться с предельной скоростью, – и снова резко его застопорил, почувствовав сильный толчок, когда трос резко остановился. Он вырвался из рук ван Гельдера, и тут я на миг закрыл глаза. Потом открыл их, ожидая увидеть пустой трос, но ван Гельдер был там, только не держался уже за кабель, а свисал вниз головой, насаженный на огромный крюк, раскачиваясь туда и обратно тяжелым полукругом, в пятидесяти футах над домами Амстердама. Я отвернулся и подошел к Белинде, опустился рядом с ней на колени и отнял ее ладони от глаз. Она посмотрела на меня: я ожидал увидеть на ее лице отвращение, но нет – только печаль, усталость и опять то странное выражение, как у маленькой, растерянной девочки:

– Уже все? – шепнула она.

– Все.

– А Мэгги умерла. – Я ничего не ответил. – Почему умерла она, а не я?

– Не знаю, Белинда.

– Мэгги хорошо работала, правда?

– Хорошо.

– А я? – Пауза. – Ты не должен мне говорить, – сказала она глухо. – Я должна была столкнуть ван Гельдера со ступенек в магазине, или рвануть руль его машины, когда ехали вдоль канала, или сбросить его со ступенек этого крана, или… или… – она запнулась и добавила. – Ведь он ни разу не держал меня под дулом.

– В этом не было нужды, Белинда.

– Ты знал?

– Да.

– Оперативный работник первой категории, – произнесла она с горечью. – Первое задание по наркотикам.

– Последнее задание по наркотикам.

– Знаю, – она бледно улыбнулась. – Я уволена.

– Очень воспитанная девочка! – одобрительно откликнулся я и поднял ее на ноги. – Во всяком случае, ты знаешь правила, ну, хотя бы одно, которое касается именно тебя. – Долгое мгновенье она вглядывалась в меня, а потом, впервые за эту ночь, настоящая ее улыбка появилась на лице. – Именно об этом я и говорю, – подтвердил я. – Замужним женщинам не разрешается оставаться на службе. – Она уткнулась лицом мне в плечо, что по крайней мере избавило ее от печальной необходимости смотреть на мое изувеченное лицо.

Я поглядел поверх золотоволосой головы перед собой и вниз. Огромный крюк со своим страшным грузом качался теперь размашисто, автомат и кукла сползли с плеч ван Гельдера и полетели вниз. Они упали на камни по другую сторону канала, а над этим автоматом и прекрасной куклой с Хейлера тень крюка и его груза, словно гигантский маятник гигантских часов, описывала все более широкие дуги на фоне ночного неба Амстердама.

Эрл Стенли Гарднер

Дело о длинноногих манекенщицах

Глава 1

Перри Мейсон, почувствовав на себе взгляд Деллы Стрит, оторвался от свода законов и взглянул на свою изящную и эффектную секретаршу, остановившуюся в дверях.

– В чем дело, Делла?

– Каков будет статус незамужней женщины, которая, по ее словам, встречается с неженатым мужчиной?

Бровь Мейсона удивленно взметнулась вверх.

– Такого статуса не существует. А почему ты спрашиваешь?

– Потому что в приемной дожидается некая мисс Стефани Фолкнер. Она утверждает, что – опять цитирую ее слова – «поддерживает дружеские отношения» с Гомером Гарвином.

– С Гомером Горацио Гарвином? – удивился Мейсон. – Нашим клиентом?

– Не с Гомером Гарвином-старшим, а с Гомером Гарвином-младшим.

– Ах да, младшим, – вспомнил Мейсон. – Кажется, он занялся автомобильным бизнесом. Так что ей нужно?

– Ей нужно встретиться с вами по личному вопросу. Она надеется, что знакомство с Гарвином пробудит у вас интерес к ее делу.

– В чем оно состоит?

– Ей достался в наследство игорный дом в Лас-Вегасе. По-видимому, дело касается этого заведения.

Мейсон хлопнул ладонью по столу.

– Ставлю доллар на номер 26, Делла.

Она как бы раскрутила воображаемую рулетку и затем бросила шарик из слоновой кости, зачарованно следя за вращением круга.

Мейсон подался вперед, уставившись в ту точку, куда смотрела Делла Стрит.

Неожиданно она выпрямилась и улыбнулась.

– Увы, шеф, вам не повезло – выиграл номер 3. – Потом нагнулась и взяла со стола адвоката воображаемый доллар.

Тот скорчил смешную гримасу.

– Ну вот, продул последний доллар.

– Так что с мисс Фолкнер? – спросила Делла Стрит, переходя на серьезный лад.

– Давай сперва свяжемся с Гарвином-старшим и выясним точный статус этой женщины. Сколько ей лет?

– Года двадцать три – двадцать четыре.

– Блондинка, брюнетка?

– Брюнетка.

– Экстерьер?

– В порядке.

– Внешние данные?

– Не хуже.

– Давай все-таки переговорим с Гарвином, чтобы не сесть в лужу.

Делла Стрит подошла к своему столу и, попросив девушку на коммутаторе соединить ее с городом, набрала нужный номер; немного подождав, она попросила:

– Пожалуйста, мистера Гарвина. Передайте, что это мисс Стрит… Да… Скажите, что это Делла Стрит… Он меня знает… Да, Делла Стрит… Секретарь мистера Мейсона, адвоката. Еще раз прошу вас соединить меня с мистером Гарвином… Очень важно.

Последовала небольшая пауза. Делла Стрит слушала, что говорили на другом конце провода.

– Хорошо, в таком случае как мне связаться с ним? Последовала уже более продолжительная пауза.

– Понятно, – наконец ответила она. – Пожалуйста, передайте ему, что я звонила и просила перезвонить, как только он свяжется с вами.

Делла Стрит повесила трубку.

– Это мисс Ева Эллиот, о-о-чень важная его секретарша. Утверждает, что мистера Гарвина в городе нет и не знает, по какому телефону его разыскивать.

– Ева Эллиот! – воскликнул Мейсон. – А что стало с Мэри Арден? Ах да. Она вышла замуж.

– Около года назад, – уточнила Делла. – Вы еще послали электрокофеварку, вафельницу и электрическую жаровню им к свадьбе.

– Неужто год? – удивился Мейсон.

– Примерно да. Можно проверить по счету.

– Ладно, не надо, но что интересно – после того, как у Гарвина появилась новая секретарша, у нас с ним никаких дел.

– Может, вы уже не его адвокат? – предположила Делла.

– Да, как бы не попасть действительно впросак, – ответил Мейсон. – Пожалуй, лучше всего переговорить с этой мисс Фолкнер и узнать, что ей от меня надо. Давай ее сюда, Делла.

Делла вышла и вскоре вернулась.

– К вам мисс Фолкнер, мистер Мейсон, – официально доложила она.

Стефани Фолкнер, длинноногая брюнетка с серыми глазами, спокойно прошла к столу, за которым сидел Перри Мейсон, и, протянув ему холеную руку, тихо проговорила:

– Очень приятно, мистер Мейсон, познакомиться с вами.

Размеренная и плавная походка выдавала в ней профессиональную манекенщицу.

– Садитесь, пожалуйста, – предложил Мейсон. – И до того, как вы что-нибудь сообщите, мисс Фолкнер, прошу учесть, что я много лет вел все правовые дела мистера Гарвина. Правда, их было немного, так как он очень проницательный бизнесмен и всегда старался избегать неприятностей. Вот почему он редко прибегал к помощи своего адвоката. Тем не менее он один из моих постоянных клиентов, и, более того, я его друг.

– Именно поэтому я пришла к вам, – сказала она, откидываясь на спинку глубокого удобного кресла и закидывая ногу за ногу.

– Следовательно, – продолжал Мейсон, – прежде чем взяться за ваше дело, я хотел бы переговорить с мистером Гарвином, сообщить ему, в чем, собственно, заключается дело, и удостовериться, что ничьи интересы ни в коей мере не будут ущемлены. Вас это устраивает?

– Более чем устраивает, я пришла именно потому, что вы адвокат мистера Гарвина. Я хочу, чтобы вы связались с ним.

– Отлично! – сказал Мейсон. – Если так, я весь внимание.

– Мне досталось в наследство одно заведение в Лас-Вегасе.

– Что это за заведение?

– Мотель с казино.

– Среди них встречаются сказочно богатые и…

– Мое не из их числа, – заметила мисс Фолкнер. – Оно довольно скромное, но располагается в очень удобном месте, и, я думаю, дело можно расширить.

– Какую часть наследовали вы?

– Оно принадлежит небольшой группе людей. Мой отец был президентом этого заведения, и мне досталось сорок процентов акционерного капитала. Остальные шестьдесят процентов у четырех держателей.

– Когда умер ваш отец?

На мгновение лицо ее сделалось каменным, но она тут же взяла себя в руки и ответила ровным голосом: