Крестовый поход на миры Саббат: Омнибус - Дэн Абнетт

Никогда не будет достаточно боли.

Они достигли развилки, и Кштах без промедления выбрал левый туннель. Горные работы испещрили дырами эту область Катчгарских гор на Ликотам-Гамма. Работа продолжалась, но многие из жил были истощены. Пробуя воздух на вкус и ощущая вибрации когтистыми лапами, локсатль[13] мог определить, насколько близко они находятся к кому-либо из рабочих. Ящеровидный ксенос вел бригаду через туннели, которые не использовались уже несколько лет. Как только они приблизились к цели, Седдок с трудом расслышал звуки работ и механизмов. Скоро не будет никакой нужды в секретности. Еще немного — и останутся только боль и урок. Урок, который окажется недостаточным.

Бригада Смерти прибыла на Ликотам-Гамму четырьмя днями ранее, приземлившись в пустыне, вдали от каких-либо населенных центров. Седдок и его воины выбрали удачное время и не столкнулись ни с кем. Они не были замечены Сынами Сека[14]. Удар обрушится из ночи. Послание будет ясным.

Воздух преобразился. Из затхлого и спертого он превратился в удушливый, маслянистый, насыщенный песком. Седдок почувствовал легкий ветерок у выхода из туннеля, расселины примерно в двадцати метрах от основания скалы. Этогаур взглянул направо, на север, в сторону мануфакториума. Он располагался в узкой долине, касаясь стенами склонов горы, и выглядел, как собор из темного железа. Скопления его труб образовывали шпили сотню метров высотой, извергающие облака настолько густые, что они полностью закрывали небо. Хотя стоял полдень, долина была погружена в глубокие сумерки. Паутина рельсов расходилась от входов в туннели, скармливая составы, загруженные рудой, принимающим платформам в восточном и западном крыльях комплекса. Южный фасад был занят массивными воротами, там начиналась дорога, ведущая из долины.

— Это не нанесет столько вреда, сколько требуется, — сказала Меввакс-сирдар[15], отзываясь эхом на недовольство Седдока. Она наблюдала за транспортами, волочившими продукцию мануфакториума через ворота. Это были компоненты корпусов пустотных кораблей. Захват мануфакториума станет ударом по силам Сынов Сека, но едва ли критическим. Они держали Ликотам-Гамму под контролем, и это был не единственный промышленный центр.

— Согласен, — отозвался Седдок. — Но что может его нанести?

Она пожала плечами.

— У нас есть приказы, — напомнил ей этогаур, — и мы им подчиняемся.

Меввакс кивнула, жест вышел напряженным от гнева, вызванного мыслью о том, что их усилия пропадут напрасно.

— Мы доставляем послание, — произнес Седдок, напоминая об этом не только своим подчиненным, но и себе. Они стремились преподать урок, а не обезглавить конкурента. Кровавый Договор не находился в состоянии войны с Сынами Сека, но Анакванар Сек не признавал авторитет Урлока Гаура, как ему следовало бы. Магистру необходимо было напомнить, что силы Кровавого Бога в этой части Галактики говорили одним голосом и подчинялись одному господину. Сыны Сека верили, что они — главные на Ликотам-Гамме. Возможно, так и было. Но это совсем не обещало им неприкосновенности.

Параак засмеялся, звук получился влажным. Гротескная маска пехотинца, скрывавшая лицо, была оснащена короткими шипами, пронзавшими щеки. Он всегда глотал собственную кровь.

— Кровопускание пойдет им на пользу, — сказал Параак.

Седдок оскалился, чувствуя, как неровные уголки губ надорвались, коснувшись гротеска[16]. Она, в отличии от маски Параака и других воинов низших чинов, не была железной. Её выковали из золота. «А нам ещё полезнее будет посмотреть, как прольется их кровь», подумал он. Имелся еще один урок, который они собирались преподать. Хвастливых Сынов Сека следовало научить покорности. Они похвалялись своей воинской доблестью. Истории о выдержке и дисциплине Сынов разносились по системам Миров Саббат. Все же, для их гордости было некое основание, да. Они хорошо справлялись, да. Но Седдок явился для того, чтобы показать Сынам, на что способна Бригада Смерти Кровавого Договора.

Перед воротами мануфакториума, с обеих сторон дороги, ведущей из долины, располагался лагерь. Довольно крупный, по оценке Седдока, для примерно двухсот воинов. Он насчитал двадцать часовых, размещенных по периметру и у ворот.

— Гляньте-ка на них, — сказал Эшк. — Как гордятся своими костюмчиками.

Он имел в виду обмундирование. Даже с такого расстояния, качество оборудования Сынов было очевидным. Они не носили полноростовую панцирную броню, как в Бригаде Смерти, но их жилеты и шлемы были унифицированными и, возможно поэтому, надежными, в отличии от тех, что имелись в распоряжении большинства воинов Кровавого Договора.

— Они им не помогут, — ответил Седдок. Он определил на глаз возможные подходы. Желание приступить к унижению Сынов было сильным, и этогаура не беспокоило их преимущество в численности восемь к одному. Его бригада уничтожала и большие по размеру силы Имперской гвардии. Но Седдоку следовало помнить о цели: если мануфакториум закроется перед ним, стены комплекса будут неприступны, словно крепость. Бригаду удержат на железнодорожной платформе до тех пор, пока не прибудут подкрепления.

Если бы этогаур следовал велению холодного гнева, а не жгучей ярости, путь был бы ясен. Кштах привел их ко входу, с которого открывался обзор на один из железнодорожных путей. Из-за ветхого состояния его перестали использовать несколько лет назад, и ветку, оказавшуюся слишком далеко от жизнеспособного источника руды, оставили разрушаться. Перегоны между станциями уцелели до сих пор. Принимающая платформа, к которой они вели, снабжалась двум другим линиям. Одна из них выходила из отверстия десятью метрами ниже и сотней метров правее от позиции бригады. Вторая начиналась из туннеля, зев которого был почти сорокаметровой высоты.

Седдок взлянул на верхнюю ветку. Кштах издал категоричное шипение и, в свою очередь, указал на нижнюю. Этогаур пронаблюдал за ней, доверившись способности локсатля к восприятию вибраций. Через несколько минут состав, груженый рудой, прогрохотал по рельсовому пути. Его прохождение было громким, но добавляло немного шума к металлическому грохоту, раскатывавшемуся по долине. Седдок поднял магнокль и рассмотрел караульных — они всего лишь мельком взглянули на состав. Их внимание оставалось прикованным к дороге, единственному наземному подходу к мануфакториуму.

Это было почти слишком легко.

— Думаю, они хотят, чтобы им причинили боль, — сказал этогаур.

По сигналу Кштаха бригада направилась вниз по рельсовому пути. Двадцать пять воинов в панцирной броне, почерневшей от крови их жертв. Двадцать пять гротесков: металлические лица с озлобленным, жестоким взглядом, носы и подбородки, выгнутые крючьями. Седдок знал, что внешний вид бойцов не вселит ужас в Сынов Сека. Но был уверен, что их действия смогут.

С того момента, как воины Договора покинули укрытие в туннеле, они стали видимы с поверхности. Четвероногий Кштах был почти незаметен, но другие привлекли бы внимание своими перемещениями, если бы попались на глаза наблюдателям. Седдок на ходу следил за часовыми, но они не двигались. Тревогу никто не поднимал. Менее чем за пять минут бригада добралась до платформы мануфакториума на полпути к комплексу.

Внутри помещение оказалось громадным. В нескольких сотнях метров впереди рабы разгружали содержимое состава с рудой и волокли вагонетки по спускам на нижние уровни. Потолок здесь был низким. Далее, за зоной разгрузки, становилось просторнее.

Теперь передовым группы стал Седдок. Наказание должно было вот-вот начаться, они больше не думали о том, чтобы избегать противника — всё равно через несколько мгновений воинов обнаружат. Здесь трудились тысячи рабов, которых, разумеется, охраняли. Сейчас имели значение только скорость и неистовство. И этогаур хотел, чтобы их заметили. Урок окажется полноценным, только если его свидетели уцелеют. Они оставят выживших. Немного, но достаточно, чтобы разнести послание: «Уважайте власть Гаура. У него длинные руки».

Бригада Смерти понеслась в атаку через разгрузочную платформу. Грохот их ботинок по скалобетонному полу был всего лишь еще одной нотой в общем шуме. Рабы не поднимали взглядов до последнего. Седдок увидел, как расширяются их глаза, крики людей даровали вкус первого удовлетворения и стимул к большей ярости. Эти измученные создания жили надеждой, что послушание дарует им нечто, способное сойти за милость. Но этого не случилось.

С лазпистолетом в правой руке и цепным мечом в левой, Седдок прорубался сквозь рабов, не замедляя натиска. Кровь омывала его броню. Конечности падали на землю. Крики ужаса превратились в вопли боли, а вопли боли обрывались в рычании меча. Остальная бригада следовала клиновидным построением, потроша и прокалывая всех штыками. Кштах полосовал рабов когтями и выдрал горло одному из них зубами. Воины Договора оставили за собой горы растерзанного мяса. Кое-кто из трудяг проживет достаточно долго, чтобы поведать другим об ужасной силе, которая обрушилась на них. Седдок чуял вонь локсатля, смесь прокисшего молока и мяты.