Ленин. Спаситель и создатель - Сергей Кремлев

Отсылаю заинтересованного читателя также к авторитетной и объективной книге академика Ю. М. Лопухина о болезни и смерти Ленина, первое издание которой вышло в 1997 году.

Но разного рода сплетни о Ленине начались с того момента, как он стал «публичным», как говорится человеком. Речь, увы, и о сплетнях в партийной послеоктябрьской среде, причины которых не всегда можно внятно объяснить… Так, в конце декабря 1920 года, отвечая на замечания делегатов VIII съезда Советов в ходе совещания фракции РКП(б) на съезде, Ленин сказал, в частности:

– Рязанов, и увлёкшийся его дурным примером Гусев, стали рассказывать, что где-то они слышали, может быть от меня, что я хотел в Совнаркоме – один сказал, утопиться, а другой – застрелиться. Если меня товарищи будут ловить на всяком сердитом слове, которое скажешь, когда очень устал, и заставлять о нём говорить перед тысячью человек, я думаю, они всякое доверие к серьёзности своего выступления подорвут раз и навсегда…[1444]

Факт Ленин сообщил, вообще-то, любопытный. Это ведь не две кумушки о вожде партии и народа судачили, а два крупных партийных работника… И не просто судачили, а распускали сплетни!

Зачем?

Присмотримся к этим «кумушкам» получше…

Сверстник Ленина Давид Борисович Рязанов-Гольденбах (1870–1938), участник революционного движения с 1889 года, был «в девичестве» меньшевиком. После того, как на VI съезде партии в августе 1917 года его приняли в РСДРП(б), он стал в партии перманентным скандалистом-оппозиционером, в начале 1918 года временно выходил из партии из-за несогласия с Лениным по вопросу Брестского мира, был противником Ленина (и сторонником Троцкого) в профсоюзной дискуссии…

Короче, фигура это была мало привлекательная, хотя с 1921 по 1931 год Рязанов и занимал пост директора Института Маркса и Энгельса… В феврале 1931 года он был обвинен в контактах с заграничным центром меньшевиков и исключён из ВКП(б), но репрессии его обошли. Так что не приходится удивляться, что этот видный «послеоктябрьский» «большевик» распускал о Ленине небылицы.

Сложнее с «кумушкой» Гусевым…

Большевик-профессионал Яков Давидович Гусев-Драбкин (1874–1933) работал в партии с 1896 года. В Октябре 1917 года – секретарь Петроградского ВРК, с 1918 года – на политической работе в Красной Армии, член Реввоенсовета Республики, оппонент Троцкого… Позднее Гусев работал на разных крупных постах, прах его погребён в Кремлёвской стене. Официальный послужной «дооктябрьский» партийный список у Гусева – хоть куда! Исключительно «верный ленинец», член «ленинской гвардии»…

Но вот письмо Ленина от 11 февраля 1905 года из Женевы в Петербург:

«Вчера отправил телеграмму о своём согласии на ваши изменения, хотя совершенно не согласен с тем, чту мог понять из Вашего письма. Но мне так опротивела эта волокита и такой насмешкой надо мной звучали Ваши вопросы, что я махнул рукой: лишь бы делали хоть что-нибудь!.. Вы удивитесь слову: насмешка. А подумайте-ка, в самом деле: два месяца тому назад я посылаю свой проект (о созыве III съезда партии. – С.К.) всем членам бюро. Ни единый не интересуется им и не считает нужным обменяться взглядами…

Единственная наша сила – открытая прямота и сплочённость, энергия натиска. А люди, кажется, размякли по случаю „революции“!! Когда организованность во сто крат более нужна, они продаются дезорганизаторам (речь – о попытках „лояльности“ ряда большевиков к меньшевикам. – С.К.)… Ну, господа, я держу пари, что если Вы так будете действовать, то Вы никогда не получите съезда и никогда не выйдете из-под башмака у бонапартистов ЦО и ЦК (тогда меньшевистских. – С.К.)…» и т. д.[1445]

Кому же это пишет Ленин такое раздражённое и одновременно горькое письмо? А пишет он его А. А. Богданову – члену Бюро Комитетов Большинства, и С. И. Гусеву – секретарю Бюро Комитетов Большинства и Петербургского комитета партии…

Богданов со временем с Лениным вообще разошёлся – читатель об этом знает. Гусев же все годы до Октября 1917 года, а затем и после Октября работал как большевик с Лениным, но…

То-то и оно, что «но…» – закавыка, как видим, какая-то в нём была и до 1917 года, и после 1917 года.

На первый взгляд, партийная биография у Гусева-Драбкина была безупречной, не подкопаешься… В изданном ещё при живом Сталине 13-м томе 2-го издания БСЭ Гусев назван «одним из помощников Ленина в борьбе большевиков с меньшевиками» и т. д.

Но как-то всё странно получается у Гусева после Октября 1917 года, одним из активных деятелей которого он действительно был… До марта 1918 года – ближайший сотрудник Зиновьева, потом – в Реввоенсовете Республики, в 1921 году – начальник Политуправления республики, но был им недолго… В 1921-22 годах – кандидат в члены ЦК, но членом ЦК позднее не стал, а стал с 1923 года «всего лишь» членом Президиума ЦКК – до 1927 года… Был членом коллегии Наркомата рабоче-крестьянской инспекции, однако не продвинулся и там. Стал с 1925 года заведующим отделом печати ЦК – тоже на один только год, а с 1928 года до конца жизни переместился в Коминтерн, что отнюдь не характеризует Сергея Гусева-Драбкина как ценного для партии и государства деятеля – уже тогда Коминтерн превращался для партийных работников в что-то вроде «отстоя».

Иными словами, за внешне безупречной биографией виден – если вдуматься, человек, не очень уживчивый, весьма вероятно – не без склочности, и уж точно – не проявивший себя выдающейся фигурой государственной, а не подпольной нелегальной работы…

Но осознавал ли свой невеликий послеоктябрьский потенциал сам Сергей Иванович?

Вряд ли!

А о Ленине судачил.

И таких среди послеоктябрьских руководящих товарищей хватало…

Были большевики, которые понимали то, что хорошо выразил позднее поэт Маяковский: «Мы говорим: „Ленин“, подразумеваем: „Партия“, мы говорим: „Партия“, подразумеваем: „Ленин“…» Этот слой партийных руководителей, начиная со Сталина, Молотова, Дзержинского, не смотрел на Ленина снизу вверх, но его главенство признавал безоговорочно. Этому слою руководителей и к началу 20-х годов Ленин как лидер, как вождь, нужен был тоже безоговорочно. Он был для них тем же, чем была для Антея Земля: соприкасаясь с Лениным, они удесятеряли свои силы…

А были большевики, которые всегда смотрели на Ленина как на равного, и даже не как на «первого среди равных», а просто как на равного, которого в одном случае можно брать в расчёт, а в другом – и нет. Такие были до Октября, такие были и после Октября. Собственно, после Октября, а точнее – после гражданской войны, число таких – «с Лениным на дружеской ноге», лишь возросло. И этому слою руководителей, начиная с Троцкого, Каменева, Зиновьева, Бухарина, Ленин к началу 20-х годов не так уж был и нужен.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});