Переводы польских форумов за 2008 г. - Вячеслав Бобров

Я разговаривал на эту тему с чешскими экспертами по вопросам энергетической безопасности. И ответ был такой, что не Польша или Хорватия, кроме общего рынка ЕС у нас есть шанс в объединении с Германий. «Германия? Они имеют и будут иметь больше поставок из России. Это и есть диверсификация поставок энергоносителей?».

«Да», — был ответ. И тогда я понял. Я не уверен, способны ли это понять поляки, потомку что это прекрасный пример знаменитого чешского прагматизма. Мы объединимся с самым большим газовым рынком Европы. Это тот БОЛЬШОЙ ИГРОК, которого Газпрому очень трудно обмануть, с которым Россия хочет сохранять хорошие отношения. А жребий плохого, скандального и недовольного останется полякам.

31 января 2008 года

Российская демократия не отличается от западной

http://www.dziennik.pl/dziennik/europa/art…zachodniej.html

Rosyjska demokracja nie różni się od zachodniejВ стране настоящей политики.

Путинская Россия в глазах её критиков выглядит как хорошо работающий механизм, служащий для усиления власти одного человека. Или как преступный картель, реализующий интересы то одной, то другой группировки внутри власти. Однако, иногда стоит взглянуть на Россию глазами её сторонников. Не затем, чтобы искать правду о стране, скрытую за пропагандистскими штампами, но затем, чтобы попытаться понять способ мышления элиты, формирующей современную российскую политику. К этой элите, несомненно, принадлежит наш собеседник, Михаил Леонтьев, один из наиболее влиятельных политических комментаторов в России. Его рассуждения невероятно интересны по двум причинам. Во-первых, показывают, каким образом аргументы в пользу «настоящей», «реальной» политики (которыми любят пользоваться также и польские критики либерализма) могут послужить для легализации монопартийного режима. Только в России — утверждает Леонтьев — делается «настоящая» политика. Только русские — а не либеральный Запад — имеют возможность участвовать в настоящих политических выборах. А дал им эту возможность Владимир Путин, возрождающий Россию после ельцинских лет хаоса. Во-вторых, аргументы Леонтьева иллюстрируют, как глубоко российская элита проникнута менталитетом холодной войны. Борьба с влиянием Америки остаётся, по его мнению, главной задачей российской политики. С другой стороны, почти все события в мире, которые тем или иным образом нарушают планы России, — либо результат непосредственных действий США, либо следствие американских интриг. В этом мире вражеского заговора российское государство должно любой ценой защищать свою независимость и свободе действий. Польский читатель может получить ещё один урок: Россия не видела и не видит в нашей стране партнера. Если российская власть с кем-то в Европе считается, так только с ЕС как с целым. Поэтому только в рамках ЕС и в сотрудничестве с её членами Польша сможет эффективно бороться за свои интересы на Востоке.

Беседу вёл Филипп Мемхес.

ФМ — Результат ближайших президентских выборов в России, кажется, предрешён. Дмитрий Медведев, кандидат, указанный Владимиром Путиным, — почти, наверняка, победит. Политическая сцена стала территорией подавляющей гегемонии кремлёвского лагеря и маргинализации оппозиции. Значит, Россия попрощалась с демократией, оставив от неё лишь полезный фасад?

МЛ — Не понимаю, что недемократического в том, что какая-то сила, имеющая преобладающую поддержку общества, выигрывает выборы. Представьте себе противоположную ситуацию — решительно побеждает какая-то из оппозиционных сил. Было бы это проявлением демократии или триумфом черни? Оппозицией в России принято считать тех, кто считает нынешнюю систему преступной и стремится свергнуть её. А те политические группировки, которые не принимают в этом участия, оппозиция называет марионетками Кремля. Но ведь ни в одной стране деятельность, направленная на свержение государственного строя, не может быть легальной.

ФМ — Но определённым личностям и партиям не было дано ни единого шанса даже вступить в предвыборную гонку, ни в прошлогодние парламентские выборы, ни в этом году — в президентские.

МЛ — Все могут участвовать в выборах. Надо лишь придерживаться закона. Проблема антисистемной или антигосударственной оппозиции в том, что народ её не поддерживает. Поэтому она считает, что народ тупой, не имеющий понятия о демократии и либерализме. Отсюда ожидание от власти, что она поделится с ними своим административным ресурсом, но ассиметрично. Нельзя же выпустить на ринг хилого мальчонку, чтобы он дрался с сильным мужчиной. Мужчина один раз ударит, и мальчонка упадёт. Но если мужчине связать ноги, а мальчонка бросит перчатки в знак протеста против неравных шансов, тогда выборы сделаются интересными, разыграется интересная баталия. Именно такие приводятся аргументы. Это напоминает ельцинскую эпоху. Тогда власть, называвшая себя демократической, могла рассчитывать на поддержку максимум 20 % общества, в сущности, навязывала стране диктатуру.

ФМ — Каким образом?

МЛ — Удерживая политические и административные ресурсы в своих руках. Таким образом, независимо от недовольства общества, политическую власть удерживала одна и та же группировка.

ФМ — Сегодняшняя российская демократия, однако, отличается от европейской или американской. Ни в одной западной стране политическая сцена не монополизирована одной силой так, как в России.

МЛ — Любая форма власти — это средство, используемое истеблишментом, чтобы удержать власть. А либеральная демократия — один из наиболее удачных и эффективных способов обеспечить это удержание власти. Но для её функционирования необходима консолидированная элита. В западных странах такое условие имеется. Об этом свидетельствует отсутствие существенных различий в рамках элиты. возьмём германии. Там христианские демократы идеологически и мировоззренчески, вообще, не отличаются от социал-демократов. В постмодернистскую эпоху из избирательного процесса и, вообще, из публичного дискурса удалены вопросы чисто политические. Вместо этого предметом дискуссии становится стиль жизни, например, гомосексуальные браки. Но позвольте напомнить, что современный параламентаризм сформировали дискуссии о том, на какие войны следует тратить налоги, а на какие — нет. Тем временем, Россия ещё находится в эпохе модернизма. Внутри её элиты ведутся реальные политические споры, что показывает, что она ещё не консолидировалась. Это одна из главных проблем, которые предстоит разрешить Дмитрию Медведеву. Без этой консолидации государству может грозить распад. Медведев прямо сказал об этом.

ФМ — А разве сам он не станет конфликтующей стороной в лоне истеблишмента?

МЛ — Медведев стал преемником в том числе и потому, что он пользуется доверием Путина. Впрочем, он согласился выставить свою кандидатуру при условии, что Путин станет премьером. А сохранение элиты от распада государства — это задание, которое исключает участие в каких-либо авантюрах.

ФМ — А какой будет позиция Путина? Постарается ли он внести какие-то изменения в конституцию, чтобы расширить свои полномочия в качестве премьера?

МЛ — Есть одна вещь, которая ничего не доказывает, но над которой стоит задуматься. Путин никогда не лжёт. Он может уклониться от ответа на вопрос, но если он что-то заявил, то сдержит слово. Путин сказал, что он не хочет изменений в конституции «под себя», в том числе и таких, которые дали бы ему возможность пойти на третий срок. Он также отверг возможность занять пост руководителя Газпрома или другого предприятия. Скорее, можно принять во внимание его возвращение в далёком будущем на пост президента согласно с конституцией. Если он и захочет что-то изменить, что он сделает это легально и достойно, например, через референдум.

ФМ — Можно ли ожидать каких-то попыток дестабилизации — предпринятых как изнутри страны, так и из-за границы — во время избирательной кампании в России?

МЛ — Схема дестабилизации остаётся актуальной. Она видна в различных «оранжевых» проектах (например, события на Украине). Проекты эти реализуются в несуверенных государствах — там, где власть по разным причинам спрашивает у Вашингтона о пределах свободы, каких в своей деятельности должна придерживаться оппозиция. Например, Первез Мушарраф является политиком, по-настоящему преданным интересам Пакистана, но исторические обстоятельства принудили его к союзу с Америкой, он обязан считаться с их реакциями. Это геополитические условия, которые можно изменить, но постепенно. О России тоже думали, что она будет слушаться Америку. Оказалось, что всё иначе. У России есть слабое место, то есть Чечня и связанный с ней террор. Плюс национальные проблемы во всей стране. Мы имели дело с эскалацией определённых действий, рассчитанных на разжигание внутреннего конфликта, но этого не случилось. Может, было решено, что ещё не время. Потому что всё-таки российская элита достигла какого-то уровня консолидации, так что искушение войти в конфронтацию с ней уменьшилось.