Том 1. Пьесы 1847-1854 - Александр Островский

Второй молодой человек. Что врать-то! Не с твоим, брат, рылом! Ты видишь, барышня какая! Что вы, сударыня, здешние?

Продолжают говорить шопотом. Из толпы выходят на авансцену две женщины — Дуня и Паша.

Паша. Будто тебе его, Дуня, не жаль?

Дуня. Ничего-таки не жаль. Что я жила — маялась! Приедет, бывало, пьяный да олаберный — так как обеснующий какой. Я уж давно ему говорю: развяжи ты мою голову; хоть бы ты женился; авось, остепенишься немножко. Взял бы, говорю, хорошенькую барышню, так и сам бы, может быть, стал порядочным человеком, а то что так-то мотаешься!

Паша. Что ты говоришь!

Дуня. Да право, так, Паша.

Паша. Так это другое дело. Пойдем посмотрим приданое.

Дуня. Пойдем, Паша.

Уходят в дверь налево. Толпа мало-помалу расходится, остаются несколько старух. Добротворский пьет пунш. Входят Марья Андреевна и Беневоленский.

Явление второе

Добротворский, Беневоленский и Марья Андреевна.

Беневоленский. Вы, сударыня, только извольте приказывать, а уж я буду все исполнять в точности.

Марья Андреевна. Вы меня станете слушаться во всем, Максим Дорофеич?

Беневоленский. Честное слово благородного человека.

Марья Андреевна. Я вам откровенно скажу: мне в вашем характере кой-что не нравится; мне бы хотелось, чтобы вы оставили некоторые привычки. С тем и иду за вас. Вы меня послушаетесь?

Беневоленский. Все, что вам угодно. Из любви к вам я на все готов. Вам не угодно было, чтоб я водку пил, — я ее бросил; вы мне не приказывали табак нюхать — я и не нюхаю. А, Платон Маркыч, ты здесь! Приходи ко мне как-нибудь, я тебе подарю серебряную табакерку.

Добротворский. Покорно благодарю, Максим Дорофеич, зайду как-нибудь.

Беневоленский. Я ваш покорнейший слуга на всю жизнь. Позвольте ручку поцеловать. Вам, может быть, угодно здесь одним остаться?

Марья Андреевна. Да, мне нужно поговорить с Платоном Маркычем.

Беневоленский. Ухожу-с. Видите, как я послушен. (Подходит к Платону Марковичу.) Что, ловко я себя держу?

Добротворский (одобрительно кивая головой). Хорошо.

Беневоленский уходит.

Явление третье

Марья Андреевна и Добротворский.

Марья Андреевна. Глупа я, Платон Маркыч, скажите мне. Так ведь, не правда ли?

Добротворский. Что вы! Кто смеет сказать! Нет, вы у нас умница.

Марья Андреевна. Послушайте, Платон Маркыч, что мне в голову пришло. Может быть, вам это смешно покажется. Я думала, думала… да знаете ли, до чего додумалась?

Добротворский смотрит на нее.

Только вы не смейтесь надо мной… Мне показалось, что я затем иду за него замуж, чтобы исправить его, сделать из него порядочного человека. Глупо ведь это, Платон Маркыч? Ведь это пустяки, нельзя этого сделать, а? Платон Маркыч, не так ли? Все это детские мечты?

Добротворский. Звери лютые, и те укрощаются…

Марья Андреевна. Без этой мысли, Платон Маркыч, мне было бы очень тяжело. Только этим я теперь и живу. Поддерживайте меня, Платон Маркыч,

Добротворский. Знаете ли, барышня, я вам русскую пословицу скажу: что будет, то будет, а что будет, то бог даст. А другая еще пословица говорится: суженого конем не объедешь.

Марья Андреевна садится на стул к трюмо и задумывается; входит Дарья и выгоняет со сцены зрителей, которые проходят в заднюю дверь.

Явление четвертое

Те же и Дарья.

Дарья. О, чтоб вас! Куда зашли! Коли хотите смотреть, так стойте в передней. Да чего и смотреть-то! Эка невидаль какая!

Марья Андреевна. Поправь мне прическу.

Добротворский уходит.

Дарья (поправляет прическу). Барышня, Владимир Васильевич здесь в саду.

Марья Андреевна. Ну так что ж?

Дарья. Они просят позволения войти, хотят поговорить с вами.

Марья Андреевна. Это что еще? Затвори эту дверь. Позови его.

Дарья уходит.

Зачем он? Послушаем, что он скажет. Странно, как скоро я его разлюбила. Мне теперь он представляется совершенно посторонним человеком. Я его жду без всякого волнения. А прежде?

Мерич входит.

Явление пятое

Марья Андреевна и Мерич.

Марья Андреевна (не оборачиваясь к нему). Зачем вы?

Мерич. Поглядеть на вас последний раз. Неужели вы мне в этом откажете!

Марья Андреевна (поворачиваясь к нему). Хороша я?

Мерич. Обворожительна.

Марья Андреевна. Прощайте, мне пора к жениху.

Мерич. Ах, погодите, Марья Андревна, ради бога. Выслушайте меня. Позвольте мне хоть полюбоваться на вас еще несколько минут.

Марья Андреевна. Я слушаю. Что вам угодно?

Мерич. Не сердитесь на меня, Марья Андревна.

Марья Андреевна. Я на вас не сержусь.

Мерич. Вы хотите сказать, что я не стою того, чтобы вы на меня сердились. Извините, вы, кажется, меня не так поняли. Мне хочется перед вами оправдаться.

Марья Андреевна. В чем вам оправдываться? Я во всем виню себя. Я думала, что вы человек, способный любить, и ошиблась. Я искала любви, вы — интриги, побед. Мы с вами не пара.

Мерич. Вас я любил истинно, Марья Андревна…

Марья Андреевна. Это неправда, Владимир Васильич. (Подумав.) Скажите, пожалуйста, кого вы обманываете? Чем вы берете? Все ваши победы, вероятно, то же, что было со мной. Девушка сама бросается к вам, а вы потом хвастаетесь победой. Не так ли? Я бы вас сама разлюбила скоро, как бы далеко ни зашла наша любовь. Немного больше страданий, раскаяния, стыда, а все-таки разлюбила бы вас. Мне нужно было, чтоб меня любили! Только этого я хотела.

Мерич. Бесценная женщина!

Марья Андреевна. Вы прежде не хотели меня слушать, теперь вы выслушаете меня. Как бы я была счастлива, если б я родилась полегкомысленнее. Меня бы занимали наряды, маленькие интрижки, и все бы было так легко, весело; я бы влюблялась, забавлялась. Я теперь иначе смотрю на жизнь: я выхожу замуж и хочу быть хорошей женой.

Мерич. Боже мой, как я ошибался! Я не знал вас, Марья Андревна. Я теперь вижу всю пошлость своего поведения…

Марья Андреевна. Не знаю, от души вы сознаетесь или нет, но я вам верю, не хочу вас обижать. За себя я на вас не сержусь; я бы желала только, чтобы это послужило вам уроком. Расстанемся друзьями. (Протягивает ему руку.)

Мерич (целуя ее руку). Мери, я люблю тебя!

Марья Андреевна. Поздно, Владимир Васильич, поздно… Передо мной новый путь, и я его наперед знаю. У меня еще много впереди для женского сердца! Говорят, он груб, необразован, взяточник, но это, быть может, оттого, что подле него не было порядочного человека, не было женщины. Говорят, женщина много может сделать, если захочет. Вот моя обязанность. И я чувствую, что во мне есть силы. Я заставлю его любить меня, уважать и слушаться. Наконец — дети, я буду жить для детей. Вы улыбаетесь! Как это честно с вашей стороны! Даже если бы все, что я вам говорю, были мечты одни, которым никогда не осуществиться, вы все-таки не должны разочаровывать меня. Мне они нужны, чтобы поддержать меня в моем теперешнем положении… Ах, Владимир Васильич, бог с вами… Ведь мне тяжело… Мне очень тяжело, и никто не хочет знать этого.

Мерич. Я вам желаю всякого счастья. Но мне кажется, что с таким человеком оно для вас невозможно.

Марья Андреевна. Нет, Владимир Васильич, вам не видать моих страданий. Я не доставлю вам удовольствия пожалеть меня. Какие бы ни были обстоятельства, я хочу быть счастливой, хочу, чего бы мне это ни стоило. За что же мне страдать? Рассудите сами, — ну, рассудите. За то, что я ошибалась, что меня безжалостно обманывали, что я, наконец, исполняю долг и спасаю мать… Нет, нет, нет!.. Я буду счастлива, буду любима… Не правда ли? Скажите… да, да… Говорите же! Мне так нужно, не противоречьте мне…

Мерич (подумав). Да!

Марья Андреевна. Покорно вас благодарю. Прощайте. (Уходит.) Мер и ч (один). Какая умная девушка! Желал бы я знать, что она обо мне думает. Неужели она меня считает пустым человеком?.. А впрочем, еще слава богу, что так кончилось: будь она поглупее, так не знал бы, как и развязаться; одним упрекам не было бы конца, а еще, пожалуй, женили бы.

Милашин входит.

Явление шестое

Мерич и Милашин.