Порочная королева - Ольга Троицкая

— А тут Николай примчался. То ли его Илья все-таки отколошматил, то ли ему самому что в голову ударило. А Лара, как мертвая, и плакать уже не может, ну, чтоб его расчувствовать. Так мы придумали: на носовой платок нашатырь — и слез море. Но когда Николай узнал, что опоздал — ребенка нет, уехал, не простившись.

Женщина замолчала, о чем-то грустно задумалась.

— А как же у них опять закрутилось?

— Илья узнал, что Николай тут к одному приятелю на юбилей приедет, ну и Ларе просигналил. Она в город за новым костюмом смоталась, прическу сделала, подкрасилась. В общем, королева королевой. А Коля от своей благоверной уже чуть не рычал. Ну и потянуло, видно, к первой любви. Илья потом Лару на свидания к Николаю в город возил.

— Носом не хлюпай! — молодая мамаша продолжала воспитательную программу. — Вот расскажу отцу, что ты в садике вытворял…

У Карины сделалось несчастное лицо. Она смотрела на обиженно надувшего губы ребенка, на мамашу с хронически недовольной физиономией и чувствовала, как где-то в горле ворочается боль. "Доченька…"

— В общем, добилась своего подружка: в загс сходила. И сперва они даже хорошо жили. Но Лариска после аборта никак родить не могла. Я ей говорила: "Возьми ребеночка из детдома, а то мужа не удержишь". Но Лара уперлась: "Во-первых, мне через горло Этого хватает…" Она пасынка только так и называла — Этот. "Во-вторых, не хочу, чтоб как у моих родителей получилось…"

— То есть?

— Ой, что это я совсем разболталась! — смешалась библиотекарша и даже слегка покраснела. — Прям как никогда.

— Света, милая, я же объяснил: Ларисе нужна помощь. — Андрей положил ладонь на руку собеседницы. — И мне тоже. Очень нужна.

Карина зло смотрела на трогательную картинку. Ей очень хотелось подскочить к столику и изо всей силы хрястнуть кулаком по загорелой руке. Библиотекарша покраснела еще больше, уже как бы с удовольствием.

— Илья ведь Ларе не родной брат, — с извиняющейся улыбкой Шереметьева выложила понравившемуся мужику очередную порцию чужих тайн. — У Лидии Николаевны и Рудольфа Витальевича детей чуть ли не до сорока лет не было. Они мальчика усыновили. А через три года, представь, свой ребенок появился. Вообще-то, Илья о Ларисе всегда заботился. Но…

Светлана снова подзамялась. Сильные пальцы мужчины сделали ласкательное движение.

— Лара как-то призналась, что Илья за ней подглядывал. Понимаешь?

— Конечно, понимаю. Ей нужно было отцу сказать, чтоб мерзавцу хорошую трепку устроил.

— Ну-у-у, Лара так хохотала, рассказывая об этом. Я, кажется, тоже смеялась.

А вот такой реакции Андрей понять не мог.

— Одним словом, не принес Лариске счастья ее Нерон, — с довольным видом подытожила Светлана.

Андрей дернулся, перевернул стаканчик с остатками сока, но даже не заметил "аварии".

— Не понял. Кто?

— Ах, это? Николая ж в школе Невером дразнили. А когда он Лару бросил, та его кличку передернула на свой лад: сволочь-Нерон. Я ей говорила: так нельзя; гадкие слова, они к человеку невидимо цепляются. О плохом вообще вслух лучше не говорить — сбудется…

Карина вздрогнула. В сознании ослепительно вспыхнули слова Страшилы: "Центральная фигура!" С поразительной слепотой они кидались от одной фальшивки к другой. Но первым лицом в этой гадкой истории являлся мальчик. Вернее, во главе угла находились деньги, которые Ванюшке оставил погибший отец. Карина купилась на актерское горе Ларисы, забыла поговорку:

"Мачеха даже если гладит пасынка, то против шерсти". Имя тирана расставило фигуры по своим местам и указало на организатора похищения.

Карина повела глазами и оцепенела. Со стороны библиотеки неспешной развязной походкой шел мент. Он не смотрел на переминающуюся с ноги на ногу цыганку, но та инстинктивно чувствовала его интерес. Неожиданно девушке показалось, что от пистолета, лежащего в кармане ее куртки на самом дне пакета, вверх поднялись ледяные всходы страха. Они впились злыми иголками в пальцы, острый шип пронзил сердце, волны холода устремились к мозгу, норовя его парализовать.

— Все и пошло кувырком. А такая красивая любовь у них была. Я завидовала, плакала по ночам…

Растерянно Карина взглянула на Андрея. Но тот сидел с окаменевшим лицом, пораженный открывшейся и ему мерзкой истиной. Что же делать? Если этот птеродактиль в погонах увидит их вдвоем, он быстренько соберет мозаику под названием "Особо опасные". Надо отойти от кафе подальше. Девушка сделала несколько нерешительных шагов в сторону. Заворачивая за угол, обернулась. Мент уже топтался у киоска. О цыганке он, кажется, забыл. Однако напуганная Карина понеслась вперед. Одолела еще несколько метров и остановилась. Справа маняще, зазывно белела табличка «Телеграф». Мысль, которую девушка несколько часов старательно загоняла в глубину, выскочила наружу. Карина снова беспомощно оглянулась. Преследователя нет. Похититель Ванюшки известен. Ну теперь-то можно…

Ведь все само собой получилось!

"Доченька… Я, мама, Денис…" — оглушительно зазвучал в голове голос отца, перекрывая вскрики страха, нудение запретов, шепот предостережений. С трудом девушка открыла тяжелую дверь и заказала у скучавшей безликой женщины-оператора переговоры с городом. Ответили сразу, будто вся семья в ожидании звонка дежурила у телефона.

— Папа.

— Карина? Ты? Живая! Девочка моя! Немедленно возвращайся домой.

— Да. Сегодня. Обещаю.

— Где ты? Я сейчас приеду и заберу тебя.

— Нет, папа! Я сама. Вечером.

Карина быстро повесила трубку и прикрыла глаза, приходя в себя. Ее сердце неслось вскачь, руки дрожали. Наконец, девушка улыбнулась, наклонилась за пакетом. И тут за спиной Карины раздался скрипучий голос:

— Женщина, ваши документы.

Карина медленно развернулась. Перед ней стоял тот самый мент, которого она видела у «Ночки». Стараясь не выдать страх, девушка порылась в пакете. Ласково глядя в глаза мужчине, показала ряд жемчужных зубов: "Нету. Наверное, у мужа". Однако правоохранитель не принял взятки в виде обольстительной улыбки. Его лицо оставалось холодным и самодовольным:

— Где муж?

Новый приступ страха за Андрея прошил Карину с головы до ног. Девушка залепетала:

— Понимаешь? Я спешу. Ну будь человеком!

Глаза напротив сделались настороженными.

В голове Карины вспыхнуло: "Цыганки так не говорят". Но сказать парню не намного старше себя "сладкий мой" язык не поворачивается. Теперь устроенный по ее же инициативе маскарад казался Великоцкой детством, глупостью, ловушкой. Отягчающим обстоятельством. "Когда отец узнает, что меня поймали в цыганском платье, с пистолетом…" За это «когда» Карина боялась заглянуть. Надеясь отделаться от мента при помощи второго счастья — наглости, девушка зло крикнула:

— Да отвяжись ты! Пристал!

Однако и новая тактика не помогла. Напротив, крепкая физиономия дознавателя окончательно затвердела:

— Что-о-о? Я вот сейчас машину вызову. Посмотрю, как ты в КПЗ запоешь.

На мгновение в глазах напротив словно приоткрылась дверь, быстро выглянул и смылся жадный интерес самца. В памяти Карины замелькали страшилки из новорусского фольклора на тему "Беззащитная девушка и менты". Напоследок попасть в грязную машину насилия?

Еще утром Карина уверенно сказала себе, что, кроме Андрея, к ней не притронется больше ни один мужчина. Неужели жизнь все-таки сложнее и сильнее любви? Великоцкая распустила губы и зарыдала. Она плакала совершенно искренне, сотрясаясь всем телом, взахлеб, и лживые слова, омытые слезами, казались правдой чистейшей воды:

— У меня дома ребенок больной… А вы… вы…

— Ну так что? — мент слегка ослабил хватку.

— Мне к нему надо… Я только в больницу позвонила… Только «Скорую» вызвала…

Лицо цыганки, раздавленное эмоциями, утратило привлекательность. Она сама казалась бесконечно усталым, несчастным ребенком.

— Ладно, иди, — буркнул страж порядка.

Карина не помня себя выскочила вон. Мент вышел следом и той же неспешной развязной походкой двинулся в неизвестном направлении. На противоположной стороне улицы Великоцкая увидела Андрея, беспокойно озиравшегося по сторонам. Девушка бросилась к нему перед мчащимся джипом. Водитель резко затормозил, засигналил, заматюкался. Стрелок поднял голову.

Задыхающаяся Карина упала в его объятия.

— Где ты была?

Девушка тяжело дышала, не решаясь признаться. Андрей прочитал вывеску.

— Ты звонила домой?

Карина не ответила, только сжалась испуганно. Сейчас издерганный, усталый мужчина разразится грубой бранью, упреками, выговорами.

Но Андрей осторожно погладил Карину по голове: "Бедная моя девочка…"

На жадно припавших друг к другу мужчину и женщину с порожка телеграфа пристально смотрела безликая операторша.