«Берия. Пожить бы еще лет 20!» Последние записи Берии - Лаврентий Берия

— А ты знаешь, как оценивал Берию Герман Гончаров?

Одного из старейших физиков-оружейников Саровского «Объекта» Германа Арсеньевича Гончарова (1928–2009), Героя Социалистического Труда, лауреата Ленинской премии, сегодня уже нет в живых. А уровень его заслуг понятен по тем наградам и званиям, которых он был удостоен.

Г.А. Гончаров пришёл в ядерную оружейную работу в главный ядерный оружейный центр СССР в «Арзамасе-16» (Сарове) в начале 50-х годов. Современный облик отечественных ядерных зарядов тогда только начинал формироваться, а последние разработки оружейника Гончарова и сегодня стоят на вооружении.

Со второй половины 90-х годов Герман Арсеньевич совместно с полковником в отставке Павлом Петровичем Максименко, бывшим многолетним руководителем представительства МО СССР во Всесоюзном НИИ экспериментальной физики в «Арзамасе-16», занимался подготовкой к изданию многотомного сборника документов «Советский атомный проект». Рассекреченные документы издавались в соответствии с Указом Президента Российской Федерации от 17.02.95 № 160 «О подготовке и издании официального сборника архивных документов по истории создания ядерного оружия в СССР».

Человеком Герман Гончаров был, надо сказать, осторожным, по части оценок осмотрительным, и хотя я не раз касался в беседах с ним темы Берии, он не сказал мне того, что сказал своему другу-те-оретику. Поэтому я с естественным живым интересом спросил:

— Ну, вообще-то в разговорах со мной Гончаров оценивал роль Берии как выдающуюся и положительную, а что он говорил тебе?

— А вот что, — ответил мой товарищ. — Он говорил, что после изучения многих тысяч документов с визами Берии, после изучения стенограмм различных заседаний и т. п. Герман пришёл к выводу, что Берия разбирался в технических вопросах атомного проекта на уровне доктора технических наук!

— Именно так и сказал? — изумился я.

— Именно так!

— Да-а… А мне вот не сказал, видно, поосторожничал.

— Пожалуй… Он и мне-то сказал это незадолго до смерти, — услышал я в ответ.

Такая оценка из уст такого специалиста, как Г.А. Гончаров, — это, надо вам заметить, не фунт изюму!.. Весомость и представительность её — вне сомнений.

Впрочем, это — оценка через десятилетия, и оценка человека, мнение которого о Берии составилось по документам. Однако известно, что такой бесспорно выдающийся учёный, как Пётр Леонидович Капица, относившийся к Берии без особой любви и письменно жаловавшийся на него Сталину, в тех же письмах отмечал острый ум Берии и заявлял, что из того мог бы получиться неплохой учёный.

А ведь Берия по своей основной профессиональной специализации был не физиком, не инженером, не технологом, а политиком. Но если он умел мыслить, и мыслить крупно, мыслить как учёный, в чисто специальных сферах человеческой деятельности в области атома, то тем более он не мог не размышлять о политических судьбах страны, человечества и того дела, которому он посвятил свою жизнь.

Берия, как видим, и размышлял. И как аналитик, и как политик, и как человек. И не просто как человек и политик, а как политик-большевик.

В № 20 всеукраинского еженедельника «Хочу в СССР», издающегося в Мариуполе (бывшем Жданове) с 2011 года, мне попался материал Олега Бобракова «Встреча с Лаврентием Берия», где описывается, как автор, в 1952 году — маленький мальчик, вместе с тётей, приехавшей с Кавказа, оказался в Кремле — гостем Берии. Бобраков описывает его как «обыкновенного пожилого, полноватого, доброго на вид дяденьку в сером костюме, широких брюках и серой мягкой шляпе»…

И куда же повёл своих гостей Лаврентий Павлович? К Царь-колоколу? К Царь-пушке? К златоглавым кремлёвским соборам?

Нет, подземным переходом он повёл мальчика к саркофагу с телом Ленина. Бобраков пишет: «…Вот это Ленин, мальчик, запомни хорошенько», — тихонько произнёс «дяденька», не снимая руки с моего плеча. Мы постояли у усыпальницы вождя, внимательно вглядываясь в его черты…»

А потом они вышли из Мавзолея к могилам у Кремлёвской стены.

Не доказывает ли эта маленькая, но всё же историческая деталь лишний раз то, что Берия был не просто одним из руководителей Коммунистической партии (Иуда Горбачёв был в КПСС даже Генсеком), но был убеждённым и деятельным коммунистом, большевиком.

Выше я уже упоминал полковника Павла Петровича Максименко… В своей первой книге о Берии я описал разговор с ним, в ходе которого Павел Петрович сказал:

— Когда я несколько лет назад начал работать с архивными документами, то был по отношению к Берии, конечно же, предубеждён. Но по мере работы мое впечатление от него изменилось на прямо противоположное.

— Как о человеке? — уточнил я.

— Да, в том числе и как о человеке…

Вот каким был реальный Берия. При этом реальный Берия был, как видим, не только выдающимся практиком, но и прозорливым, думающим теоретиком строительства социализма.

Ещё одна деталь…

Немецкий профессор Николаус Риль (родившийся, между прочим, в 1901 году в Санкт-Петербурге и депортированный в СССР после войны) десять лет успешно проработал в советском Атомном проекте, получил ещё при Сталине звание Героя Социалистического Труда, стал лауреатом Сталинской премии. В 1955 году он уехал в ФРГ и там написал книгу «Десять лет в золотой клетке».

Риль, безусловно, был крупным учёным, однако книгу он написал хотя и чертовски интересную, но подловатую. Хорошо ещё, что он публично признал, что советская «клетка» (для Риля она имела вид комфортабельного особняка) была «золотой», а не «железной».

Так вот, Риль описал две свои встречи с Берией, и хотя немецкий профессор не избежал обычного набора штампов («пресловутый организатор рабочих лагерей НКВД…», «чувствовалось, что все дрожали перед Берией. — " и тл.), то, что он засвидетельствовал, рисует нам Лаврентия Павловича как человека с живым умом, с несомненным чувством юмора и с той раскованностью поведения, которая становится следствием большой личной работы над собой по развитию ума и души.

Риль писал:

«Берия принимал нас (в 1945 году. — С.К.) очень любезна Его поведение было очаровательным. Известно, что люди его склада в личном отношении могут быть очень приятными. Гиммлер был также очаровательным собеседником».

Уж не знаю, сколько раз Риль встречался с Гиммлером и встречался ли он с ним вообще. Но то, что Риль так вот, с кондачка, всего два раза встречавшись с Берией (и оба раза Берия был приветлив, внимателен к мнению собеседника и заботлив), имел наглость судить о Берии вкривь и вкось, не красит немца именно как интеллектуала. Ведь личного экспериментального, так сказать, материала для представительного научного суждения о Берии Риль явно не имел.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});