Имперский граф - Серг Усов

class="p1">— Надеюсь, одна, — буркнул Олег и строго посмотрел на Нечая.

Начальник контрразведки уже давно научился не краснеть, при подобных заявлениях шефа, но взгляд отвёл.

Постоялый двор был не очень большим, и отдельного зала для благородных в нём не было. Ужинали они в общем для всех постояльцев трактире, в котором могло разместиться больше полусотни посетителей.

Герцог, вместе со своей свитой, чтобы не тесниться в небольшой гостинице, отправился на ночёвку в дом местного мэра. Звал с собой и Олега с Улей, но Олег отказался. Место в этой гостинице нашлось только ещё для десятка ниндзей, и то, в одной общей комнате. Егеря устроились на другом постоялом дворе.

— Вы заметили, что тут всем мыло и льняные полотенца предлагают? — спросила Уля, — Не думала, что наши товары даже до таких уголков добрались.

В умывальнях трактира и гостиницы, по-прежнему, стояло разлитое в глинянные кувшинчики раповое масло для умывания. Но слуги предлагали гостям и посетителям, за отдельную плату, товары с олеговых производств.

И на стол подавался кальвадос с гарнитуром из стекляных рюмок.

— Вас скоро по всем землям будут прославлять, товары пользуются большим спросом у всех, — сказал Нечай, приступая к еде.

— Сначала прославлять, потом проклинать, — ответил Олег, вслед за своими спутниками, беря в руки нож и тризубую вилку.

На вопросительные взгляды Ули и Нечая ничего пояснять пока не стал. Надо было ещё самому обдумать результаты такой быстрой товарной экспансии. Да и обсуждать потом это надо будет в более широком кругу своих соратников, в основном, торгово-производственного блока.

Когда-то, в своём родном мире Олег видел передачу об опиумных войнах, которые Британская империя, охватывающая половину Земли, вела против китайских императоров, пытавшихся воспрепятствовать продаже опиума своим подданным.

Казалось бы, в этих войнах, симпатии остальных стран должны были бы быть уж никак не на стороне британцев-наркоторговцев. На деле же, никто китайцам не сочувствовал и, тем более, не помогал.

Проблема китайских императоров крылась в том, что их подданные сами обеспечивали свои скромные способности — выращивали рис для еды, ткали холст для одежды и делали себе домики из рисовой соломы и глины, а вот в мир отправляли высоко востребованные шёлк, фарфор, чай, специи и тот же рис.

Возник огромный профицит торговли Китая, и не только с Британской империей, хотя она, конечно же, была главной торговкой, но и с другими странами.

Идею расплачиваться с китайцами просто бумажками, потом забирать эти же бумажки в долг, а затем сжигать их в различных и многочисленных лопнувших пузырях акций, облигаций, фьючерсов, опционов, страховок или деривативов — долговых обязательствах безработных наркоманов, эту идею осуществили, только спустя сто лет, американцы.

Поэтому и получилось, что буквально за несколько десятков лет бо́льшая часть золота и даже серебра перекочевала в Китай. А ведь золото тогда и было деньгами. Выпускать банкноты, не обеспеченные нужным количеством золота в банковских хранилищах, это был верный путь к финансовому краху любого государства.

В этих обстоятельствах, англичане, ничего лучше, кроме как силой заставить китайцев покупать опиум, уровновесив тем самым торговый баланс, не придумали. И их, пусть и неявно, поддерживали и другие страны.

Олег и раньше задумывался, как уравновесить торговлю своих владений с другими торговыми партнёрами, но откладывал это на потом. Но теперь он сам видел, как реагировали на его рубли и тугрики в Бирмане, где количество золота и серебра в лиграх уменьшалось. У хозяина постоялого двора, когда он принимал оплату рублями, даже руки затряслись. Формальный курс рубля и лигра один к одному, уже давно не соответствовал реальному. За рубль в Бирмане, как он узнал, давали уже два лигра. И дело уже не в тех скидках, которые были установлены при продаже товаров имперского графа.

Пока ещё никто не понимает, что Олег своими товарами вымывает золото и серебро из других королевств, но, рано или поздно, это начнёт до всех доходить. И тогда он, вместо привязанных выгодой дружественных соседей, получит кольцо врагов.

А пойти по пути коллективного Запада, веками получавшего, условно, золото и рабов, в обмен на ржавые ружья для вождей и стеклянные бусы для их жён, Олег не мог. Не только по причине своей малости, но и не желая вскармливать из своих владений глобального паразита.

Насчёт Бирмана у Олега уже задумки были. Одной из причин, почему он поддался уговорам ре,Колва о поездке в столицу, как раз, и было его желание сделать Иргонии несколько выгодных предложений. Выгодных взаимно.

Пока Олег, погруженный в свои размышления, выпал из реальности, на автомате поедая овощи гриль и прожаренное рубленное мясо, даже не замечая вкуса, его спутники, позабыв про еду, опять расчувствовались при звуках издаваемых тройкой бардов, которые выступали по очереди.

Олег давно привык к тому, что люди этого мира, или, во всяком случае, этой части мира, были сентиментальными, вроде японцев.

Даже у Нечая были влажные глаза, а уж Уля-то опять почти ревела.

Две пятёрки, мужская и женская, ниндзя, сидевшие за соседними столиками, как и множество других посетителей, реагировали ничуть не лучше.

— Лучше бы денег дала этим унылым акынам, — выйдя из своей медитации и обнаружив, что мир, за время его отсутствия, стал другим, сказал Олег сестре.

Наверное, ему лучше было бы прикусить себе язык.

Уля, услышав предложение, моментально перешла от сентиментальности в деловое русло. Она, утёрла слёзы, сняла с пояса кожаный мешочек и высыпала его содержимое горкой перед собой. В мешочке оказалось полтора десятка серебрянных монет различного номинала и две десятирублёвые золотые монеты.

Не сильно раздумывая, Уля отложила в сторону две золотые монеты, ссыпав остальные обратно. Оставив мешочек на столе, взяв только золото, подошла к столу, где сидели барды и положила на него деньги.

Последовавшее, привело Улю в оцепенение, а Олега немало насмешило.

Двадцать рублей — это совершенно немыслимые, огромные деньги для трёх бардов-оборванцев. Вот только двадцать на три, без остатка, не делится, к тому же монеты Уля положила на стол две.

Но даже две монеты на двоих, сидевшие за столиком барды поделить не смогли. Один, более шустрый, схватил обе, и тут же получил удар в глаз от замешкавшегося. К попытке отнять монеты присоединился и третий, тут же прекративший выводить на сценке свою тягомотину и кинувшийся в свалку.

Когда ниндзя растащили подранных и побитых бардов друг от друга, одна гитара была уже разломана, а зал таверны криками и шумом напоминал футбольную трибуну.

— В искусстве конкуренция бывает