Петля, Кадетский корпус. Книга седьмая - Евгений Артёмович Алексеев

делиться подобными вещами.

— Понятно, — сразу все правильно понял Александр и задал следующий вопрос, — Как будем действовать, если нагоним наглецов? У них ведь могут быть еще неприятные сюрпризы.

— Мы оповестили все Замки в округе, сейчас оазисы взяты под строгий контроль, о прибытии чужаков и людей связанных с племенем туарегов, немедленно сообщат, а если у патрулей будет достаточно сил, то они немедленно начнут атаковать дерзких, — ответил Рыцарь и добавил, — В пустыне, с нашим отрядом на плечах и отсутствием доступа к воде они долго не протянут.

— А если попробуют бежать на вертолете? — подозрительно спросил Глазунов.

— До зоны, где смогут летать геликоптеры очень далеко, мы находимся в самом центре Сахары, тут не летают самолеты, геликоптеры или БПЛА, да и автомобили не ездят, магические шторма выводят из строя всю технику, — пояснил Бербер.

— Я думаю мы обязательно встретимся с обидчиками и заставим их горько пожалеть о содеянном, — добавил Рыцарь.

— Господин, разведчики увидели странную процессию, — доложил офицер связи.

— Что там? — тут же насторожился Бербер.

— Какой-то юнец верхом н верблюде, а за ним бредет вереница людей, кажется, у них связаны руки и ноги, — доложил боец.

— Хмм… возможно это очередная ловушка Байтерекова, — высказал мысль подозрительный Глазунов, — Пленных принесут в жертву в момент столкновения, а парень на бактриане активирует артефакт.

— Мы остановили его подальше от колонны, — прокомментировал офицер, получив сообщение от подчиненных, — И… чужак кричит, что он Михаил Соколов и ему нужно к вождям мамлюков!

Глава 24 Допрос

Буря стихла, агрессоров пришлось буквально выкапывать. Вряд ли кто-либо мог найти несчастных, люди лежали без сознания в щелях, полностью заваленные щебнем и песком. Присматриваюсь к аурам врагов, выделяю наиболее истощенных, а потом выборочно спасаю. В итоге удалось найти полтора десятка разумных, жалкие остатки немаленького, судя по снаряжению, элитного отряда. Выжили наиболее сильные одаренные, и все они буквально обвешаны боевыми артефактами.

Понятное дело опасные игрушки сразу убрал подальше, спасенных без церемоний связал, магии в их телах немного, так что на день-два проблем с пленными быть не должно. Если их не поить и не кормить, то одаренные будут тратить все силы на поддержание жизни, есть риск, что кто-то сможет взять от природы слишком много маны, но в Сахаре, несмотря на избыток силы в воздухе, аномальные потоки не дают большинству магов работать в полную силу, как не парадоксально, волшебники испытывают дефицит энергии там, где она разлита в изобилии.

Мне эта история в принципе понятна, так мореходы, потерпевшие кораблекрушение, испытывают жажду в океане воды, там насытить организм мешает соль, здесь примесь аурной энергии, хаотичные потоки, а иногда и вихри, не питающие, а даже, наоборот, иссушающие душу. «Видящему» эти проблемы абсолютно не страшны, а даже наоборот позволяют кастовать плетения запредельного уровня, так что, думаю, смогу справиться с пленными. Кстати, местные ошибочно полагают, что в этих гиблых местах вредно колдовать, поэтому во время катаклизмов даже ману не тянут, боясь себе навредить.

— Кто ты, как звать, что делаешь в Сахаре? — привычно задаю вопросы, отпивая ледяную воду из трофейной фляги.

Это такой психологический трюк, навострился выкапывать бедолагам только голову, стою над ними, жестко троллю водичкой, местами проливаю вожделенную флагу им прямо на темечко, чтобы почувствовали ее неповторимую свежесть и прохладу.

— Я туарег из племени… — начинает очередной врун, но тут же замолкает. ибо пинком отправляю ему прямо в лицо солидный холмик песка, его тут валом.

— Будешь врать, закопаю обратно, расскажешь по-честному, дам глотнуть воды, — заявляю спокойно, мне и в самом деле плевать на этих людей, они чуть было не стали причиной моей гибели, зачем их выручать?

— Ммм… я слуга рода Байтерековых, мы здесь с главой клана, — начал признаваться несчастный, но это не слишком ценные сведения, по некоторым артефактам и личным вещам уже и без того догадался о том, кто пожаловал в Сахару.

— Что вы здесь делали? — заедаю следующий вопрос.

— Я человек маленький, мне много… — тюрок подавился очередной порцией песка.

— Время мое не трать, жарко тут, — говорю нарочито спокойно, — Да и смысл что-то скрывать? Глава Дома скорее всего мертв, равно как и ближайшие соратники, вы наследили порядком, туарегов уже разговорили мамлюки из Замка Ришат…

— Кто ты!?! — удивляется маг.

— Вопросы здесь задаю я, — строго смотрю на торчащую из песка голову, — Будем говорить или мне двигаться дальше?

— Я знаю совсем немного, но ходят слухи, что правитель мамлюков одной крови с ханом Едиге, — начал рассказ пленный.

— А Байтерековы ведут свой род от Измаила, его младшего сына, — перебиваю говорящего, вспоминая все что накопал про Злату и род Юсуповых, — Извини, что прервал, продолжай…

В общем откапывал выживших по одному, причем начал с самых слабых, а значит скорее всего менее родовитых. По крупицам собирал ценные для допроса сведения: узнавал имена офицеров, приближенных к главе клана вельмож, советников и личных телохранителей. Тало известно, когда они прибыли в Ришат, зачем остались в пустыне, чем занимались в Таманрассете, для чего отправили лазутчиков в лагерь… Понятное дело князя Байтерекова оставил на самый конец, если вассалы увидят его живым, то мне их и каленым железом не разговорить.

А так первых приманил просто водичкой, других тем, что выручу товарищей, а самым верным посули помочь найти тело господина, а то и спасти его. Так что преданные слуги рассказывали все, что знали, в надежде сохранить жизнь главе клана и избежать позора, ведь нет ничего хуже для вассала, чем выжить самому и дать погибнуть сюзерену. В общем к разговору с мырзой был готов на все сто, что-то узнал из допросов, другое додумал, интерпретировав сведения мамлюков, информацию о родичах Златы и прочее…

Однако перед тем, как вызволить самого главного злодея, решил заняться верблюдом. И дело тут не в том, что бактриан для меня ценнее, чем человек, просто давно отслеживаю обоих. Хомо сапиенс и зверь сохранили больше всего сил. Первый пользуется огромным количеством артефактов и отчаянно борется за жизнь. Скажу больше, он вполне мог выбраться наружу и легко справиться со мной, поэтому мне пришлось пару раз направить под толщу песка Пирата и Нарвала, чтобы они иссушили князя Байтрекова. Второй силен изначально, к тому же он рожден для Сахары, весь его организм приспособлен для выживания в песках.

Оба по-своему опасны, поэтому выкопал слуг, допросил, оставил торчать над поверхностью полтора десятка голов и приступил к двум самым трудным целям. Была мыслишка помариновать их еще денек, но верблюд нужен мне сильным и свежим, ибо планирую путешествовать на нем, да и запас воды теперь надо тащить не только для себя, но и для пленных. Конечно, при помощи артефакта могу без проблем найти воду в Сахаре, однако злоупотреблять чудесами не стоит. Что касается князя, то он нужен мне вымотанным, но способным ответить на вопросы, так что буду рисковать, однако в начале бактриан, потом вельможа.

Верблюд лежит боком, да его засыпала, но сильный зверь вполне может выскочить наверх если хоть немного его освободить, такому матерому хитрецу только дай шанс. К тому же он постоянно работает магией, инстинктивно подтачивая песок над собой. Мне просто повезло, что ураган намел аномально могучий бархан и он постоянно осыпается на убежище бактриана, а так животное было совсем близко от самостоятельного спасения. Такой вариант меня совсем не устраивает, даже думал сверху немного присыпать.

Однако решил лишний раз не мучать умное животное, буду заходить с козырей, во-первых, попробую приручить его не выкапывая, во-вторых, нашел ведро, наполнил его водой, ну и в третьих в сумке погонщика обнаружил яблоки, крупные, душистые, возможно привезенные тюрками из Азии. Есть мысль, что упрямая зверюга перед таким тройным комбо не устоит. В общем начинаю приручать магического зверя, по крайней мере аура у него вполне тянет на такое звание, чрезвычайно развита.

Протянул нити аурной энергии к верблюду и параллельно копаю. Верблюд сопротивляется, он слишком долго жил с людьми, полноценной связью не оброс, но в его образах мелькает дружба с племенем